Рука адмирала коснулась первого футляра с логром, губы четко произнесли имя и фамилию курсанта.
* * *
Она не боялась предложенного испытания.
Ее жизнь, чистая и звонкая, не предрекала проблем.
Детство с его радостями и невзгодами, шалостями, удивительным познанием мира, не омрачалось тяжкими воспоминаниями, способными материализоваться в пространстве личной Вселенной.
Еще не познав первой любви, уже не девочка, но еще не женщина, она смело смотрела вперед, в будущее. Улыбка не сошла с ее губ, когда опускался колпак камеры поддержания жизни, серые глаза смотрели восторженно и смело в ожидании чего-то неизведанного и невероятного.
Мир поблек лишь на несколько секунд, и она оказалась среди серого клубящегося пространства.
Более не существовало ни земной тверди, ни неба.
Из вязкой, серой мглы постепенно начали формироваться гротескные перспективы, – это логр читал ее разум, память, душу, перестраивая свою структуру в полном соответствии с матрицей человеческого сознания.
Она ожидала, что сейчас увидит уже ставшие привычными отсеки и палубы орбитальной станции, где прошли последние пять лет ее жизни, но нет, ошиблась, – виртуальное пространство, формирующееся из серой мглы, проступало все четче, явственнее, но она… не узнавала его!
Странно…
Неужели мне попался бракованный логр? – мелькнула мысль. – Какая досада…
В свои девятнадцать лет она успела побывать только на двух планетах: Элио и Кьюиге. Станция, на борту которой дислоцировалась особое отделение академии ВКС, обращалась вокруг мира-столицы Конфедерации Солнц, а на Кьюиге прошло ее детство, там жили приемные родители рано осиротевшей девочки.
Своих настоящих папу и маму она не помнила. Унесшая их жизни катастрофа произошла очень давно.
Мир, воспроизведенный логром, начал принимать конкретные очертания: появилось низкое, свинцово серое, с ядовито-зелеными прожилками небо, потом оно затуманилось, словно подернулось дымкой идущих от земли испарений, быстро, неузнаваемо проступил ландшафт, затем метаморфозы ускорились, стала появляться странная растительность, объекты и…
Она более не ощущала себя взрослой девятнадцатилетней девушкой.
Сознание расслоилось, часть рассудка смотрела на происходящее как бы со стороны, но основное восприятие, – зрительное и слуховое, принадлежало не ей… или все-таки ей, но еще не осознающей реальности, такой маленькой, что рассудок лишь фиксировал зрительные и иные образы, не идентифицируя большинства из них.
Да именно так.
Маленькая, абсолютно беззащитная девочка, еще не осознающая окружающего ее мира, но запоминающая его, заключенная внутри герметичного, автономного модуля жизнеобеспечения, который кто-то поставил на относительно сухой взгорок, никак не могла влиять на происходящие вне ее убежища события, но сквозь прозрачный пластик внешней оболочки она видела окружающие предметы, система, встроенная в предназначенную для новорожденного ребенка индивидуальную капсулу, транслировала звуки, а болезненно и внезапно раздвоившееся сознание машинально начало толковать дремавшие в глубинах памяти образы, воспринимая их с высоты накопленного за девятнадцать лет жизни опыта.
Она не сразу поняла, что за злую шутку сыграла с ней память, освободившаяся в логре?
Бескрайние, бугристые пузырящиеся болота простирались вокруг, неподалеку чадно дымили, изредка выпуская языки пламени крупные обломки разбившегося о поверхность планеты космического корабля.
От болот, ограничивая видимость, поднимались ядовитые, желтовато-зеленые испарения.
Я вижу себя? Новорожденный ребенок в индивидуальной спасательной капсуле, – это я?!..
Да, наверное, так и есть. Иначе, почему логр столь скрупулезно воссоздал реальность совершенно незнакомой планеты?
Он прочитал мои первые, еще не осознанные воспоминания…
…Неподалеку с хлюпающим звуком лопнул внушительных размеров пузырь, выпуская облачко мутного газа. Чахлые, кривые деревца, растущие на небольших, пологих возвышенностях относились к хвойным и лиственным породам, встречающимся на обитаемых планетах, – эту информацию подсказывало уже более позднее сознание, наблюдающее за происходящим со стороны, способное что-то истолковать, но бессильное вмешаться в разворачивающиеся на глазах события…
Явный пример неудачного, практически задушенного местной биосферой терраформинга.
Среди обломков прогремел очередной взрыв, в небо взметнулись клубы черного дыма, по поверхности болот пробежала пологая волна, едва не добравшаяся до небольших размеров спасательной капсулы.
Мгновенно пришла мысль о родителях, погибших в катастрофе.
Она не помнила их, не знала подробностей случившегося, и вот теперь, похоже, логр, прочитав весь объем ее памяти, начал формировать ткань далеких событий, невольным свидетелем которых она являлась.
Справа в поле периферийного зрения показалась фигура в скафандре.
Человек брел по колено в болотной жиже, его пошатывало, непомерная моральная и физическая усталость читалась в нетвердой походке.
Добравшись до возвышенности, он упал, споткнувшись об скрытый под рыжим мхом узловатый корень дерева, но тут же, собрав остаток сил, заставил себя приподняться, потом сел, опираясь спиной о корявый ствол чахлого дерева.
Поворот головы.
Смутные, едва различимые черты незнакомого мужского лица за забралом гермошлема.
– Они вычислили место падения… – Внезапно раздался переданный аудиосистемой скафандра хрипловатый голос. – Бросили поисковые группы на прочесывание болот…
Слева от капсулы, вне поля зрения ребенка раздался шелест взводимого электромагнитного затвора.
– Ричард, возьми себя в руки. – Прозвучал тусклый, предельно усталый голос. – Мне надоело: сначала ты шарахаешься от мутантов, теперь перед конфедератами лапки поднимешь?
Внутри что-то сжалось, екнуло…
Мама?!..
Мужчина в скафандре бессильно откинул голову. Было непонятно, почему для общения они не пользовались коммуникаторами?
Наверное, бояться тех, кто их преследует… Не хотят упрощать им задачу… – мгновенно подсказал рассудок.
– Ты выяснил, где мы оказались? – Вновь раздался женский голос, и в поле зрения появилась еще одна фигура в гермоэкипировке. Женщина склонилась над обессилевшим кибрайкером. – Куда нас занесло в «слепом рывке»?
– Я тебе уже сто раз повторил – это Везелвул… – Хрипло ответил Ричард. – Незачем было и на разведку ходить, чтобы догадаться. Здесь во времена старика Итема добывали сетроний, – основу для синтетического наркотика[9].
– Значит, нам не удалось вырваться с Окраины?
– Из огня да в полымя, Айна… Ты кибрайкер, я кибрайкер, а охотятся за нами уже не корпы[10], а боевые мнемоники Конфедерации. Я не успел тебя предупредить на Эрлизе, – сейчас по всей Окраине началась тотальная чистка. Уничтожают сеть подпольных центров, тех самых, где обучались мы с тобой.
Она присела подле мужа, прижалась к Ричарду, демонстрируя непостоянство настроения, – минуту назад она едва ли не презирала его, и вот тихо спросила, уже без надменности и злобы в голосе:
– Выхода нет?
– Нас гонят, как зверей… Да в их понятии мы и есть звери… Кому есть дело, что свой жизненный путь ни я, ни ты не выбирали. – С досадой ответил Ричард. – Либо работа на корпорации, либо смерть. Им не понять, что весь список наших преступлений по меркам Окраины, лишь тяжелая, адская работа, за невыполнение которой грозила лишь одна кара…
– Что ж теперь?.. Нет смысла искать оправдания. – Голос Айны вновь прозвучал жестко. Мы убивали, совершали преступления, теперь пошла охота на нас. Вот только в чем виновата дочь? Как спасти ее?