Пара случайных прохожих уже стали такими «жертвами» – к ним из колонны выскочили несколько бойких тетушек с красочными журналами и листовками в руках и традиционной улыбкой в сорок два зуба. Одна из юных колдуний в автомобиле на секунду отвлеклась от разговора и лениво повела талисманом в сторону своих старших «подруг-агитаторов». Вокруг их фигур на мгновение вспыхнуло, тут же угаснув, неброское серое марево, и падающая с небес вода начала барабанить по незримой пленке, скатываясь на землю и оставляя одежду сухой.
Вакулов усмехнулся про себя. Вот ведь пижоны: смотрите, мол, как удобно владеть магией! Они бы лучше рассказали о подлинной цене, что придется заплатить возжелавшему приобщиться к ее таинствам!
Иван поглубже засунул руки в карманы и, приняв как можно более занятой вид, быстро двинулся вперед, стремясь побыстрее миновать неприятное место. Пару дернувшихся было к нему женщин он хлестнул полупрезрительным предупреждающим взглядом, отбивавшим охоту к общению: все же и в его «конторе» в свое время трудились неплохие педагоги!
Вакулов уже праздновал победу, когда из поравнявшегося с ним кабриолета до него донесся вкрадчивый голос:
– А ведь тебя ломает, дружок… Не так ли?
Иван словно в невидимую стену со всего размаха врезался.
– Ты-то откуда знаешь? – процедил он ледяным голосом, меряя радостно ухмылявшегося колдуна отнюдь не дружелюбным взглядом.
– Так ведь… вижу, – с деланой беспомощностью развел тот руками.
Девицы позади него прыснули. Одна из них, брюнетка с яркой, кроваво-алой лентой в волосах, смотрела на Ивана, хитро прищурившись и зазывно облизывая розовым язычком чуть припухшие губки.
«Вот стерва, – с нарастающим внутри раздражением, подумал Вакулов. – Неужто ей этого разукрашенного попугая мало? Или это уже рефлекс – постараться получить власть над любым мужиком, что оказался в пределах досягаемости?»
– Что молчишь, дружочек? – продолжил тем временем водитель.
Напарница брюнетки, слегка полноватая девчонка с каштановыми кудряшками, капризно осведомилась:
– Симон, ну зачем мы остановились? Наши же сейчас уйдут за радиус действия талисманов.
– Так вот пойди и догони их. Заодно разомнешься! – резко бросил ей мужчина, не отрывая хищного взгляда от Ивана. А потом неожиданно подмигнул ему: – Так как – я прав насчет ломки?
Обиженная девчонка отбросила спинку переднего сиденья и выскочила на мостовую, сильно хлопнув дверцей. Брюнетка сбилась с роли опытной обольстительницы и растерянно хлопала длинными ресницами, с недоумением переводя взгляд с Ивана на удаляющуюся подругу и обратно.
Вакулов набычился:
– По-моему, слишком много вопросов, милейший. Не поехать ли тебе следом за… коллегами?
– Надо же, какие мы гордые, – развеселился названный «Симоном», – едва на ногах стоит, а гонору до небес! Нет, определенно, ты мне нравишься, дружок!
Иван хотел было послать колдуна еще дальше, чем прежде, но вдруг и в самом деле почувствовал дурноту, накатившую на него, словно морской прибой.
«Ну, Хохол, ну, сука! – с тоской подумал он. – А ведь убеждал, что свежий «якорь»!»
Разноцветные мошки перед глазами исчезли так же внезапно, как и появились. Подступивший к горлу комок растворился без следа, и Иван, мигом отбросивший прежние мысли, на всякий случай сделал шаг назад.
– Магическое воздействие на любого человека, против его воли и согласия, противоречит основным статьям Резолюции[4], – заученно выпалил он.
– Да разве ж я магичу?! – всплеснул руками колдун. – Вот у Маргоши спроси, если не веришь, – с наглой ухмылкой предложил он, насмешливо блестя черными глазами. Брюнетка за его спиной хихикнула.
Иван скрипнул зубами. Ответить было нечем – он не мог определить, было ли на самом деле произведено какое-либо воздействие на него или нет.
«Вот поэтому вас так и ненавидят, уроды», – с ненавистью подумал Вакулов.
– Садись, поговорим? – миролюбиво предложил колдун, кивая на соседнее сиденье. – Я думаю, что у нас найдутся общие интересы, нет?
– В другой раз, – угрюмо бросил Иван. – У меня другие планы на ближайшее время.
Симон понятливо ухмыльнулся:
– Не смею задерживать, дружок.
– И тебе не болеть! – ощерился Вакулов и решительно устремился вперед, оставляя колдунов за спиной. Его буквально трясло от злости – попались бы вы мне при другом раскладе! Морочите людям головы – ну и морочьте, а меня лучше не трогайте, иначе я тоже… трону! Благо кой-чему научен. Ишь, «дружка» нашел! Я таких друзей…
Оп-па! Здрасте, не ждали: прямо на Ивана из-за угла вышел вполне довольный жизнью Пан. Ну, вообще-то, он был Панов. Димка Панов, но все с детства его звали «Пан», да он особо и не обижался. Он всегда был спокойным, веселым и дружелюбным парнем, душой любой компании, бабником, выпивохой, отличным спортсменом (Иван всегда удивлялся, как в нем все это уживается одновременно?) – и хорошим другом Вакулова.
После школы Пан успел закончить два института, отучиться в аспирантуре, защитить диссертацию по банковскому делу, жениться, родить сына и т. д. и т. п.
Короче говоря, к началу Эпидемии он занимал в одном крупном банке весьма высокую должность и был, что называется, «в полном шоколаде». С Вакуловым же он связи не терял – периодически встречались и каждый раз хорошо проводили время за бутылочкой какого-нибудь доброго «многоградусного» напитка.
– О, Иван Викторович! – радостно заорал Пан, раскидывая руки. – А я его уже битый час ищу – у меня там столик в «Трех Конях» заказан, а он шляется где-то. А ну, давай, служба, сорок пять секунд на сборы – и марш-марш!
Вакулов почувствовал, как его губы сами собой раздвигаются в улыбке, и вдруг совершенно ясно понял, что надраться сейчас с хорошим приятелем – это самый лучший способ забыть обо всех неприятностях.
– И плевать, что сейчас только утро! – решительно закончил свою мысль уже вслух Иван.
– Точно! – радостно согласился с ним Пан…
ЭКСПЕРИМЕНТ № 00889-11
Поиск базового пси-носителя
Восточная Пруссия, конец лета 1944 года
…Узнаваемо-угловатая «Ягдпантера» словно издевалась – ни от кого не скрываясь, перла вперед, подминая широкими гусеницами реденький подлесок и покачивая длинным хоботом орудия. Это было странно. Для самоходки, пусть даже и вооруженной знаменитой «пак – сорок три – дробь один», действовать в одиночку, без прикрытия танков и не из засады – верная гибель.
Если, конечно, она не трофейная. Лейтенант Каламышев поднес к глазам восьмикратный «цейс», тщась разглядеть на покрытой обшарпанными камуфляжными разводами броне хоть какие-то опознавательные знаки новых хозяев (как же без этого? так и от своих снаряд в борт получить недолго). Не разглядел. Точнее, как раз разглядел: черно-белый крест и подстершийся трафаретный номер на борту боевой рубки. И высунувшегося из командирского люка «панцерваффера» в приплюснутой наушниками черной пилотке. Не трофейная… Немцы…
Вот елки-палки, дочинились, называется! Надо ж было именно здесь гусеницу порвать! Самое паршивое место – передовые части вырвались вперед, тыловые еще не подтянулись (да и не скоро подтянутся). И они тут, как прыщ на заднице… Вот и нарвались, точнее, с минуты на минуту нарвутся, как только фрицы их засекут. Жиденькие кустики на полкорпуса – то еще укрытие, вся рубка наружу. И ведь только собрались движок запустить да убраться отсюда…
А самоходка меж тем окончательно выехала на открытое место и, выстрелив клубом сизого дыма, начала разворачиваться, потихоньку пятясь и, похоже, собираясь занять позицию. Значит, все-таки засада. Интересно, одна она тут или…
Ну и как, собственно, ему теперь поступить? Вступать в бой? Далековато, с километр точно будет, а то и больше. А с их восьмидесятипятимиллиметровкой не так чтоб сильно разгуляешься! Это тебе не пятьсот метров, с которых бронебойный или подкалиберный снаряд не то что самоходку, и «Тигра» возьмет! А фрицы, не для ушей замполита будет сказано, с этого самого километра со своей оптикой да восьмьюдесятью восемью мэмэ «саушку» их на раз сожгут. Какое там «пробитие» – если в борт, так и вовсе насквозь прошьет! Семьдесят один калибр – не шутка, сталкивались, знаете ли!