– Ясно. Но у меня-то другие сведения, Юлия Андреевна. В три вы приехали на стройку – встретиться с Асланом Кумраевым.
– Не была я ни на какой стройке, – фыркнула я раздраженно.
В среду – точно! Я сидела на скамейке напротив «Фросткома». Раньше, конечно, заезжала. Кумраев строил новый магазин и сам курировал строительство – словно в этом была особая необходимость! Меня он пару раз тоже заставил приехать на стройку, хотел удивить масштабами. Я должна была упомянуть в статье о скором открытии грандиозного мебельного салона «Таунхауз». Измазалась в грязи, как поросенок, едва не погибла под бетонной плитой, летающей по воздуху, ободрала туфли о кирпичи! Как же благодарила я Кумраева за то, что ему не сидится в офисе или по крайней мере в салоне шикарного джипа. И я была права – чем закончились его визиты на стройку? Известно, чем!
– В половине третьего вы заехали в офис Аслана Кумраева и спросили у секретарши, где найти босса.
– Ну да. И что?
– Секретаршу удивил ваш вид. Вы выглядели так, словно не хотели быть узнанной – парик, черные очки.
Я действительно не хотела быть узнанной Никитой!
– Вот если бы вы надели этот парик, Анатолий Кириллович, то вашей секретарше стоило бы серьезно задуматься. А девушки довольно часто экспериментируют с внешностью.
– Да ради бога! Экспериментируйте! Но, выяснив, где сейчас Кумраев, вы отправились прямо на стройку. И там почему-то столкнули его в котлован.
– Какой бред! Никуда я его не сталкивала! И вообще с ним не встречалась в этот день!
– Но ведь вас видели, Юлия Андреевна! Когда вы стремительно бежали прочь от котлована.
– Глупости.
– Вот описание: стройная девушка, одетая в легкий плащ сиреневого цвета, с темными волосами, подстриженными в прическу под названием «каре», в больших черных очках а-ля Жаклин Кеннеди. Ну, я понял, что это за очки, представил себе… Вам ничего не напоминает такая картинка?
Конечно напоминает! Прямо из журнала «Vouge» – я оделась именно так, как следовало, и выглядела потрясающе. Но ни на какую стройку не ездила, а мирно сидела в засаде у офиса «Фросткома».
– Постойте! На стройку к Кумраеву мог приехать кто угодно! Подруга, знакомая, менеджер, журналистка из другого издания, повар, слесарь… Да если б ему захотелось – он и на стройке устроил бы кастинг! Вот, мол, смотрите, я занят настолько, что приходится работать прямо в полевых условиях.
– Кастинг?
– Отбор моделей для съемки рекламного клипа. Клип как раз планировали запустить в производство. Аслан любил обставлять свои действия с максимальной помпой, заставлял весь мир крутиться вокруг его персоны.
– Но секретарша сказала, что именно вы были одеты в сиреневый тренчкот, парик и черные очки а-ля Жаклин Кеннеди.
– Конечно! Раз мы с ней встречались, почему бы ей не запомнить, как я была одета?
– Но это и есть описание девушки, встречавшейся с Кумраевым за минуту до его смерти, а затем стремительно бежавшей с территории строительства!
– Ой, да бросьте, Анатолий Кириллович! Возможно, у той девицы и очки другие, и волосы натуральные, и плащ иного оттенка. Лиловый какой-нибудь, а не сиреневый! Ваш свидетель – кто он там – крановщик или прораб – так хорошо различает цвета?
– Крановщик или прораб? Хмм… Нет же! Вас видел дизайнер Кумраева, Глеб. Знаете такого? Кумраев вызвал его на стройку, обсудить какие-то вопросы. Глеб подъехал в три ноль пять, и девушка в сиреневом плаще промчалась буквально в пяти метрах от него.
– Ну, вот! – обрадовалась я. – Видите!
– Что?
– Ну, это… Мы с Глебом хорошо знакомы. Он бы так прямо и сказал – мимо меня дикой антилопой проскакала Юля Бронникова, и она всегда бегает как ненормальная, сметая все на своем пути!
– Он не уверен. Ведь вы умело замаскировались, Юля! Вряд ли Глеб видел вас раньше в этом образе. Но плащ запал ему в душу. Такая стильная вещица, сказал он. Тренчкот от… как же… от Блюберри, вот. Из какой-то там коллекции… Блюберри, надо полагать, это известная марка?
– Да, – убито прошептала я.
– На плечах – погоны, на рукавах – паты. А что такое паты? Дизайнер даже сказал, что подкладка у этого плаща клетчатая. Знаменитая клетка Блюберри, заметил он. Уж не знаю, какое-то особое сочетание полосок. Эти тренчи продавались в одном-единственном месте – в бутике Блюберри, расположенном в магазине «Шифоньер»… Вот сколько интересной информации я получил от Глеба. А вы где купили свой?
– Там и купила, – мрачно выдавила я. – В «Шифоньере».
– И подкладка у него в фирменную клеточку?
– Мммм… Да. Но не обвините же вы меня в убийстве Кумраева только потому, что в среду я надела на себя этот проклятый тренчкот?!
– Еще парик и очки! Для чего вы попытались изменить внешность?
– Просто захотелось!
– Ну, ладно, разберемся. Скажите, вы сохранили билет?
– Какой билет?
– Из кинотеатра. – Нелюбин посмотрел на меня с жалостью. – Из кинотеатра билетик. На сеанс в два сорок пять.
– А это… Да нет же! Я ведь не знала, что Кумраеву приспичит нырнуть в котлован, а какая-то дамочка скопирует мой образ.
– Эта дамочка должна была очень точно все рассчитать, раз решила вас подставить.
– Меня – подставить?!
– Ну, если не вы уронили Кумраева в яму, а некая мифическая дама, то она явно попыталась свалить вину именно на вас. Ведь одета она была совершенно идентично… Ладно, Юлия Андреевна, я еще вам позвоню…
О, проклятие total look!
Две женщины вознамерились последовать рекомендации модного журнала! Но одна из них караулила возлюбленного напротив офиса, а другая в это время расправлялась на стройке с Асланом Кумраевым.
Я была первой из этих двух дам.
Но кто же тогда вторая?!!
Глава 7
Кругом виновата! Ой-ё!
Теперь я знаю, как чувствует себя:
1) конкистадор, радостно скальпируемый индейцем;
2) бабочка с оторванными крылышками;
3) яичница.
Имела нелицеприятный разговор с мамой. Можно подумать, здание «Технобанка» превратилось в руины, а его сотрудники пали жертвой сибирской язвы из-за того, что коварная Юлия Бронникова не явилась на собеседование!
Едва разжимая губы, тихим, но звенящим от злости голосом мамуля выплевывала мне в лицо одно за другим обидные слова. Комната наполнилась едкой пеленой отвращения, оно конденсировалось на стенах и сползало вниз ядовито-зелеными каплями. Становилось трудно дышать. Воздух, пропитанный презрением, колыхался, словно студень… На десятой минуте моральной экзекуции я четко осознала факт: жизнь не удалась. Всё зря.
Но Марго права. Я ужасно ее подвела! И теперь пытаюсь сдаться на милость победителя, жалобно попискиваю, опускаю взгляд. Но Марго не берет пленных – она растирает их в порошок.
– В каком свете ты меня выставила! – продолжает бушевать маман. – Я попросила знакомых об одолжении, они согласились взять тебя на работу, а ты!
– Мам, понимаешь…
– Я разрекламировала тебя, представила как блестящего журналиста, ответственного работника!
– О, спасибо, это…
– А ты даже не соизволила явиться на интервью! Ты думаешь, мне легко было просить об услуге? Я пропихнула доченьку в банк, о таком месте и зарплате другие мечтают годами! Директор по персоналу показал мне тонны резюме! И всем отказали. Потому что я попросила взять мою дочь!
– Да зачем меня куда-то пропихивать?! – возмутилась я в конце концов. – Сама о себе позабочусь!
Лицо маман исказилось. Смесь гнева и отвращения сверкала в ее чудесных зеленых глазах. Я запаниковала – вдруг почудилось, что сейчас Марго схватит со стола мою голубую тунисскую вазу и расколошматит ее о череп строптивой дочурки.
А мой череп мне дорог. Я им на жизнь зарабатываю!
– Мамочка, ну прости! Мне в последний момент позвонили, и я… В три я была совершенно в другом месте!
– Юля, ты же не глупая! Встреча в «Технобанке» в сто раз важнее любых других обязательств. Неужели трудно сообразить?
– Я даже оделась, как ты сказала. Ну, не в джинсы! Юбка, каблуки… Еще немного, и я добралась бы до банка. Но мне позвонили…