Хозяин кабинета сама любезность, только мне от этого становится уж и вовсе не по себе: просто так тимуровцы никого обхаживать не будут. Зачем это я им понадобился?..
— Ты, братишка, не стесняйся. Ешь бутерброды, печенье… Чего на них глядеть?
Ну, ладно. Как бы там ни было, а колбаска — это хорошо! Я беру ближайший ко мне бутерброд и отправляю его в одним махом в рот. Красота!
— И печенье бери, Алексей, не стесняйся. И не думай ничего такого: это я со своих пайков наэкономил. Вот ты, оказывается какой…
— Какой? — бутерброд застревает у меня в горле. — Какой?
— Да не волнуйся ты так, звеньевой! — тимуровец посмеивается. — Кстати. Я ж так и не представился. Белопахов Василий. А пригласил тебя к себе… Тебе ж, конечно, не терпится узнать: зачем это ты нам понадобился, так?
А то! Интересно: мне отвечать, или нет?..
— Так вот, пригласил я тебя, чтоб познакомится поближе. Ведь как-никак в нашей дружине не так много тех, кто четыре зарницы прошагал…
Это он верно подметил. Таких как я — по пальцам пересчитать можно. Особенно вторая зарница нам большой кровью далась. А я еще в Псков ездил, когда они десант скандинавский пять лет тому отбивали. Оттуда наших всего два грузовика и вернулось. В смысле — живых… Гробов мы тогда пять «Камазов» и девять «Уралов» привезли. Это не считая тех, что без вести…
— Вот ты в поиски ходил, — Белопахов прихлебывает чай и жмурится от удовольствия. — А с каким, к примеру, отрядом следопытов лучше всего работается? Как считаешь?
— Ну… вообще-то, с любым, но я вот — с ивакинцами больше работать люблю.
— Да? А чем же они, например, от горяиновцев отличаются?
Отряд юных следопытов имени Романа Горяинова… Да я с ними всего два раза и встречался…
— Я, если начистоту, товарищ Белопахов («Василий, Василий», — поправляет меня тимуровец, улыбаясь.), горяиновцев мало знаю. Один раз с ними в поиск ходил, когда в Мирный пытались прорваться. Так тогда ведь много следопытов пошло. Наверное, со всех дружин собрали.
Я рассказываю ему эпопею мирненского прорыва. Тогда, три года назад, у кого-то в Объединенном Совете Дружин родилась идея попробовать прорваться в город и на космодром с воды. И попробовали. И положили в этом прорыве почти триста пионеров. И еще семеро комсомольцев-вожатых сгинули без следа. А вот о результатах — положительных результатах, я, признаться, не слыхал…
Белопахов слушает внимательно, почти не перебивая. Лишь иногда задает наводящие вопросы или уточняет подробности. А как только я заканчиваю, тяжело вздыхает:
— Да уж, Леха, досталось вам… Но ведь пионер — всем ребятам пример, так?
— Так, — соглашаюсь я и от себя добавляю — Пионер равняется на героев борьбы и труда!
Тимуровец улыбается, а затем начинает расспрашивать о поисках с ребятами Байкулова. Мне становится как-то не по себе. Нет, с одной стороны приятно рассказать о себе, о своих делах, победах и подвигах, но с другой… Он что же это, под Вовку копает?..
— Товарищ старший тимуровец, я все в отчетах написал…
Он на мгновение становится серьезным и сосредоточенным, но потом снова улыбается:
— Пионер — честный и верный товарищ, всегда смело стоящий за правду, — теперь уже он цитирует «Законы». — Решил, что друга твоего проверяем? А если?
— Я все изложил в отчетах, больше добавить нечего…
— Да успокойся, Леха, расслабься. Все в порядке с твоим Байкуловым. А вот поподробнее рассказать тебе все-таки придется. Кстати, может лучше напишешь? Вдумчиво, не торопясь, со всеми подробностями. Причем, постарайся не упускать даже мелочи. Пусть они тебе покажутся не важными, а все-таки…
Он придвигает ко мне чернильницу, ручку и стопку бумаги:
— Последний поиск распиши во всех деталях. Когда закончишь — позови, — и с этими словами он выходит из кабинета, оставляя меня один на один с моими мыслями и подозрениями.
Интересно, кого они все-таки «крутят»? Меня? Да ведь не за что! Вовку? Да вроде тоже не за что… Хотя, конечно…
Слушай, Леха, а если кто из Володькиной команды накосячил, а?! Точно! Вот и ответ на все мои терзания! Вовка — добрая душа, думал, что это меня, а у самого… Под самым носом! И, судя по тому как меня обхаживают, крепко кто-то накосячил! Как бы еще не измена Родине…
Часа через два, отдав Белопахову полный (абсолютно полный!) отчет о последнем поиске и получив приглашение захаживать по-дружески — так, посидеть, поболтать, попить чайку, я покинул здание тимуровской команды и пошел себе, куда глаза глядят. Спешить мне было некуда: субботник давным-давно кончился, на сбор идти не хотелось, до вечерней дискотеки еще добрых четыре часа. Пойти что ль Вовку найти?..
Но до вечера, до танцев я так и не нашел Вовку. А потом были танцы, была Ирка и вообще… Короче, мне стало не до Вовки и не до отряда имени Ивакина. Так что встретились мы только на второй день, опять случайно.
Я торопился на работы. На эту неделю мое звено было назначено на «химию». Не за провинности, как обычно попадают на химпроизводство пионеры, а так — по разнарядке. И это успокаивало: по разнарядке на химию больше чем на десять дней не пошлют, при условии выполнения плана, разумеется. Поэтому, мы звеном решили: постараться работать ударно, по-стахановски, и план не просто выполнить, а и перевыполнить! Тут ведь как: во-первых, если выполним объем работ поскорее — больше свободного времени дадут, а во-вторых, если докажем свою полезность — дальше будут назначать на хорошие, интересные работы. Например, на лов рыбы. Или на мясозаготовки. Что-то я давно на лосей не охотился…