– Почему бы тебе не съездить в нашу усадьбу? – тут же нашлась Ольга. – Столько лет прошло. Посмотрел бы, как там и что.
Андроид обернулся к хозяйке:
– Илью я тоже не могу сопровождать?
– Нет. Он получил назначение, ты же знаешь. А на борт боевого корабля тебя не пустят.
– Да, понимаю.
– Я велю, чтобы тебе сейчас же выдали идентификационный чип. – Рокотов задержался на минуту, подозвал одного из встречавших его офицеров, дал тому поручение.
Офицер хмуро покосился в сторону андроида, но возразить адмиралу не посмел, достал из нагрудного кармана формы стандартное микроустройство, быстро внес в него необходимую информацию, протянул Степу:
– Стоянка гражданских флайкаров у северного выхода из парка, – сухо проинформировал он. – Можешь пользоваться машиной, полиция тебя не тронет.
– Благодарю вас, – вежливо ответил Степ.
– Ну, мы пошли. – Ольга ободряюще взглянула на Степана. – Свяжусь с тобой, как только освободимся.
…Родная планета.
Способен ли андроид испытывать горечь или радость от встречи с неузнаваемо изменившимся миром?
Нет. Его мышление свободно от чувств, он – чистый искусственный интеллект, чье сознание не зависит от эмоций, и все же за четыре с лишним века осмысленного бытия в нем сформировался эквивалент для некоторых сугубо человеческих, субъективных оценок.
Степ действительно ассоциировал Кассию с понятием «родина».
Здесь возникло и сформировалось его самосознание, здесь он познавал окружающий мир, на протяжении веков помогал людям выживать в условиях нелегкого освоения враждебных территорий, здесь Степ встретил войну, а затем вместе с хозяевами покинул планету.
Сейчас, неспешно шагая по одной из аллей центрального парка Александрийска, он ощущал себя пришельцем из другого мира. Андроид помнил эти места совершенно иными. Четыре века назад, когда сфера колониального транспорта «Кассиопея» совершила посадку в центре покрытого вулканическими равнинами материка, Степ вместе с первой группой колонистов, выведенных из состояния криогенного сна, расчищал зону посадки, возводил периметр первого колониального убежища…
Родина. Он смотрел на изменившийся мир, находя его привлекательным и рациональным. Война многому научила людей. Сожженные дотла планеты не скоро восстанут из пепла. Беженцы, ставшие полноправными гражданами Кассии, принесли с собой не только ужас пережитых лишений, но и ясное понимание многих аспектов в освоении космоса, на которые раньше просто не обращали внимания.
Город, сосуществующий в гармонии с природой планеты, стал прямым тому доказательством.
Степ остановился, наблюдая, как неподалеку, на пересечении аллей у фонтана, беспечно играет детвора, затем направился к стоянке флайкаров.
…Звезды холодными россыпями сияли в ночных небесах Кассии, когда андроид свернул с трассы на второстепенную дорогу.
По равнине, между пологими холмами, петляла река Вереженка. Дико хохотала в зарослях кустарника ночная птица-пересмешница. Вид знакомых мест будил глубинные воспоминания. Степ остановил машину, вышел, некоторое время смотрел на звезды, затем отыскал взглядом очертания холма, разорванного ударом рухнувшего на Кассию космического корабля, и мысли невольно соскользнули в прошлое.
«Ушла эпоха», – подумал он.
К холму, где когда-то совершил катастрофическую аварийную посадку корабль Игоря Рокотова, теперь вела новая, специально проложенная дорога. Место крушения превратили в мемориальный комплекс, однако Степ, вернувшись в машину, не стал сворачивать на развилке по указателю.
Ночная прохлада вливалась в салон, но андроид воспринимал окружающее иначе, чем люди. Для него запахи, звуки, изменение температуры являлись лишь показаниями анализаторов окружающей среды, они не влияли на процессы мышления, не тревожили, не пробуждали эмоциональной окраски событий.
К усадьбе семьи Полвиных он подъехал уже за полночь.
В гостиной и на террасе горел свет. Мошкара вилась в неярком сиянии современной осветительной панели, билась о стекла освещенных окон.
Степ остановил машину на краю заросшей молодыми сосенками гари, вышел, осмотрелся.
В последний раз Степан видел дом совершенно иным – угрюмым, темным, изрешеченным снарядами, залитым водой. Кто восстановил усадьбу? Он открыл калитку, вошел во двор. Следы тяжелых серв-машин исчезли, но их стерло не время – кто-то тщательно выровнял изрытый ступоходами двор, заново распланировал дорожки и газоны, посадил цветы и ухаживал за ними.
Сканирование хозяйственных построек выявило наличие пяти автономных кибермеханизмов, в данный момент подзаряжающихся в специальных технических боксах.
Теперь все понятно. Степ заметил тщательно отреставрированный «Волмар» Ольги, который на его памяти был буквально расплющен «Фалангером», а сейчас стоял в гараже, как новенький.
Все загадки решались просто. Несколько специализированных сервов поддерживают порядок, кибернетическая система зажигает и гасит свет, дом живет, хотя его хозяева не переступали знакомого порога без малого четыре десятилетия.
Зачем же я тут?
Степ открыл незапертую дверь, вошел в гостиную и замер.
В кресле у камина сидел человек.
Планета Кассия. Усадьба семьи Полвиных
– Кто вы такой? По какому праву находитесь тут? – Степ, оказавшись на территории фамильной усадьбы Полвиных, машинально принял ответственность за собственность хозяйки, как будто и не было четырех десятилетий, проведенных им вдали от этих мест.
Незнакомец не удосужился встать из кресла, лишь повернул голову, окинул андроида пронзительным, холодным, изучающим взглядом, затем спокойно произнес:
– Присаживайся. Я ждал твоего появления, Степ.
– Мы знакомы? – Андроид задал риторический вопрос, получив время для просчета ситуации.
– Меня зовут Дейвид.
Степ не мигая продолжал смотреть на него. Он задействовал сканеры, но поначалу не выявил ничего необычного. Вообще сканировать человека – неприлично, однако «Дейвид» вызывал двойственность восприятия. Что-то с ним было не так, но что именно, Степу пока не удавалось определить.
Тот усмехнулся, но как-то недобро, и спросил, не скрывая ноток пренебрежения в голосе:
– Помочь?
В ту же секунду произошла метаморфоза: сканеры андроида зафиксировали микросигнатуры, опознанные системой анализа, как характерное излучение нейромодулей. Структура искусственной нейросети была выполнена на уровне неизвестных нанотехнологий – тысячи микрочипов плотным слоем выстилали внутреннюю сторону черепной коробки Дейвида.
«Это не импланты, – мгновенно определил Степ. – В таком случае передо мной киборг?!»
В следующий миг на лице андроида отразилось изумленное недоверие – так отреагировали мимические приводы на прямую передачу данных.
Дейвид не произнес ни звука, он по-прежнему сидел в кресле, не меняя позы, его губы не шевелились, но в рассудке Степа внезапно возник голос:
– Приятно вернуться домой, не так ли? И в то же время горько осознавать, что ты больше никому не нужен, стал досадной помехой, пережитком прошлого?
Теперь соблюдение приличий уже не играло решающей роли. Глубинное, детальное сканирование собеседника стало действием необходимым.
– Ты кибернетический организм?
– А сам как думаешь? У тебя есть воображение? Фантазия? Нечеткая логика – так, кажется, называют люди свою способность к интуитивным выводам?
Формулировка, использованная Дейвидом, не ускользнула от внимания Степа. Говоря о людях, он намекал на свое небиологическое происхождение, но зафиксированная сканерами искусственная нейросеть внезапно исчезла, и теперь датчики вновь упорно утверждали, что в кресле у камина сидит человек!