В итоге Надежде Николаевне пришлось вносить в уже отредактированный текст многочисленные правки. Когда она покончила с этими правками, Надежда взглянула на часы и ахнула – через час должен был вернуться с работы голодный муж, а она еще и не приступала к приготовлению обеда. Самое ужасное – у нее уже не оставалось времени сходить в магазин.
К счастью, в холодильнике нашлась охлажденная курица, из которой вполне можно было приготовить и суп, и второе, и Надежда включилась в процесс приготовления пищи.
В результате, когда Сан Саныч позвонил в дверь, на столе красовался ароматный бульон с яйцом и гренками, а курица под белым соусом нетерпеливо ждала своей очереди.
– Как вкусно пахнет! – Сан Саныч всунул ноги в домашние тапочки и двинулся на запах: – Как я люблю, когда ты не занята очередным самодеятельным расследованием!
И только эти его слова напомнили Надежде Николаевне, что она собиралась перезвонить Вадиму.
Как бы то ни было, сделать это при муже не было никакой возможности, и звонок волей-неволей пришлось перенести на следующий день.
Я прибежала на работу пораньше и занялась отчетом, потому что Гена, если разозлится, может очень грубо наорать, а я, как уже говорилось, по складу характера не могу достойно отвечать на грубость. И в это время снова зазвонил телефон.
– «Ариадна»! – проговорила я со сдержанным оптимизмом.
Этот оптимизм в голосе прививал нам Гена. Он считал, что такая уверенная, жизнерадостная интонация вызывает у клиентов доверие к нашей фирме.
– Ариадна? Какая еще Ариадна? – Женский голос в трубке показался мне совершенно незнакомым. – Почему вдруг Ариадна? Это Даша? Даша Карасева?
– Даша Березкина, – поправила я холодно.
Карасев – это фамилия моего бывшего мужа Вадима. Я в замужестве оставила свою собственную фамилию, и уж тем более не собиралась отзываться на «Карасеву» после развода.
– А, ну да, Березкина… я же и смотрю на «б»… – Мне показалось, что моя собеседница шуршит страницами, словно сверяется с растрепанной записной книжкой.
– С кем я говорю? – настороженно осведомилась я.
– Это Лида… Лидия Васильцова… я тебе должна сообщить очень важное…
Я вспомнила Шурочкину приятельницу, чрезвычайно болтливую, молодящуюся особу, постоянно занимающуюся какими-то художественными проектами.
– Простите, Лида, но я на работе…
– Чушь! – отрезала та. – У меня написано, что это домашний телефон… Так вот, я тебе должна…
– Уверяю вас, это рабочий телефон! – Я повысила голос. – И я не могу сейчас…
– А, правда, это я так написала «р», – Лида хихикнула, – это у меня почерк такой… Но я все равно должна тебе сообщить такую важную новость…
– Пожалуйста, Лида, покороче! – взмолилась я.
– Вадим погиб! Его убили! – выпалила Васильцова. – Но если тебе некогда…
– Что?! – Я опешила. – Как убили? Когда убили? Кто убили… то есть кто убил?
– Тебе же некогда, – мстительно проговорила Лидия, – ты же на работе!
Однако она тут же смилостивилась и с очевидным удовольствием сообщила, что убили Вадима вчера, в квартире у Шурочки… то есть у Сандры, когда та уходила по делам, проломили ему голову каким-то тяжелым предметом.
Есть такие люди, которым самое большое удовольствие доставляет возможность сообщить кому-нибудь скверную новость. Причем чем хуже новость – тем больше удовольствие.
– Какой ужас! – проговорила я, уставившись в стену.
На этой стене висел календарь с высокохудожественными поросятами.
Год Свиньи.
– Какой ужас! – повторила я совершенно искренне. Несмотря на все обиды и разочарования, мне было искренне жаль Вадима. И я, честно говоря, совершенно не могла представить его мертвым.
– Вот именно – ужас! – подхватила Васильцова. – А представляешь себе ужас Сандры, когда она пришла домой и обнаружила его мертвым? Обнаружила труп собственного сына! Это просто невозможно себе представить!
– Когда это случилось? – машинально осведомилась я. Хотя, честно говоря, предпочла бы этого не знать.
– Сандра нашла его около пяти! – сообщила Васильцова, явно наслаждаясь своей информированностью. И тут же она заторопилась: – Извини, мне нужно очень многих обзвонить… Ты у меня на «б», поэтому я сообщила тебе самой первой…
Видимо, я должна была по достоинству оценить выпавшую мне удачу.
Я снова услышала шелест страниц, и трубку повесили.
А я еще долго сидела, тупо глядя на календарь с розовыми поросятами.
Я никак не могла осознать, что Вадим действительно мертв.
В отличие от Карины смерти я ему никогда не желала. Несмотря ни на что.
Я вспомнила, как позавчера в бистро «Папа Карло» Карина клялась убить Вадима собственными руками… Неужели она это действительно сделала?
Да нет, разумеется, это были пустые угрозы. Кто в запале не бросается такими словами? Хотя тот, кто видел ее в тот момент, мог очень серьезно отнестись к ее угрозам!
Потом я вспомнила, как вчера Шурочка с Кариной вышли из подъезда. Это было около четырех. Выходит, почти сразу после этого Вадима и убили. Можно сказать, почти на моих глазах!
Во всяком случае, Карина просто физически не могла убить Вадима. Потому что я видела, как она ушла из квартиры вместе с нашей общей свекровью.
Может быть, она все же вернулась и разделалась с ним?
Я вспомнила, как шла Карина – безвольно, растерянно, не разбирая дороги… Нет, в таком состоянии не то что убить человека – чашку чаю себе самостоятельно не нальешь… Да и по времени никак не сходится – не могла она уложиться в такой короткий промежуток…
Да что у них там произошло наконец? Кто кого убил?
Я набрала мобильный номер Вадима. Автоответчик сообщил, что абонент временно не обслуживается.
Тогда я набрала номер его домашнего телефона. На этот раз из трубки понеслись короткие нервные гудки.
Занято.
Повторила набор еще раз, и еще, и еще – то же самое. С кем Карина там болтает? Нашла время! Или просто трубку забыли положить. Кладя трубку на место, я заметила, что руки трясутся. Еще отчего-то прыгали губы, так что пришл ось закусить нижнюю. Ольга из бухгалтерии появилась в дверях кабинета и вытаращила глаза, видно, и вправду вид у меня был впечатляющий. Ольга порывалась что-то спросить, но я махнула рукой, чтобы она исчезла. Губа болела и кровоточила – я слишком сильно ее прикусила. У Вадима по-прежнему было занято. У свекрови никто не отвечал.
Дольше ждать я просто не могла. Нужно было немедленно выяснить правду.
Я вскочила, поспешно покидала свои вещи в сумку и выскочила в коридор.
И разумеется, наткнулась прямо на Геннадия.
– Ты куда? – оторопело спросил он. – Зайди ко мне, нужно немедленно поговорить…
Я только махнула рукой. Видимо, мое лицо настолько красноречиво выражало внутреннее состояние, что Гена отскочил в сторону и больше ничего не сказал. Все-таки он реалист и знает, когда не нужно изображать начальника.
Сразу у дверей офиса я поймала частника, и через двадцать минут он высадил меня возле подъезда дома, где жили Вадим и Карина.
Точнее, чуть в стороне от подъезда, потому что место перед самым подъездом было уже занято. Там стояли две машины – ржавые, видавшие виды «Жигули» и иномарка с мигалкой на крыше.
Вокруг этих машин толклось несколько парней, по виду которы х сразу было понятно, что они служат в милиции. Они выглядели точь-в-точь, как персонажи фильма про ментов. А поодаль от них толпились зеваки и прохожие, которые непременно слетаются на запах скандала или преступления.
Я двинулась в сторону подъезда, но, сделав несколько шагов, инстинктивно притормозила. Меня остановило внезапно пробудившееся шестое чувство, или интуиция, или внутренний голос, – его можно называть по-разному, самое главное, что прежде я им не обладала и даже не верила в его существование, а тут оно неожиданно проснулось и приказало мне задержать шаги.
И в ту же самую секунду двери подъезда открылись, и оттуда вывели Карину.