«Крыша» для Насти - Фридрих Незнанский

Глава первая

День охоты

1

Он мог сказать о себе с уверенностью, что жизнь, несмотря на некоторые ее «сюрпризы» и «закавыки», в принципе удалась.

А каких, собственно, благ, кроме уже имеющихся, ему не хватало? Воспитанный советской системой и достигший за годы своей службы высокого государственного поста – перед вынужденным уходом на пенсию он занимал кресло, ни много ни мало, начальника Управления Федеральной службы безопасности по Москве и Московской области и имел звание генерал-полковника. Но в тот момент, когда возникла, едва ли не впервые в жизни, обида за несправедливость, которую вдруг проявил по отношению к нему, верному своему последователю и помощнику, первый так называемый президент России, склонный, как известно, к сумасбродным эскападам, выручили друзья-товарищи. Помогли устроиться, а в сущности, фактически назначили его начальником службы безопасности финансовой группы «Анализ». И учредители «Анализа», прекрасно знавшие, с кем они имеют дело, не могли не согласиться с таким «назначением».

Долг, как говорится, платежом красен, и Виктор Альбертович Порубов, как никто другой, прекрасно понимал это, не забывая своих друзей – также оставивших свои посты и вышедших по капризу непредсказуемого патрона на пенсию – бывшего директора ФСБ Романа Николаевича Воронова и бывшего теперь начальника Службы безопасности президента Николая Алексеевича Короткова.

Ну Воронову-то особой помощи со стороны бывшего подчиненного и не требовалось. Рома, как по-старому называл его Порубов, председательствовал в Межстратегбанке, связанном с многомиллиардными делами Министерства обороны. А перешедший уже свой семидесятилетний рубеж Николай Алексеевич пописывал себе мемуары, довольствуясь теми средствами, которые накопил, будучи рядом с высшей властью. Иногда они встречались накоротке, вспоминали прошлое, поругивали бывшего шефа и продолжали заниматься – каждый своим делом, в меру способностей и требований времени.

Семейная жизнь тоже, в общем, удалась. Виктор Альбертович был женат. От жены – Татьяны Григорьевны – имел двоих взрослых детей: сына Юрия двадцати девяти лет и девятнадцатилетнюю дочь Светлану. Но после неожиданного для себя выхода на пенсию, когда перемены коснулись буквально всех сторон его жизни, казавшихся до того незыблемыми, словно чертик из коробочки, будто бес в ребро – и откуда она только взялась? – вспыхнула в сердце стареющего мужчины, но еще крепкого – ух ты! – любовь к совсем молодой женщине. Ей тогда было всего двадцать пять лет, и она была больше чем вдвое моложе своего любовника. Начальства, которое бдело бы за его нравственными устоями, над ним уже не было, а возмущенной жене Виктор Альбертович резонно отвечал, что бросать семью не намерен, будет помогать, как всегда помогал, но и без этой молодой красавицы, с которой его свела судьба еще в те годы, когда он был в Москве всемогущим начальником, он тоже жить не может. Ко всему прочему, Настя – так ее звали – была уже беременна от него. И потому даже обычная человеческая порядочность не могла позволить ему разорвать с ней отношения. Но ведь он любил ее! Страсть была, причем самая настоящая, искренняя, какая может возникнуть вдруг у человека, влюбившегося в последний раз в жизни. И с Настей он ощущал себя еще вполне молодым, точнее, совсем еще не старым и способным на многое. А она, как женщина умная, охотно поощряла в нем его самолюбие, не претендуя на официальные брачные отношения. Ей достаточно было считаться его так называемой гражданской женой.

Шесть лет длились их отношения, которые он называл истинно семейными, и в их общем ребенке, пятилетней дочке Настеньке, названной так в честь ее горячо любимой мамочки, бывший генерал-полковник души не чаял. Жили они в купленной им для Насти квартире, в новом доме на Оранжевой улице, куда, собственно, и рулил в настоящий момент Виктор Альбертович на своем громадном джипе «гранд-чероки».

Район, где обитал теперь Порубов со своей молодой семьей, был новым, из недавно присоединенных к городской территории, и находился за пределами Московской кольцевой автодороги, в красивой лесной зоне. Оттого и планировка здесь была куда свободнее, чем в старой и тесно застроенной столице. Широкая подъездная дорога вела к трем высоткам, между которыми, вокруг небольшого пруда, зеленел сквер, сохраненный во время строительства, ближе к домам размещалась детская площадка и даже оставалась заасфальтированная территория для парковки автомобилей. Последнее обстоятельство было немаловажным, поскольку в домах, явно претендующих на «элитные», проживала публика далеко не бедная, следовательно, и автомобили здесь имелись фактически в каждой семье, а в некоторых и по два, и по три. Но Виктор Альбертович, еще когда только въезжал сюда, сразу «застолбил» себе место напротив подъезда и ставил свой джип только здесь. Все знали, что это место занимает генерал, и даже когда джип отсутствовал, а кто-то посторонний, полагая стоянку свободной, заезжал сюда, то сторожа, следившие за порядком во дворе и на автостоянке, немедленно прогоняли самозванца. Таков был по-своему незыблемый порядок, и Виктор Альбертович всегда четко следовал ему, приучив и всех окружающих.

Вот и сегодня произошло пусть и не особо значительное, но тем не менее знаменательное событие, которое лишний раз как бы подтвердило внутреннюю правоту отставного генерала Порубова.

Недавно Настина младшая сестра Татьяна родила сына. А ведь, между прочим, свадьбу свояченице устроил именно он, Виктор Альбертович. По просьбе Насти, естественно. И расходы оплатил, а как же иначе? И с жильем помог молодоженам. Отчего же не сделать людям добра, к тому же близким, да еще если у тебя есть на то любые возможности? Не был ни скупердяем, ни жмотом Виктор Альбертович и даже гордился тем, что, делая добро, не ждет ни от кого в ответ благодарности. А может, просто чувствительным становился с возрастом бывший генерал Федеральной службы безопасности. И таким вот образом он как бы расплачивался за грехи прежних лет, коих наверняка накопилось немало.

Во всяком случае, в данный момент Порубов чувствовал себя превосходно. Он был, разумеется, очень польщен, когда узнал сегодня в церкви, где крестили малыша, что того назвали в его честь – Виктором. Вроде и пустячок, а какая приятная неожиданность! Но другая, мелкая мыслишка вдруг подсказала, что не зря, поди, Настя с Татьяной так решили, а Петька, Танин молодой супруг, не возражал. Наверняка намекнули этим самым актом, что, мол, никуда ты теперь не денешься, Виктор Альбертович, будешь вынужден всю жизнь помогать своему крестнику, иначе какой же ты после этого христианин? И смех, и грех…

Тем не менее, возвращаясь с крестин, был Порубов в отличном настроении. Рядом с ним, справа, сидела Настя, невероятно соблазнительная в шикарном вечернем платье от Версачче, с обнаженной коленкой, от одного вида которой Виктор Альбертович, бывало, сходил с ума. Настя молчала, утомленная долгой процедурой в церкви, а потом уже дома у Тани, в застолье, где, вопреки логике, она с мужем оказалась в центре внимания, а это чрезвычайно утомительно.

На заднем сиденье «щебетала» пятилетняя Настена, для которой сегодняшнее событие было, несомненно, особенным: церковь, золото вокруг, громкое пение. Масса праздничного народа. И она задавала свойственные ее возрасту бесконечные вопросы, а усталая мать лениво отвечала. И отец за рулем улыбался, тоже чувствуя некоторое утомление, но также и все возраставшее желание поскорее войти в дом, уложить дочку спать, а самому сжать наконец в объятиях жену, на зрелую красоту которой сегодня буквально все мужчины – что в церкви, что в застолье – так и пялили глаза. А у Виктора Альбертовича все эти взгляды вызывали не столько даже и удовольствие оттого, что он один обладает этой красотой, когда захочет, сколько не к месту вспыхивающая ревность. Вот разве что лишь это ревнивое чувство и портило слегка настроение. Ведь все-таки что ни говори, а он более чем вдвое старше супруги.