Кто-то помог Андрею выйти из вагона. Когда он с трудом начал что-то видеть, оказалось, что он уже стоит в строю, на своём месте. «Кажется, это уже было со мной» — подумал Андрей, вспоминая первое пробуждение.
— Мы находимся на борту «Всемилостивейшего соблаговоления императрицы к своим коленопреклонённым подданным». Это авианосный крейсер, который в ближайшее время отправляется к месту боевых действий. Сейчас всем отдыхать.
Казалось, что коридоры и лестницы, по которым вели синтов, ни когда не кончатся. Они были разной длины и ширины, пересекались под разными углами, но объединяло их то, что они имели уклон вниз. В конце пути, синты оказались в огромном зале с бесконечными рядами столов и лавок. Зал заполняли синты, которые поглощали обычную размазню. Горилоиды кормились на большом удалении от синтов за полупрозрачными занавесками.
После обеда их опять повели по коридорам, на этот раз не очень далеко. Зал походил на тот, где они принимали пищу, но вместо столов и лавок был забит трёхэтажными деревянными нарами. Они стояли хаотично, оставляя свободными неширокие проходы, ведущие в центральную часть зала, где располагался резервуар с водой.
Крейсер представлял собой скальную глыбу, верхняя часть которой имела идеально ровную плоскую поверхность. Как будто, бесформенную картофелину, имеющую в длину около трёхсот метров, разрезали пополам гигантским ножом и пустили плавать по небу. Плоскость имела форму овала. В средней части овала находились две высокие башни. Сложенные из каменных глыб, они имели разную высоту. Единственное их назначение — отвлекать на себя внимание врага. По логике строителей, враг должен был считать, что эти сооружения представляют собой какую-то ценность. По левому борту палубы располагались площадки лифтов. От правого борта к площадкам лифтов чуть под углом в палубе были выдолблены неглубокие полосы. Углубления заполнялись маслянистой жидкостью и предназначались для посадки планеров. Предполагалось, что длины полосы будет достаточно для того, чтобы, проскользив на своих лыжах-полозьях, планер остановился. Как только планер закатывался на площадку, она сразу же опускалась в недра авианосца.
По бортам находились выходы с палуб для старта планеров. Старт производился по коротким туннелям, внутри которых располагались стартеры. Борта «Соблаговоления», как ёлка серпантином были увиты галереями, большими и маленькими. На них находились разнокалиберные арбалеты: сдвоенные, счетверённые, и так до бесконечности. Ближе к корме находились два ряда окружностей. Первый ряд окружностей представлял собой площадки, на которых заканчивали свой путь грузы, поднимаемые с земли. Так же как и поезд, в котором ехал Андрей. А второй ряд окружностей представлял собой площадки лифтов. Всю эту полезную информацию Андрей узнал после ужина. Сержант рассказывал и показывал детали крейсера на огромной модели, находящейся у дальней стены зала, где они принимали пищу.
Следующие три дня прошли однообразно. Крейсер двигался зигзагообразным маршрутом с частыми остановками. На остановках с земли подбирались грузы. В центре одной из площадок у кормы формировался светящийся шар, затем он с громким хлопком взрывался, и на площадке оказывался поезд с синтами, либо с грузами. Синтам приходилось разгружать поезда, перетаскивая груз на площадки лифтов. Грузы были не тяжёлые, но однообразная работа и жара сильно утомляли.
На четвёртый день сразу после завтрака их повели на стартовую палубу. Она протянулась от носа до кормы и хорошо освещалась. На стартовых желобах уже стояли планеры, за ними, дожидаясь своей очереди, стояли ещё по две машины. Посмотрев по сторонам, Андрей не увидел, где кончаются стройные ряды планеров.
— Итак, мы у цели, — говорил сержант Угах, по привычке расхаживая перед строем. — Враг близко. Что он противопоставит нам на этот раз, не знает ни кто. Помните, мы — главное оружие крейсера. Нам выпала честь входить в состав ударного эшелона. За нашим эшелоном пойдет ещё один. Вас обучали лучшие преподаватели воздушного флота. Учить вас больше не чему. Сражайтесь достойно, помните, императрица надеется на вас. Но я буду рядом с вами. Если потребуется, приду на помощь. Но, вместе с тем, я покараю любого, кто проявит трусость или не выполнит приказ.
Угах кивнул головой в сторону. Из ниши с противоположной стороны борта выкатывали летательный аппарат. Это был самолёт с парой крыльев, распложенных одно над другим. Самолёт выглядел крупнее планеров, и двигатель имел явно более совершенный, чем резиновый жгут. Ярко раскрашенный биплан выделялся на фоне грязно-жёлтых планеров. На капоте стоял пулемёт с толстым стволом и большим диском для патронов.
— Ну, всё, по машинам, — закончил напутствие Угах.
Анд забрался в кабину. Синты из обслуживающей команды прицепили крюки к посадочным полозьям. Концы верёвки уходили куда-то в пол тоннеля. Горилоид, стоявший справа от планера, махнул зелёным флажком. Верёвки с крюками дёрнулись, планер тронулся с места, и Андрей потерял сознание.
— Анд! Анд, держи строй. Да открой же ты глаза!
Андрей открыл глаза, судорожно дёрнул штурвалом, инстинктивно приводя планер в устойчивое положение. Он находился на своём обычном месте — справа и чуть сзади Рина. Но это было не учение, а реальный полёт.
— Анд, да что с тобой! — снова крикнул Рин.
Оказалось, что он опять утратил контроль над машиной, и чуть не столкнулся с планером Рина. Судя по всему, похожие проблемы испытывали и другие синты, стартовавшие с авианосца. Крики ужаса и отчаянья раздавались со всех сторон. Уже не один планер, беспорядочно кувыркаясь, отправился на встречу с землей.