Бьянка недовольно поджала губы.
— Тебе нужно отдыхать. И поправляться.
Я не удержался и буркнул:
— Сам знаю, что мне нужно.
Она чуть отстранилась и посмотрела на меня уже без всякого показушного оптимизма.
— Узнаю Крокодила.
— Привет, Бьянка! — Хмыкнул я.
Мое полное имя — Дильгерт Гудриксон, но обычно оно сокращается до простого и короткого «Дил». Однако, Бьянка вскоре после нашего знакомства объявила, что «Дил» — сокращение совсем от другого слова. Остальные — не только ученики герра Рихтера, но и обслуживающий персонал — дружно подхватили эту «замечательную» идею. Мне прозвище не нравилось, хотя должен признаться, что-то в нем было, из-за чего оно так быстро прижилось… ну, возможно, слишком мощные челюсти делают меня немного похожим на крокодила, да и в характере, по мнению окружающих, есть что-то от этого существа… На Бьянку всерьез было невозможно злиться, но что касается всех остальных, то они таким иммунитетом не обладали, хотя в первое время и не понимали этого. Потом они меня достали, я в первый раз показал зубы, и это надолго заткнуло рты самым говорливым. Но даже тогда я знал, что они продолжают называть меня «Крокодилом» за моей спиной. Дурацкое прозвище раздражало, но в конце концов я привык и смирился.
Настроение Бьянки тем временем опять переменилось. Она легонько похлопала меня по руке (не той, которая находилась в гипсе, а по другой, здоровой) и сказала:
— А вообще, мне нравится, как ты держишься. Едва не погиб, куча переломов, а по-прежнему спокойный, как… — Она запнулась.
— …как крокодил, — хмыкнул я.
Бьянка улыбнулась — на этот раз уже не с показным оптимизмом, а искренне.
— Мы все за тебя очень волновались. — Сказала она.
— Все? Брось. Думаю, расстроилась только ты. Ну, может быть, еще Вит… пару секунд, по дороге от компьютера к верстаку. Впрочем, не уверен, что он вообще заметил, что меня нет. Остальным плевать.
— Не говори так.
— Но это правда. Думаю, многие еще и обрадовались.
Бьянка вздохнула.
— Не буду спорить. Может быть. Но… ты приложил столько усилий, чтобы настроить всех против себя, что теперь… теперь ты просто не имеешь права упрекать их в таком отношении.
— Я не упрекаю. Меня всё устраивает.
— Устраивает? Тебе нравится тут лежать одному и пялиться в потолок?
— Я не один, — возразил я. — Видишь, ты же пришла.
Бьянка недовольно фыркнула.
— Если бы ты иногда старался быть чуточку более дружелюбным и открытым, друзей у тебя могло быть намного больше.
— Я и так стараюсь. Веду себя как ангел.
Она хотела что-то еще сказать, но осеклась. Возможно, вспомнила историю, предшествовавшую моему появлению в Школе для Асоциальных Детей. Выбор в те дни у меня был простой: либо колония, либо маленькая закрытая школа, курируемая герром Рихтером. Школа для детей с аномальными парапсихическими способностями. Все мы в какой-то мере асоциальны. Но некоторые больше, чем другие. Намного больше. Меня действительно могли упечь. И было за что.
Какое-то время мы молчали. Потом я кое-о-чем вспомнил.
— Сделаешь для меня одну вещь?
Я расценил вопросительный взгляд Бьянки как согласие и продолжил:
— Купи молока. Где-то пол литра, больше не надо. Разогрей, но не кипяти…
— Хорошо. — Она сделала движение, намереваясь встать. Я перехватил ее руку.
— Подожди. Это не для меня.
— А для кого?
— Слушай дальше. Еще тебе понадобится кровь…
— Нет. — У Бьянки длинные волосы, очень густые и пышные, да еще и вьются так, как будто она каждый вечер делает бигуди. Когда она затрясла головой, отвергая мое предложение, то стала похожа на недовольную, пушистую чау-чау. — Нет, нет и нет, я не буду этого делать.
— Ничего плохого не случится, — успокаивающим тоном произнес я. — Кровь можно купить на рынке, в мясном отделе. Тебе понадобится грамм триста, не больше.
— Я обещала герру Рихтеру, что больше не буду участвовать в твоих… экспериментах. — Неуверенно сказала она.
— Это не эксперимент, нужно просто покормить кое-кого. В общем, идешь в мою квартиру — вечером, после восьми. На подоконнике стоит чашка. Наливаешь туда молоко и кровь… Только помой сначала, он не будет пить из грязной посуды… Наливаешь, потом стоя лицом к окну, говоришь «Я приготовила эту пищу для тебя, Ярдзич», и спокойно уходишь. Вот и все.
— Кто такой Ярдзич? — Прежде чем я успел ответить, она предупреждающе выставила перед собой руку. — Нет, молчи. Я не уверена, что хочу это знать.
— Ты выполнишь мою просьбу? — Я испытующе посмотрел Бьянке в глаза. Она отвела взгляд.
— А это обязательно? — Сделав кислую физиономию, через какое-то время спросила она.
— Я не знаю, сколько тут проваляюсь. Вдруг он перестанет прилетать?.. Я приручил его совсем недавно.
— Ладно. А как я попаду к тебе?
Я показал глазами на тумбочку.
— Верхний ящик. Там ключи и кошелек.
Бьянка вытащила ключи и спрятала их в карман джинсов. К кошельку не притронулась.
— Спасибо.
— Если там будет что-нибудь плохое или опасное, я… я не знаю, что я с тобой сделаю.
— Если ты сразу уйдешь, после того, как сделаешь все, что я сказал, то ничего плохого не будет.
— Ага, а если не сразу — значит, будет?..
Я хотел пожать плечами… Это было ошибкой. Стоило шевельнуться, как по правому плечу разлилась волна боли.
— Не знаю. Вообще-то он дал мне обещание не трогать тебя.
Бьянка осуждающе покачала головой. Поднялась, собираясь уходить.
— Водишься с какими-то монстрами. Заботишься о них. Лучше бы так предупредительно ты вел себя с нормальными людьми.