– Прошу меня извинить, но в министерство вам приходить не стоит, – категорически заявил он. – Давайте встретимся, так сказать, на нейтральной почве. Москворецкая набережная вас устроит? Я буду с кейсом в руках – белого цвета. Итак, договорились – через двадцать минут у моста.
Гуров уважительно покрутил головой, положив на рычаг загудевшую трубку.
– Да, этот слов не тратит! – сказал он. – Сразу взял управление в свои руки. Ну что ж, Станислав, отрывайся от стула. Через двадцать минут нас ждут на Москворецкой набережной.
На условленное место они прибыли немного раньше срока, но референт уже был там. Высокий, худощавый, с тщательно прилизанными редкими волосами на продолговатой голове. В руках у него сверкал белизной небольшой изящный кейс. Заметив Гурова с Крячко, он тут же пошел им навстречу и слегка поклонился при встрече.
– Добрый день, – сказал он, пытливо всматриваясь в лица сыщиков. – Не ожидал, что вас будет двое. Но, впрочем, это не имеет значения. Разрешите представиться – Забуруев Роман Дмитриевич. Конечно, вам известна моя фамилия. Но я предпочитаю, чтобы в делах была исключена малейшая неясность. Должен поставить вас в известность, что все полномочия по работе с органами правопорядка в связи с этим прискорбным случаем Андрей Борисович возложил на меня, таким образом, я уполномочен ответить на все интересующие вас вопросы.
Сыщики назвали свои имена, а потом Крячко неожиданно спросил:
– А кто это – Андрей Борисович?
Забуруев остановил на нем холодный взгляд спокойных серых глаз и терпеливо разъяснил:
– Андрей Борисович Панченко – министр медицинской промышленности, мой непосредственный начальник.
– Ах, да! А я ведь чуть не забыл! – с невинным видом воскликнул Крячко, кажется наслаждаясь некоторым замешательством референта.
Гуров поморщился, глядя на то, как ребячится его напарник, и с преувеличенной вежливостью обратился к Забуруеву:
– Извините, Роман Дмитриевич, но я что-то не возьму в толк, каким образом вы собираетесь отвечать на наши вопросы. Разве вы имеете какое-то отношение к случившемуся?
Забуруев перевел взгляд на него и невозмутимо ответил:
– Непосредственного отношения я к случившемуся не имею, но располагаю некоторой существенной информацией. Андрей Борисович мне доверяет. Недостающую же информацию, если таковая понадобится, вы сможете получить у соответствующих лиц. Здесь имеются определенные трудности, поэтому я надеюсь, что, возможно, вы удовлетворитесь информацией, которую получите от меня…
– Не надейтесь, – усмехнулся Гуров. – Информация – это такая вещь, которой всегда недостаточно. А мы, менты, вдобавок еще и любопытный народ. Все норовим поговорить с очевидцами да с потерпевшими…
– Понимаю, – наклонил голову Забуруев. – Но, может быть, сначала выслушаете меня? Предварительный разговор необходим, хотя бы для того, чтобы мы с вами наметили курс. Не стоит вести корабль на камни, если их можно обойти, верно?
– Вы намекаете, что к людям, на которых вы работаете, требуется особый – может быть, щадящий подход? Вы это имеете в виду? – спросил Гуров.
– Что ж, можно сказать и так, – с облегчением согласился Забуруев. – Приятно иметь дело с понимающими людьми.
– Взаимно, – откликнулся Гуров. – Однако перейдем к делу. Так что же вы лично можете сказать о случившемся?
Забуруев с некоторым сомнением посмотрел в сторону Крячко, одетого, по своему обыкновению, в старые джинсы и не слишком тщательно отглаженную рубашку, и сказал:
– Прежде всего хотелось бы предупредить о конфиденциальности, которую всем нам необходимо соблюдать…
– Уважаемый Роман Дмитриевич! – решительно перебил его Гуров. – О том, что мы должны держать языки за зубами, нам уже все уши прожужжали! Давайте не будем начинать сначала. Когда я прошу говорить по делу, я именно это и имею в виду. Ваша забота о репутации шефа весьма трогательна, но она, по-моему, несколько запоздала. Неприятность уже случилась. Давайте действовать, если хотите помочь своему шефу по-настоящему. Кстати, вы сейчас выступаете от имени Андрея Борисовича или Виталия Андреевича тоже?
– Скажем так, от обоих, – ответил Забуруев, проглотив пилюлю. – Но возьму на себя смелость заявить, что в данном случае позиция Андрея Борисовича более адекватна. Между нами говоря, Виталий Андреевич еще не пришел в себя после случившегося. Может быть, не следовало бы так говорить. Но он сейчас пребывает в состоянии, близком к истерике. Да и, надо признать, положение, в котором он оказался, весьма незавидное. Вы знаете, через неделю должна была состояться его свадьба с одной весьма влиятельной особой…
– Нам известно это, – подтвердил Гуров. – Как ее зовут, кстати? Ее отец – маршал Михайлевский… он – действующий маршал?
– Да, он служит в Генеральном штабе, – с почтением произнес Забуруев. – Дочь занимается бизнесом, и очень серьезным. Она в фирме, которая занимается экспортом авиационной техники. Зовут ее Лидия Степановна Полежаева. Не удивляйтесь, она уже была замужем и предпочла оставить фамилию мужа. Он у нее трагически погиб, но подробностей я не знаю. Возвращаясь же к нашей теме, надо отметить, что главная неприятность связана именно со свадьбой. Дело в том, что подробности торжеств, подарки и прочее обговаривались заранее и, можно сказать, утверждались почти на официальном уровне всеми будущими родственниками. Что поделаешь, деловые люди… У них свои обычаи, – Забуруев улыбнулся, словно обычаи начальства казались ему действительно забавными. – Теперь подарок для невесты – бриллиантовое колье, стоимостью около четверти миллиона долларов, исчезло при весьма неприятных обстоятельствах. Пропажа, согласитесь, сама по себе существенная, а тут еще несколько пикантный подтекст… Шеф был крайне раздражен. Он сразу обратился к вашему министру. Они в приятельских отношениях. Возможно, это поможет избежать огласки. Хотя, конечно, на каждый роток не накинешь платок… Но ведь если постараться провести расследование оперативно, можно избежать совсем уж катастрофических последствий, правда? – он с надеждой уставился на Гурова.
– Не хотелось бы давать опрометчивых обещаний, – сказал Гуров. – Расследование должно на чем-то базироваться. Пока мы с вами даже не восстановили картину происшедшего. Вы все время ходите вокруг да около…
– Ну что ж. Перехожу к событию непосредственно. Позавчера, двадцатого то есть мая, Виталий Андреевич решил слегка развеяться. Это был вечер в мужской компании, что-то вроде мальчишника, вы меня понимаете? В преддверии будущей несвободы, так сказать…
– И часто Виталий Андреевич слегка развеивается? – спросил Гуров.
Референт покачал головой и ответил уверенно:
– Совсем нечасто. То есть выпить он себе, конечно, иногда позволяет, но предпочитает делать это в домашней обстановке. Виталий Андреевич по характеру, скорее, сибарит семейного склада, чем завсегдатай ресторанов. Позавчерашний случай был исключением. Хотя у вас, возможно, создалось обратное представление. Но это не так, уверяю вас.
– Вы опять свернули на свою любимую тему, – поморщился Гуров. – Мы не собираемся обсуждать моральный облик потерпевшего. О привычках Виталия Андреевича я спросил, чтобы иметь более полное представление о его связях. Понимаете, когда человек часто мелькает в определенных местах, на него обращают внимание – злоумышленники в том числе.
Забуруев протестующе взмахнул рукой и сказал:
– Нет-нет, это не тот случай! Виталий Андреевич бывал в «Палитре» и прежде, но назвать эти посещения регулярными никак нельзя.
– Ну, хорошо, – сдался Гуров. – Расскажите, что вам известно о сути происшедшего.
– О сути мне известно то, что счел нужным сообщить мне министр, – важно заявил Забуруев. – В компании, с которой Виталий Андреевич проводил время, вдруг появилась некая женщина. Воспользовавшись доверчивостью Виталия Андреевича, она проникла в его квартиру…