Людям, у которых отсутствует воображение, запрещается читать эту книгу
Глава 1
Подросток — это не возраст, а состояние ума. Еще не получив паспорта, человек может быть более взрослым, чем иной в сорок лет. Все зависит от жизненного опыта. Если ты спасал других, а другие спасали тебя, если тебе не раз и не два угрожала смерть, если первого человека ты убил в четырнадцать (пусть даже это был мародер, прокравшийся посреди ночи на стоянку, чтобы прирезать тебя ржавым перочинным ножом ради ствола, жестянки с тремя последними патронами и тощего рюкзака с остатками снеди) — короче, если в двенадцать лет тебя забрали в Зону, то взрослым ты станешь задолго до двадцати.
Вот только на большой земле об этом не знают. Там не привыкли к совсем молодым парням с жесткими складками у рта и бесшумными движениями кошки, не замечают их колючего взгляда и постоянной настороженности — большинство взрослых за Периметром не принимают молодых всерьез.
А зря.
— Топаешь как кабан, — сказал Тимур Шульга. — Тебе бы не на медведей в Гималаях охотиться, а слонов в зоопарке пугать.
Вообще-то инструктор по выживанию в тренировочном лагере большой турфирмы, отправляющей клиентов на сафари и во всякие экстремальные экспедиции, может позволить себе по отношению к подопечным много чего. Гораздо больше, чем какой-нибудь тренер из дорогого спортзала для скучающих жен олигархов. Но бритому здоровяку в найковских кроссовках, спортивках и короткой черной майке, из-под которой выпирало белое, мягкое, как тесто, пузо, такое обращение не понравилось.
— Ну ты, сучонок мелкий! — Он ткнул Тимура в грудь толстым пальцем с «гайкой» такого размера, что ею запросто можно было проломить кому-нибудь лоб. — Поговори у меня!
— Сними хотя бы цепи свои. Ты не понимаешь, что ли? Зазвенят не вовремя — и конец тебе.
— Вы! — рявкнул Боров.
На запястье его правой руки и на шее висели золотые цепи, обе толстые до неприличия.
— Что «вы»?
— Меня зовут Вениамин. Для тебя, малолетка, Вениамин Михайлович. Понял? Не тыкай мне тут!
Они стояли посреди ровной травяной площадки на краю лагеря; с одной стороны — заросший ельником склон большого холма, с другой — аккуратные бревенчатые домики, столовая, здание администрации и паркинг с джипами. Здесь турфирма перед каждой поездкой неделю тренировала и натаскивала клиентов, чтобы не лезли в пасть львам, под ноги бегущему стаду буйволов, не падали со скал и не умирали от жажды в пустыне, отбившись от группы. В лагере работали три пары сменных инструкторов — по стрельбе, альпинизму и выживанию. Напарник Шульги, пропитанный спиртом Магарыч, родной брат директора лагеря, болел головой после вчерашнего, и Тимуру пришлось отрабатывать чужую смену.
На краю площадки сидели, поджав ноги, остальные члены группы, которой через три дня предстояло отправиться в северные Гималаи, и с любопытством наблюдали за происходящим.
— Повторяю, — сказал Тимур. — Ходить надо, переставляя ноги вот так.
Он неслышно «перетек» по траве, не потревожив ни одной травинки, — во всяком случае, такое впечатление создавала эта мягкая скользящая походка со стороны.
— Все понятно? — Шульга оглядел зрителей и Борова, который скептически кривил толстые губы. — Стопу ставите вот так… С пятки на носок, стопа при этом слегка изогнута… Сначала это вызывает напряжение, но привыкаешь быстро, потом станет даже удобнее ходить. Еще раз, смотрите. Идете, будто гладите землю…
Стоял летний вечер, было тепло и тихо, лишь ветви елей иногда шумели на ветру. Группа из семи мужчин и трех женщин примерно между тридцатью пятью и пятьюдесятью, а также двух девушек старше Тимура всего на пару-тройку лет смотрела во все глаза и слушала во все уши. Особенно девушки, одетые в джинсовые бриджи, матерчатые туфли и светлые маечки. Иногда они склонялись друг к другу и перешептывались, не отводя от инструктора взгляда, и глаза у них при этом были такие… В общем, Тимур вполне допускал, что, когда стемнеет и скомандуют отбой, одна из них заявится к нему в домик, якобы попить вечернего чая. А может, кстати, и обе. Как же их звать? Шатенку, кажется, Лена, а вторую, коротко стриженную, — Вика. Или наоборот?
— Попробуй, — предложил Тимур, игнорируя требование Борова обращаться на «вы». — Вот так, как я показал…
Боров сделал шаг, громко топнув. Молодой инструктор его раздражал, и краснорожий с самого начала старался все делать наперекор ему. Почти в каждой группе попадался хотя бы один такой клиент, причем это всегда был мужчина. Им, видите ли, западло слушать мальчишку, они даже на миг не допускают, что тот чему-то может научить таких бывалых, тертых, битых жизнью взрослых парней.
А все почему? Да потому что, имея бабки, любовниц, хаты, тачки и устоявшийся бизнес, многие из них оставались в душе подростками. Они были младше Тимура, хотя и не возрастом.
— Чё мне ее гладить, землю твою, она баба, что ли? — брюзгливо спросил Вениамин Михайлович. Было в его лоснящемся лице и в манере говорить, кривя пухлые, по-детски розовые губы, что-то очень противное. — Мы куда ваще едем, а? — Боров посмотрел на группу, остановив взгляд на девчонках, от чего Вика (или Лена?) поежилась. Тимур помнил, что вчера вечером толстяк пытался зажать ее возле домика администрации, и девушка еле вырвалась. — Мы на каток, что ль, собрались? Мы, б… в горы идем — чё мне там землю гладить?
— Ты на медведя едешь охотиться. И если он тебя услышит раньше, чем ты его, а рядом не будет проводника…