Вместе мы скорым шагом двинулись по направлению к знакомому месту на пляже, но, не дойдя до него, свернули направо и углубились в лесную чащу. Она встретила нас полумраком. Кругом валялись сухие ветки и гнилая листва, колючие кусты постоянно преграждали путь и цеплялись за одежду. Побродив так часок и не обнаружив большого скопления съедобных грибов (две найденные мной бледные поганки не в счет), все решили пойти в другое место.
Пройдя по направлению к реке километра два-три, мы вышли из не оправдавшей наших надежд чащи, прошли вдоль нее до деревянного мостика и перебрались на другой берег. Не знаю, на что надеялись бывалые путешественники, но я решительно не понимал, чем один берег может по количеству грибов отличаться от другого. Как выяснилось, я был неправ. Пройдя еще несколько километров, мы очутились в дубовом раю. Деревья-великаны, которые человеку и обхватить не получится, росли намного реже, чем в лесу на той стороне, давая солнечному свету проникать на маленькие уютные полянки, поросшие цветами и высокой травой. Бродя по этому царству природы, мы натыкались на разнообразную грибную дичь, из которой я практически ничего не смог определить, кроме белых грибов и мухоморов.
Так, разбредясь по дубраве и часто перекликаясь, мы собирали грибы, девушки рвали цветы и сплетали венки, водружая потом эту траву на головы парням. Мне тоже достался венок, по ощущениям, сплетенный из терновника, который я с мужеством носил две минуты, а потом выкинул, когда никто не видел. В общем, время пролетело незаметно, и только бурчание в желудке напомнило, что пора бы и подкрепиться. Собравшись на одной из полянок, мы привычно расстелили одеяла и стали жевать нехитрые запасы. Я достал свою колбасу, решив не позориться с хлебом, и присовокупил к общаку. Девушки за это одарили меня двумя большими бутербродами с сыром, моей же колбасой и зеленью, которые я с аппетитом сжевал.
После мы разбирали нашу добычу, сортируя грибы по разновидностям и хвастаясь количеством. Я хвастаться не стал, хотя трофеев у меня и было больше всех, поскольку после разбора оказалось, что я собрал почти всю коллекцию ядовитых грибов, растущих в здешних местах. Глядя на то, как специалисты с развернутыми комментариями по названию и последствиям для организма человека откидывают в сторону отраву из моей кучи, я гадал, где мог найти столько гадости. Ведь шел рядом со всеми, а вместо шампиньонов срывал зеленые мухоморы! Вернусь домой, нужно будет срочно поменять очки! После сортировки добычи мой рюкзак значительно полегчал. В нем осталось только полкило белых грибов, выделенных сердобольными девушками, со смехом глядевшими за процессом отбора. Упаковавшись и перебрав грибы, мы решили еще посидеть на полянке, прежде чем возвращаться.
Вечерело. Разговор незаметно свернул на то, что будем делать завтра. Именно тогда я со спокойной душой сообщил, что мой отдых здесь подошел к концу. Все немного расстроились (хотя с чего бы это?) и стали меня уговаривать остаться еще на денек-другой. Я отнекивался, говоря, что отпуск заканчивается, работа ждет, но где-то в глубине души зашевелился червячок сомнения. Однако я решительно раздавил его каблуком и с облегчением подумал о том, что черное пятно в моей жизни закончилось... И что тут же началось следующее! Нет, внешне ничего особенного не произошло, и только впоследствии, вороша воспоминания, я понял, что именно тот момент определил всю мою дальнейшую судьбу.
А все началось безобидно. Просто один из парней, Андрей, заявил, что нельзя уезжать отсюда, не полюбовавшись закатом с той самой горки, которая среди аборигенов имела название Мертвый курган. Это меня сразу насторожило, но ребята и девушки наперебой стали уговаривать забраться на нее. Даже рукой показали, куда именно мне нужно было топать. Глянув в ту сторону, я увидел далеко за деревьями (километра три, не меньше) одинокую вершину темно-зеленого цвета, слегка возвышавшуюся над кронами.
Нет, разумеется, я стал отказываться, говоря, что и времени не хватит, и название доверия не вызывает. Но мне заявили, что идти до нее не больше получаса, а название – безобидная шутка местных. Но зато ощущения запомнятся на всю жизнь! Перед столь решительным напором я не устоял и махнул рукой:
– Ладно, пошли!
Но тут меня обломали, сказав, что они-то идти никуда не собираются, и топать придется мне одному, потому что грибы тяжелые, с ними на горку не залезешь, да и вообще, любоваться закатом лучше в одиночестве. Короче, я понял, что все это попахивает гнильцой. Но чтобы не оставлять о себе неприятных впечатлений, решил согласиться для виду, а потом походить по лесу, любуясь природой, вернуться в поселок и рассказать им о «непередаваемых ощущениях». Все заулыбались, думая, что я проникся этой идеей.
Помахав на прощание ручками и еще раз показав направление на горку (как слепому, ей-богу!), они ушли, нагруженные сумками, оставив меня одного на полянке. Тяжело вздохнув, я повернулся в противоположную сторону и неспешным шагом побрел к горе. Нет, забираться на нее я не собирался, просто перестраховался – вдруг кто-нибудь заметит, что я никуда не иду, еще обижаться будут. Пройдя немного и поглазев на окрестности, я присел на попавшуюся по дороге корягу и задумался, как бы убить часок.
Вот так всегда – когда необходимо, время ползет со скоростью дистрофической улитки! Я уже успел прикинуть, что первым делом нужно сделать, вернувшись домой, посчитал мысленно, сколько у меня осталось наличности от зарплаты, и хватит ли ее на новый винт, а время все тянулось и тянулось. И тут моя голова родила идею: а если и в самом деле прогуляться до Мертвого кургана? Эта мысль поначалу показалась мне бредовой, и я отмахнулся от нее. Но она с упрямством бумеранга возвращалась обратно и билась в стенки моего черепа, убеждая последовать совету приятелей. Вскоре я начал думать, что мысль не так уж плоха – и разомнусь, и видом сверху полюбуюсь, и...
Короче, в результате таких размышлений наглая идея заняла все пространство мозга и свесила ножки, искренне убеждая меня в своей гениальности. Тогда я подхватил рюкзак с грибной добычей и двинулся к этому Не Совсем Живому кургану, гадая о том, что же заставило аборигенов так назвать горку. Попутно, учитывая свою фантастическую способность ориентироваться, я вспоминал, как идти назад. Так, спуститься с горки, потом прямо до лесной поляны, затем направо к речке, дойти до моста, пройти по течению до вчерашнего пляжа, а там уже – рукой подать! Ребенок – и то не заблудится!
Подбадривая себя таким образом, я приближался к горе. Она оказалась больше, чем я себе представлял – на глаз, метров пятьдесят высотой. Одно радовало, склоны у нее были некрутыми (градусов двадцать-тридцать) и забраться по ним до вершины труда большого не составит. Да, переоценил я маленько свои силы. Как же, не составит! Взбирался я с большим трудом, кряхтя и поминая чертей, которым наверняка в этот момент сильно икалось. Несколько раз пришлось устроить передышку, и когда я наконец добрался до вершины, мои ноги слегка дрожали и настойчиво напоминали о недавнем походе на рынок. В бессилии опустившись на какую-то каменюку, поросшую лишайником, я вытянул их и с блаженством выдохнул. Да-а-а, какой же я все-таки хиляк!
Паршивая горка отняла так много сил, что я не обращал внимания на окружающее, а когда поднял взгляд, то обнаружил, что вечер уже вступил в свои права. Солнце садилось, облака розовым туманом зависли над горизонтом. Неспешно наступали сумерки, накрывая лесную чащу у меня под ногами, в вечернем воздухе пахло листвой. Я все сидел и смотрел на окружающее великолепие, с умиротворением в душе наблюдая за медленной сменой небесной палитры. Вскоре она приобрела фиолетовые оттенки и потемнела. Мне пришло в голову, что совсем скоро наступит ночь. Эта мысль меня отрезвила. Мне же еще до поселка добираться черт знает сколько, а я сижу тут, расслабляюсь! Встав и надев рюкзак, я в последний раз окинул взглядом окрестности и тут заметил какой-то интересный блеск чуть ниже по склону, противоположному тому, откуда я пришел. Эта сторона горки была немного круче, и деревья на ней росли только у самого подножия.