– Не соврал, «студент»! – Сухов хлопнул меня по плечу и зло ухмыльнулся: – Началось! Сейчас бойцы с нарядов слегка переправляющихся потреплют и отойдут к окопам. Кстати, Илья, а какое у тебя звание – если не секрет?
Похоже, командир заставы уже не сомневался, что я наш засланный казачок. Коллега, можно сказать. Разведка ведь тогда тоже НКВД курировалась. Это хорошо…. Оружия, правда, так и не дали. Ну да это лишний раз говорит о профессионализме ребят.
– Такое же, что и у тебя, – старший лейтенант (я ни капельки не соврал – именно это звание и получил перед дембелем).
– Видишь, какое дело, в штаб отправлю тебя при первой возможности. И охрану дам. Я бы прямо сейчас отправил, но мне очень не нравится то, что делегат связи не вернулся.
– Какой разговор! – Я махнул рукой. – А посыльного, похоже, ты не дождешься. Те, кто связь сегодня ночью резали, те и курьеров с вестовыми отлавливали.
В штаб мне теперь торопиться было вовсе не с руки. А Сухов-то – жук какой! Охрану он даст. То есть не конвой – это вроде бы доверяет мне, а охрану. Чтоб, значит, сдать с рук на руки, под роспись. Угу. Щас! Похоже, лозунг – доверяй, но проверяй – тут с молоком матери впитывают. М-да, и водкой всю жизнь поить пока тоже не собираются… Поглядывая на горящие руины заставы, думал, что именно вот как, оказывается, все было. Солдат гасили прямо в казармах – пока они проснуться не успели. И встречал бы товарищ Сухов (если б жив остался) наступающих немцев только с теми людьми, что в наряде на границе были.
Гул, что теперь слышался даже через перестрелку на речке, нарастал. И в него вплетался новый звук. По светлому уже небу высоко над нами шли самолеты. Очень много самолетов. И шли они со стороны границы. Какое-то время мы провожали их глазами. Потом я тронул старшего лейтенанта за рукав:
– И вот еще что – не конфликт это. Война. Извини, сразу не сказал. Да и не поверил бы ты. А сейчас – сам видишь. Эта армада на Минск пошла и приграничные аэродромы бомбить. Так что исходи именно из этого.
– Вот заррраза! – Он сплюнул. – Как знал! А! – Андрей махнул рукой: – Какая разница. Все равно нам первый удар держать! Плохо только, что связи нет.
Он достал пистолет из кобуры, зачем-то протер его рукавом и пошел в сторону пулеметного расчета, который располагался метрах в двадцати от блиндажа. Рядом со мной остался стоять его зам. Стерегут, однако. Ну да ладно.
Кстати очень хорошо, что командир мыслит так позитивно. Информацию о войне воспринял без какой-либо растерянности и ажиотажа. Мне нравится такой подход. Сейчас ему, конечно, ничего говорить не буду, а вот как начнут нас прижимать – скажу. И то, что помощи ждать бессмысленно, и то, что это все ну очень надолго. Прислушался к себе. Страха не было. Вообще. Было только какое-то чуть ли не радостное возбуждение. Но, я так думаю, что страх еще придет. Когда нас начнут гасить из минометов, тут-то и будет время пугаться. Мне знающие люди рассказывали, что именно минометный обстрел страшнее всего. Ну, может еще, когда вертушка НУРСами обрабатывает – но это быстро. Чик, и все – если не повезло, то твои ошметки летают среди поднятой взрывами земли. А вот миномет – долго, тягомотно и очень страшно.
Тем временем стрельба начала приближаться. Из леса показались отходящие перекатами бойцы. Нет, все-таки молодец у них командир! Даже этому научил. Не толпой бегут, а отходят грамотно, прикрывая друг друга. Сухов, до этого наблюдающий за опушкой в бинокль, стоя на бруствере, зычно гаркнул:
– К бою!
И спрыгнул в окоп. Мы попрыгали за ним. От леса до окопов было метров шестьсот-семьсот. Бойцы бежали прытко, некоторые были уже недалеко. Я поглядывал в их сторону и соображал, что могут, вот прямо сейчас, против нас выставить немцы. Рокадных дорог тут нет. Крупных стратегических объектов тоже. Так что очень большие силы на подавление какой-то заставы бросать не будут. Может быть, даже без артиллерии обойдется. Та батарея, что нас обстреляла, полковая, как минимум. И уже наверняка ушла, потому как полк против нас бросать, думаю, будет расточительно. Это даже, скорее всего – мы все-таки не Брестская крепость. Могут просто обойти, если окажемся крепким орешком, оставив на потом, второму эшелону, который начнет нас гвоздить издалека. Но к тому времени я надеялся уже убедить Андрея начать войну не «единой стеной, обороной стальной», а по-другому. Тем более что единой стеной стоять явно не с кем. До соседей справа и слева, по словам командира, по полдесятка километров. Тем временем бегущие, тяжело дыша, посваливались в окопы. Судя по тому, что двоих тащили под руки, – они были ранены.
– Все? – Я повернул голову к заму Сухова со смешной фамилией Юрчик.
– Четверых не хватает. – Он сморщил лицо и с надеждой уставился на опушку леса.
А прибежавший сержант уже докладывал командиру. Он говорил, что немцы, численностью до двух рот, на участке заставы форсировали реку и продвигаются в глубь территории. Что у нас убито трое, одного взрывом сбросило в реку – неизвестно, что с ним, и двое раненых. Потом передал документы убитых Сухову. Ну, парень – молоток. Он еще и документы убитых умудрился собрать! Уважаю… Сержант, кстати, был тот самый, что брал меня возле речки. Только теперь конопушек почти не видно под слоем грязи и крови, текущей из разбитой брови.
Тем временем на опушке замелькали фигуры. Фрицы так сразу опасались выскакивать на открытое пространство. Ну понятно – сначала поразглядывают нас в бинокли, прикинут, что к чему, перегруппируются и только потом полезут. Минут пять было тихо, а потом от леса отделились человек пятьдесят и цепью шустро порысили в нашу сторону, все больше забирая вправо. Сухов передал бойцам, что огонь только по команде. Прямо как в кино! Типа – героические пограничники встречают превосходящие силы врага, с выдержкой и отвагой. Я и ощущал себя как в кино, с интересом наблюдая за перемещениями немцев и приготовлениями наших. Страха до сих пор не было. Немцы тем временем вытянулись в цепь, основной фронт которой приходился на развалины заставы. Блин! Да ведь они нас толком не видят! Дым сюда сносит, и туман еще не рассеялся. А тот десяток бойцов, что скрылся в нашей стороне, для них опасности не представляет. Наверняка у гитлеровцев сейчас задача стоит – завладеть расположением заставы. И они ее выполняют, не отвлекаясь на посторонние движения. Ведь по их прикидкам – окопы, где мы сейчас торчим, должны быть пусты. Это если немцы о них вообще знают, потому как над траншеями была натянута масксеть и с воздуха их обнаружить было проблематично.
Так, они все-таки решили проверить, куда делись уцелевшие пограничники, и от цепи человек пятнадцать двинулись прямо на нас. В нашу сторону повернул и один пулеметчик из тех, что шли за наступающими. Вообще, если точно говорить, их было двое, потому что пулемет тащили два человека. Я толкнул в плечо стоящего рядом Юрчика:
– Пулеметчиков надо валить первыми. А то нам станет совсем грустно.
– Завалим, – тяжело выдохнул он, поудобнее устраиваясь на бруствере.
И чего Сухов медлит – нас же сейчас заметят. Только я это подумал, как старлей рявкнул:
– Огонь!
Пулеметчики упали сразу, еще несколько человек тоже. А остальные просто залегли и начали стрелять в ответ. У пограничников, помимо винтовок и одного ППД, было еще два пулемета Дегтярева с круглым диском-нашлепкой наверху. Я первый раз в жизни увидел, как он стреляет. Это было нечто. Такое впечатление, что своим лязгом пулемет заглушал даже грохот выстрелов.
И что мне сейчас делать? Оружия нет, из пальца не стрельнешь. Приходится, лишний раз не подставляясь, просто посматривать за обстановкой. Зараза! Очередной раз, высовывая голову из окопа, заполучил в глаза целую горсть земли от пули, попавшей в бруствер. Метко стреляют, сволочи. Да и что-то много их стало. Огонь с той стороны явно усилился – к месту боя подтянулись остальные гансы, похоже, наплевав на изучение остатков заставы.