Их взгляды встретились, но он не улыбнулся и не вскинул с издевательской насмешкой бровь. Просто смотрел на нее. Кассандра слегка усмехнулась. Он слегка наклонил голову, но тут кто-то из гостей встал впереди, загородив его.
Сердце Кассандры затрепетало. Игра началась. Она сделала выбор.
Танцы вот-вот должны были начаться, хотя Касси полагала, что пробыла в зале не более десяти-пятнадцати минут. Граф и графиня открыли бал. Остальные последовали их примеру. Граф Мертон тоже был среди танцующих и улыбался партнерше: очень молодой и очень красивой даме. Оркестр по сигналу сыграл первый аккорд. Леди присели в реверансе, джентльмены поклонились. Раздались звуки веселого контрданса.
Кассандра снова принялась рассматривать мужчин, хотя пустота вокруг нее, казалось, все больше расширялась.
Стивен ужинал в Клавербрук-Хаусе вместе с сестрами и зятьями, маркизом Клавербруком, матерью Шерри, леди Карлинг, и ее мужем.
Мэг ужасно нервничала из-за предстоящего бала. Она была убеждена, что никто не приедет, несмотря на то что все остальные соглашались с Монти относительно того, что стены бального зала стоило бы расширить, чтобы вместить всех желающих посетить бал.
И несмотря на то что почти все, кому было послано приглашение, ответили согласием.
Сам бал был идеей Мэг. Она заявила, что не было смысла возвращаться в город, если ей и Дункану придется вести себя тише воды ниже травы в надежде, что их не заметят. Они должны смело принять вызов и устроить роскошный бал, пока сезон еще в самом разгаре. Маркиз Клавербрук, бывший настоящим отшельником до замужества Мэгги и по сей день почти не выходивший из дома, если не считать частых и продолжительных визитов в деревню, удивил всех, предложив дать бал в Клавербрук-Хаусе еще до того, как это успели сделать Эллиот или Стивен. И сейчас Мэг была сплошным комком нервов. По крайней мере до тех пор, пока не стали прибывать гости.
Всех занимала поразительная новость, заставлявшая забыть о чересчур утомительном ожидании начала танцев: на бал явилась незваная гостья, да еще вопреки всем правилам этикета — в одиночестве. К тому же ее фамилия была печально известна. Леди Паджет. Пресловутая леди Паджет, которая, как говорили, год назад убила мужа. По крайней мере именно в таком виде дошли слухи до Стивена. Убила топором.
— Я в этом сомневаюсь, — заявила Стивену и Эллиоту герцогиня Ванесса Морленд в ожидании, пока Мэг и Шерри откроют бал. — Как она могла незаметно утащить топор? Садовники наверняка остановили бы леди Паджет, спросили, куда она идет, и предложили сделать работу за нее. Вряд ли она заявила им, что собирается порубить лорда Паджета в мелкие кусочки, и, если им угодно, пусть сами возьмутся за это. Кроме того, если только она не удивительно сильна, вряд ли могла поднять топор достаточно высоко, чтобы сделать свое злое дело.
— А ведь ты права, — весело усмехнулся Эллиот.
— И если она действительно убила его, — продолжала Ванесса, — и если этому имеются доказательства, то есть если кто-то видел, как она орудует топором, почему ее не арестовали?
— На месте преступления, — поддержал Эллиот. — И возможно, уже через месяц она болталась бы в петле. И уж точно не украшала бы сегодня своим присутствием бальный зал Клавербрука в ожидании, когда ее пригласят на танец.
Жена с подозрением уставилась на него:
— Ты смеешься надо мной!
— Вовсе нет, любимая, — заверил он, целуя ее руку и лукаво подмигивая Стивену.
— Но я согласен с тобой, Несси, — кивнул тот. — Думаю, насчет топора — это сильное преувеличение. А может, и вся эта история — глупая сплетня, не более. Остается надеяться, что ее неожиданное вторжение не испортит бал Мэгги.
— Уверяю, об этом будут болтать несколько недель, — хмыкнул Эллиот. — Какая хозяйка бала может мечтать о большем?! Бьюсь об заклад, все уже забыли о позорном поступке бедняги Шерри. Его так называемые преступления бледнеют в сравнении с дамой, зарубившей топором собственного мужа. Думаю, нам стоит лично поблагодарить леди.
Ванесса насторожилась. Стивен глянул туда, где все еще стояла леди Паджет. Вокруг нее образовалось небольшое пустое пространство, словно окружающие боялись, что она вот-вот вытащит топор из-под платья и примется им размахивать.
До этого он лишь однажды глянул в сторону леди Паджет, когда услышал рассказ о жестоком убийстве и собеседник осторожно показал на нее. Он не хотел, чтобы бедняжка посчитала, будто все на нее глазеют.
Почему она оказалась настолько неосмотрительна, чтобы появиться здесь? Да еще в одиночестве? И без приглашения. Правда, ожидай она, что кто-то захочет видеть ее в своем доме, пришлось бы всю жизнь просидеть взаперти.
Леди Паджет была высокой женщиной с роскошной фигурой, женственные изгибы которой подчеркивало платье изумрудно-зеленого шелка с завышенной талией. На более худой женщине платье висело бы свободно, но на ней — обрисовывало талию, бедра и длинные стройные ноги. Короткие рукава открывали точеные руки. Вырез был достаточно глубок, чтобы не оставлять простора воображению. Белоснежные перчатки были чуть выше локтей. Одна рука кокетливо играла веером. Как ни странно, на ней не было ни украшений, ни перьев в волосах: поразительно удачная находка, потому что волосы заменяли ей диадему и корону. От них невозможно было отвести взгляда. Пылающие рыжие локоны были уложены высоко на голове, и только несколько легких волнистых прядок обрамляли лицо, притягивая взоры к белоснежной лебединой шее. Ее лицо было идеалом красоты, несмотря на скучающее, надменное, слегка пренебрежительное выражение, которое Стивен посчитал искусной маской. Весьма сомнительно, чтобы она была так же холодна и сдержанна, как выглядит. С того места, где он стоял, было невозможно разглядеть цвет ее глаз, но разрез их показался ему необычным.