– Я много читаю, – пояснил Красавчик, заметив ее взгляд. – Это создает иллюзию жизни.
– Но… откуда?
– Лорд Фер был очень любезен.
Еще бы. Книжный Червь просто счастлив, если удается всучить кому-нибудь один из своих пыльных фолиантов. Даже если этот «кто-нибудь» – наглый самовлюбленный вампир.
«Ты не за этим сюда пришла.» Правильно.
– Где обитает Жан?
Красавчик покачал головой.
– Не здесь, миледи. Жан за последнее время несколько сдал. Вы заметили цепь?
– Элжерон приказал её сделать еще лет восемь назад. Но я не думала…
– Боюсь, на цепи Жан и останется – до истинной смерти. Увы, миледи. Даже слуги Малиганов не вечны…
Под старость упыри теряют разум. Превращаются в зверей. Интересно, на себе подобных они бросаются?
– Не боишься, что Жан свернет тебе шею? Он чудовищно силен.
Яким посмотрел на Лоту. В глазах Красавчика она уловила нечто странное – словно огромный провал. Потом все скрыла ирония.
– Не думаю, миледи. Жан меня любит.
– Откуда ты знаешь?
– Я даю ему кроликов – разве этого недостаточно?
Вампир-циник – это что-то новое. «Но ему удалось поразить тебя, девочка». Не правда ли?
– Это жестоко.
– Вы считаете? – Красавчик покачал головой. – Я даю ему кроликов по часам. Он все время голоден. В таком возрасте и в таком состоянии кровь нужна понемногу, но часто. Чем чаще, тем лучше. Жан очень старый, к тому же жить со скрижалями в груди… Понимаете, миледи? Серебро убивает Жана второе столетие подряд. Удивительно, что он вообще так долго протянул… Жан – разрешенный вампир.
– А ты – нет?
Красавчик улыбнулся.
– Понятно. И почему Элжерон…
– Кхм, – сказал вампир.
– Не Элжерон? Тогда кто? Корт? Лорд Молния никогда бы…
– Мне кажется, лорду Молнии понравилось это не больше, чем вам, миледи.
– Я не говорила, что мне это не нравится… Древоточец! Как я сразу не догадалась. Он тебя нашел?
– Ваша догадливость делает вам честь.
Слово «честь» вампир произнес слегка в нос – как делают южане.
Внезапно Лота поняла, что напоминает ей выговор Красавчика.
– Ты лютецианец?
Красавчик улыбнулся.
– Возможно, миледи. Не могу сказать точно. Вампиры плохо помнят жизнь до рождения.
– А ты… что ты помнишь?
Некоторое время Красавчик смотрел на Лоту. Молчал. «Я на самом деле хочу знать. Поверь мне.»
Вампир подошел к книжному шкафу. Повернулся к гостье спиной, игнорируя приличия. Со стороны казалось, что он читает названия на корешках.
– В основном: лица, – заговорил Яким. – Цвета. Иногда запахи. Это очень странно, миледи… Трудно объяснить. Запахи, просто запахи – отдельные, несвязные, они не образуют единой картины, как сейчас. Словно из другой жизни. Большинство вампиров не различает цвета, миледи. Запахи заменяют нам привычную картину мира, окрашивают все в один оттенок. Черный, серый, очень редко – желтый… И свет, который видят все вампиры – холодный, пугающий, безжалостный. Это серебро.
Красавчик помолчал.
– Красноватый свет, – сказал Яким. – Вот что мы видим. Любой из нас. Этот свет режет глаза, миледи…
Он повернулся, заставив Лоту отступить. В глазах вампира была боль.
– Вы знаете, что такое скрижали запрета? Это серебряные скобы – небольшие, размером с фалангу пальца. – вампир показал. – И серебра там совсем чуть-чуть – но у этих малышек огромная власть над такими как я… В Гетто это называется: «приютить Серебряного Джона».
Красавчик дернул плечом, сгорбился – стал в этот миг неуловимо похожим на старого Жана.
– Разрешенных вампиров немного. Им завидуют, их боятся. Они единственные, кто может выходить из Гетто. Слуги, привратники, ищейки, мясники. Иногда – солдаты. Попасть в диверсионный отряд мечтают многие. Там можно быть почти на равных…
Пауза.
– На равных с людьми, – закончил Яким. Поднял голову, в упор посмотрел на Лоту. Ну что, урожденная Малиган, читалось в его глазах, что ты на это скажешь?
«Ничего.»
– А ты? – спросила Лота.
– Я предпочитаю быть свободным.
– Но ты же служишь Элжерону?
Яким улыбнулся. Своей прежней издевательской улыбкой.
– Верно, миледи. Служу.
* * *
«Кроме орков, носферату и собак.»
Предупреждение на дверях общественной библиотеки Ура, Блистательного и Проклятого.
«Вампирам и собакам вход запрещен.»
Вывеска на входе в кабачок «Веселая гусеница».
«Гнилушки – вон из Ура!!!!!»
Надпись на стене Квартала Склепов.
6
Ужин был изумительно плох. Снова все выглядело, как на картинке, запах сводил с ума – но увы! Повар Элжерона продолжал ненавидеть человечество.
«Интересно, телятина-то в чем перед ним провинилась?»
Несмотря на голод, Лота смогла проглотить всего пару кусочков. Положила нож и вилку, отодвинула поднос. От горечи сводило язык. Сколько можно, в конце-то концов?! Надо пожаловаться кастеляну. Или пойти на кухню, найти повара и пристрелить на месте. А что? Вполне в духе семейных традиций…
Камень-сердце, конечно, нет! «Сварить в котле – вот стиль настоящего Малигана». Или там, превратить в коврик с глазами… А пристрелить – это детство.
Лота вздохнула. Живот подвело, как бывало раньше, когда заигравшись с Ришье и Гэвином, она пропускала разом обед и ужин. Тогда, помнится, очень выручал визит к кому-нибудь из родственников… К кому-нибудь не из самых жутких, конечно…
Хотя мама бы не одобрила, если бы узнала.
У каждого Малигана, жившего тогда в Логове, имелись свои повара и свои запасы еды. Семейная паранойя. В те годы, правда, Логово было гораздо более обитаемо…
Прийти в Логово решается далеко не всякий. Гнездо сумасшедших колдунов мало располагает к разговору о делах. А дела – это золото. И немалое. Время сейчас такое, что влияние клана держится не столько на Древней Крови и черной магии, сколько на деньгах. Все кланы это понимают. Слотеры делают магическое оружие. В этом они лучшие. Морганы – специалисты по Порталам. Специальность Треверсов – заклинания стазиса для армейского провианта, промышленных зомби и так далее…
Финансовая мощь клана Малиганов издавна держится на производстве големов.
Любые големы – от простеньких игрушечных до огромных Топтунов. Или, например, Плывуны, которых заказал флот Ура, Блистательного и Проклятого. Это тоже работа клана Малиганов. Железный великан вращает огромные колеса, которые толкают корабль вперед. Пока спушено на воду всего два судна, оснащенных Плывунами. Но вскоре, похоже, парусная эпоха закончится. Даже галерам и флейтам, на которых вместо живых гребцов – големы, придется потесниться…
Поэтому кроме Логова, у клана есть еще Малиган-Отель. Чистый и опрятный городок неподалеку от Ура. Там не свисают с потолка скелеты, а комнаты не норовят закусить неосторожным гостем…
В животе забурчало, и Лота сразу вернулась с небес на землю.
К кому бы сходить в гости?
«Ну уж не к Красавчику точно».
Ирен из деликатности не заметила, что гостья в одиночку опустошила блюдо с пирожными. Это было так… Это было вкусно! Лота пожалела, что пришла не к обеду. Придется довольствоваться малым.
– Еще шоколада?
– С удовольствием, – сказала Лота.
Ирен встретила ее на удивление радушно. Даже обрадовалась – хотя и с долей нервозности. Сначала Лота приняла это на свой счет. Потом догадалась. Дело в Рэндоме, сыне Ирен. Древоточец повел мальчика вниз, к Чертогу Тысячи Ответов. Они все еще не вернулись. Ирен за внешней оживленностью прятала тревогу…
Сейчас они уже больше часа пили шоколад, привезенный из Ханнарии, и болтали, как подружки. Сначала Лота слушала о Рэндоме, потом о Рэндоме, наконец снова о Рэндоме. Эта тема Ирен не надоедала. Какой мальчик хороший и умный, забавный и хитрый, ласковый и упрямый. Какой он обаяшка и какой у него волевой характер… Настоящий мужчина.
О Ришье, отце мальчика, не было сказано ни слова. Словно его никогда и не было.
– Будь осторожней, сестра, – сказала Ирен как бы между прочим. Лота насторожилась. – Элжерон что-то задумал. Возможно, это глупо… но я бы на твоем месте просто сбежала.