Да только ему все до фонаря. У нее своя жизнь, у него своя. Их пути никогда не пересекутся. Дальше профтехучилища ему ни в жизнь не подняться. Закончит свою бурсу, на завод вкалывать пойдет. Днем – работа, вечером – танцы, пьяные драки, затем постылая жена и просто пьянка. Так и покатится жизнь под откос... А у Полины все путем будет. Она в элитном институте учиться будет, или уже учится. Папашка ее на тепленькое местечко пристроит, замуж отдаст за какого-нибудь мальчика-мажора. Днем непыльная работа, вечером театры, светские беседы, ночью шампанское при свечах и трах в классической позе под роскошным балдахином.
Всю жизнь Полина будет как сыр в масле кататься... А Тимуру болт по всей морде. Потому что он – никто. Да, он может поднапрячься и, если крупно повезет, поступить в институт. Не такие уж у него тупые мозги... Ну, поступит он, станет инженером. А дальше что? Будет инженером на заводе пахать. Сто рублей в месяц, лет через двадцать квартиру дадут... Кем бы он ни стал, все равно выше головы ему не прыгнуть. Трамплина нет в лице влиятельных родственников. Почему сын полковника не может стать генералом? Потому что у генерала свой сын есть... Как в анекдоте, так и в жизни. Потому что Совдепия – гнилая страна. Горбачев что-то со своей перестройкой мутит. Он-то намутит. А Тимур как сидел в дерьме, так в дерьме и останется...
С этим можно смириться... Но все же не хочется жить в дерьме. Тимур не прочь быть на равных с той же Полиной. Он хочет, чтобы у него была квартира, дача, персональная «Волга»... Как хочется, так и перехочется...
Тимур встряхнул головой, выгнал из нее хмельные мысли. Поднялся из-за стола. Он никого с собой не звал. Скопец и Холера сами пошли за ним.
– Покурить надо, – сказал он.
Пацаны дружно кивнули. А ведь покурить можно было прямо за столом. Свадьба во дворе гуляет, на свежем воздухе. Но Тимуру приспичило покурить в беседке за старым вязом. Обычно пьяный гомон не давил ему на уши. А тут как железобетонную плиту на голову положили.
За беседкой были детские качели. Как ни странно, в рабочем состоянии. Алкаш один дворовый за пузырек самогона постарался. Вопрос только в том, кто ему эти пол-литра отмерил? Кому нужны эти качели?..
А нет, нужны качели. Какой-то пацанчик девчонку мелкую качает. Белое платьице, белый бант, черные волосы.
Он стоял спиной к Тимуру. И девчонка тоже была повернута к нему спиной. Лица ее не видно. Зато руки видны. И уши. Необычно смуглые...
– О-е! Да это моя подруга. Типа, по несчастью! – засмеялся Холера.
Тимур уже понял, что он имеет в виду. Неделю назад Валера был негритосом. А эта девчонка негритянка. Но в этот раз дело не в саже. Она в самом деле была черной, от рождения.
– У-у ты какая! – потянул к ней руки Скопец. – Дите Олимпиады, блин...
Он был хорошо под градусом. И плохо контролировал себя. Но насчет Московской Олимпиады он был прав. Девчонке лет пять. Так оно и есть, если ее зачали в восьмидесятом. Какой-то африканский спортсмен постарался...
– Лапы убери! – грозно взъерошился парень.
Он остановил качели. Девчонка спряталась у него за спиной.
Пацан был белый. Самый натуральный русак. Светлые волосы, круглое лицо, вздернутый нос. И смотрится не слабо. Среднего роста коренастый крепыш. Взгляд не злой, но жесткий. И угроза в нем.
– Э-э, ты че? – Холера бесцеремонно оперся рукой на его плечо. – Мы тебя трогали, да? Че быкуешь?
– Лапы, я сказал, убери!
– Че ты сказал? – скривился Холера.
И приблизил к его губам свое ухо. Глаза дурные, нижняя челюсть выставлена вперед... Только напрасно он ждал ответа. Пацан просто резко отступил назад. Теперь Холера мог опираться только на пустоту. Он потерял равновесие и просел на одно колено.
– Ну ты! – набычился Скопец. – Мы с тобой по-хорошему. А ты!.. Да я тя за Вале-еру-у!..
Гена всерьез набросился на пацана. И так же всерьез напоролся на ответку. А пацан бить умел. Всем телом отшвырнул от себя кулак. Удар чисто боксерский – быстрый и мощный.
Кулак угодил Скопцу прямо в подбородок. Гена отлетел метра на два назад, сел на задницу. Попытался подняться, да куда там. Заштормило его, повело в сторону. Натуральный нокаут...
Только Холере все по барабану. Он тоже попытался боднуть пацана. Но парень обработал его «двойкой» – один удар в живот, второй в голову. Валера слетел с копыт и приземлился рядом со Скопцом.
Сами во всем виноваты. Не фиг было лезть к чуваку. Стоял пацан, никого не трогал, обезьянку свою на качелях катал. А тут какие-то мэны с пьяными рожами... Тимур понимал этого боксера. Пацан в принципе прав. Но ведь он обидел не абы кого, а Гену с Валерой. И Тимур просто обязан стереть его в порошок...
– Э, чувак, ты чего борзеешь? – надвинулся он на парня.
И ударил его – резко, без замаха. Но боксер успел увернуться. И съездил ему в ответ кулаком по челюсти.
Удар мощнейший. Тимур с трудом удержался на ногах. И снова голова содрогнулась от прямого попадания. Перед глазами все затуманилось, поплыло... Но Тимур устоял и в этот раз. Даже выбросил вперед кулак. Но проклятый боксер поднырнул под руку и проверил на прочность его пресс.
Тимур умел держать удары в живот. Но в этот раз его ударили чересчур сильно. Острая боль согнула его пополам и заставила опуститься на землю...
– Что ж ты, скотина, делаешь, а? Что ж ты делаешь? – послышался чей-то возмущенный женский голос.
На боксера набросилась какая-то баба и как хлестнет его полотенцем по спине... Тимур смотрел на нее сквозь туман, но смог разглядеть. Ничего баба. Стройная, симпатичная. Модная прическа, глаза как у куклы, ярко накрашенные губы, короткая юбка в обтяжку, туфли-лодочки на высоком каблуке... И ножки – чуть полноватые, длинные и сильные. Смак...
– Это ж соседи наши. Соседи! – возмущалась она. – А ты на них с кулаками... Ах, ты зараза! А ну домой давай, а ну домой!
Пацан ничего не сказал в ответ. Просто опустил голову, взял негритянку за руку и повел в дом. А баба осталась на улице. Подошла к Тимуру. Глаза блестят, на губах улыбка – дешевая, заискивающая.
– Тебе помочь? – протягивая руку, спросила она.
Тимур молча без ее помощи поднялся с земли. Помог Валере справиться с силой тяжести. Скопец уже стоял на ногах и с интересом рассматривал бабу.
На вид ей лет двадцать семь–двадцать восемь. Знойная женщина. Яркая и сочная... Э-эх!..
– Вы уж извините, ребята, – виновато улыбнулась она. – Олег немного погорячился...
– Да уж, немного, – потирая скулу, хмыкнул Холера. – Он что, боксер?
– Боксер... Мастер спорта...
– Нормально... А ты ему кто? – спросил Скопец. – Сестра?
– Ну... Сестра, сестра...
Конечно же, это была сестра боксера. В матери ему она уж точно не годилась.
– А я видел тебя вчера, – сказал Холера. – Ты наша новая соседка, да?
– Да, мы переехали. Мы теперь соседи, – кокетливо улыбнулась она. – Давайте знакомиться, что ли? Меня Рита зовут...
– А меня Гена... Это Тимур... А это Валера...
Рита весело посмотрела на Холеру, с интересом остановила взгляд на Тимуре.
– Ты Тимур, а это твоя команда? – Было видно, что ей в радость почесать языком.
– Что-то вроде того...
А ведь батя с маманей в самом деле назвали его в честь гайдаровского героя. Батя тогда идейным был, почти не пил. И хорошо... Хорошо, что его зачали не в пьяном угаре. А то был бы Тимур сейчас каким-нибудь дебилом. А так он нормальный пацан. И ему нравятся нормальные телки. И Рита нравится. Хорошо, если бы она оказалась такой простой и податливой. Неплохо бы ее в подвальчик затащить.
– Это, давай к нашему шалашу, – показывая на свадебный стол, сказал Тимур.
– Вот именно, ты наша соседка и не при делах, – подмигнул ей Скопец.
И даже обнял ее за плечи, чтобы проводить к столу.
Тимур думал, что Рита сбросит его руку. Но ни фига. Похоже, ей нравились эти слонячьи ухаживания.
Свадьба гудела как тромбон пьяного трубадура. Громко, но не в лад и невпопад. Мужики и бабы уже давно забыли, по какому поводу пьянка. Да и сам Юрка ужрался в зюзю. И на свою невесту смотрит, как на какую-то шалаву из дешевого пивнаря. Сейчас еще клеить ее начнет...