Гурову в его тоне что-то показалось подозрительным, но он не стал ничего выяснять сразу. Только когда они вдвоем вышли за пределы поселка и углубились в черную, наполненную тенями и шорохами рощу, Гуров негромко поинтересовался:
– Так что ты там имел в виду под ночной спецификой?
Крячко смущенно почесал нос и признался:
– Лева, ты же знаешь, что я некоторые твои мысли чувствую на расстоянии. Вот, например, вчера я сразу почувствовал, что тебе захочется сюда вернуться. А потому на всякий случай поднял шпингалет на одном окне в столовой у Звонарева. Согласись, это очень удобно, когда двери опечатаны.
– Ты, Стас, поймал чьи-то посторонние мысли, – проворчал Гуров. – О проникновении в дом я не думал.
– Да ну? – огорчился Крячко. – А вот я подумал об этом с самого начала. Когда понял, что образовалась головоломка.
– Это не наш метод, – покачал головой Гуров. – В любом случае такие эксперименты прокуратурой не одобряются и судом не рассматриваются. Забудь про свой шпингалет.
– Как прикажешь, – вздохнул Крячко. – Но если что – обращайся. Я постараюсь вспомнить.
Они шли тропинкой, которой ежедневно ходила Лидия Алексеевна Шмелева и по которой выбирался изредка в поселок сам академик. По словам Лидии Алексеевны, на весь путь быстрым шагом уходило не больше пяти минут, но Гуров с Крячко не торопились и одолели маршрут за восемь. Видимо, они все-таки немного сбились с дороги, потому что темная громада забора вывалилась на них из темноты совершенно внезапно – точно злой волшебник намеренно перегородил им путь.
– Забор! – обрадовался Крячко. – Значит, пришли все-таки. А я уж боялся, что мы потерялись в этом дремучем лесу. Ну что, сразу махнем на ту сторону?
Гуров предостерегающе сжал его локоть и прислушался. Темнота была наполнена таинственными шорохами и шелестом листьев. Собственно говоря, ничего особенно таинственного в этих звуках не было, и Гуров подумал, не слишком ли безоглядно он положился на свою интуицию. Все-таки он предпочитал полагаться в расследовании на факты, но их-то как раз у него и не было. Если с фактами дело и дальше будет обстоять таким образом, то практически ночную вылазку можно было бы прямо сейчас и заканчивать.
– Что-нибудь слышно? – спросил Крячко.
– То же, что и тебе, – сердито сказал Гуров. – Давай-ка поищем, где здесь ворота.
– Ворота тоже опечатаны, – поспешил напомнить Крячко.
– Я же сказал, что внутрь мы не полезем, – отрезал Гуров. – Да и что нам там делать? Нам главное убедиться, что никто другой об этом не думает.
– Это непродуктивно, Лева… – начал Крячко.
Гуров опять сжал его локоть, и они молча стали обходить забор. Хотя это сооружение было сделано не по-современному – всего лишь из досок, – оно отличалось довольно приличной высотой. Перебраться через такой забор было не самым простым делом. Зато в нем имелись многочисленные щели, через которые был виден двор. Вернее, он был бы виден, если бы на его территории горел хотя бы один фонарь. Сегодня об этом просто некому было позаботиться.
Однако в какой-то момент Гурову показалось, что он увидел мелькнувший в окне дома слабый огонек. Он остановился и приник глазом к щели между досками. Что это было? Обман зрения? Отсвет звезд в оконном стекле? Светлячок?
Сезон светляков явно прошел. Да и звезды в эту ночь нельзя сказать чтобы сильно сверкали. Оставалась иллюзия. Хотя Гуров прежде не замечал за собой склонности к таким вещам, он был готов допустить, что свет в окне ему померещился, но тут вдруг Крячко, который разглядывал дом через щель по соседству, возбужденно прошептал:
– Лева! Я вижу фонарь! Ей-богу! Там по дому кто-то шляется! Или привидение, или твои бомжи, любители теоретической физики. Голову даю на отсечение, что это они!
– А тебе не померещилось? – недовольно спросил Гуров, который хотя и надеялся найти здесь факты, но сейчас почему-то испытывал смутное беспокойство.
– Мне никогда ничего не мерещится! – гордо прошептал Крячко. – Даже в пионерском лагере…
Гуров не стал слушать, что происходило с Крячко в пионерском лагере.
– Значит, так, – сказал он. – Сейчас подсади меня. Я сам посмотрю, что там такое.
– А я? – разочарованно спросил Крячко.
– Перебирайся как знаешь, – заявил Гуров. – А еще лучше, если ты останешься снаружи. Будешь контролировать периметр.
Крячко помог Гурову взобраться на забор. Тот спрыгнул вниз и еще раз внимательно осмотрел двор. «А что, если собаку ликвидировали только лишь затем, чтобы ночью не подняла лай? – вдруг пришло ему в голову. – Если изначально была такая идея – осмотреть дом, то это вполне возможно».
Он оглянулся. Вдоль забора удалялись едва слышные шаги – это Крячко контролировал периметр. Гуров с сомнением посмотрел на островерхую тень дома перед собой и осторожно пошел вперед, стараясь ступать как можно тише. Он все еще до конца не верил в присутствие поблизости незваных гостей, но осторожность все равно соблюдал. В конце концов, он тоже был сейчас незваным гостем.
Двор был большой, а Гуров шел медленно и преодолел его минуты за две. За это время никаких неожиданностей не случилось. Окна оставались темными, и больше ничего за ними не мелькало. Гурову подумалось, что для всех было бы лучше, если бы призрачный огонек им с Крячко на самом деле померещился, хотя лично для него это было бы большим разочарованием.
Но едва он об этом подумал, как на втором этаже дома снова мелькнул огонек. Это продолжалось всего лишь краткое мгновение, но теперь Гуров был уверен – ошибиться он не мог. Ни о каких иллюзиях и галлюцинациях даже и речи не было. Огонек был неяркий, но самый настоящий, относящийся к творениям рук человеческих, а стало быть, в доме действительно кто-то находился. Кстати, и кабинет академика располагался именно на втором этаже.
Гуров сразу же забыл о том, что собирался всего лишь понаблюдать за домом и ни во что не вмешиваться. Интуиция не подвела его и на этот раз, и было бы черной неблагодарностью не воспользоваться предоставленным шансом.
Проблема была в том, что Гуров не знал, над каким окном поработал Крячко. Тыкаться во все окна подряд было опасно – его могли заметить или услышать из дома. Гуров оглянулся, пожалев о том, что велел Крячко оставаться снаружи. Связаться с другом именно сейчас было сложно. Приходилось надеяться на собственные силы.
Гуров подумал, что может использовать путь, которым вошли в дом незнакомцы. Правда, сначала нужно было отыскать этот путь. Гуров, действуя еще осторожнее, проверил входную дверь. Как он и ожидал, она была на замке. Печати сорваны не были.
Значит, злоумышленники, подобно Крячко, использовали для проникновения в дом окна. Гуров пошел вокруг дома, уверенный, что без труда обнаружит нужное окно, потому что вряд ли кто-то позаботился закрыть его. Он оказался совершенно прав. Зайдя с тыла, Гуров нашел не только нужное окно, но и, если можно так выразиться, приложение к нему. К стене была приставлена легкая, но прочная лестница. По ней ночные гости поднялись прямо на второй этаж и раскрыли окно, за которым, насколько помнил Гуров, находилась спальня.
Но это было еще не все. Гуров уже собирался проверить на прочность ступеньки приставной лестницы, как вдруг совсем рядом от стены отделилась высокая человеческая тень. Гуров замер на месте. Ему показалось, что его обнаружили.
Но, к счастью, все обстояло не так плохо. Мысли человека у стены были заняты кое-чем другим. Гуров увидел, как он поднес ко рту какой-то предмет, тускло мигающий красным огоньком, и механическим голосом пробормотал:
– Первый, Первый! Говорит Второй. Слышу подозрительный шум по ту сторону забора. По-моему, шаги. Какие распоряжения?
Он замолчал, вслушиваясь в тихие слова, которые несли к нему радиоволны. Наступившая тишина позволила Гурову сосредоточиться, и он тоже услышал этот самый подозрительный шум – кто-то медленно пробирался вокруг забора, время от времени наступая на сухие ветки, которые пощелкивали в тишине, как неторопливо разгорающийся костер.