– Я как-то не подумал…
Клемент бухнул, как бросил валун в озеро:
– Сэр Ричард намекнул, что Армландия уже может не бояться Фоссано?
– Уже никого может не бояться, – сказал Бредли, щегольнув быстроумием. – Мы граничим с Мезиной справа и самым краешком – с герцогством Ламбертиния. Мезина нас и раньше не тревожила, а герцогство вообще замкнулось в своем мире…Сэр Ричард давно увидел то, что мы с трудом соображаем только сейчас.
Они улыбались мне, я улыбался им, делая вид, что да, я мудр и давно это знал, хотя эта мысль пришла в голову минуту назад. А ведь в самом деле, с таким перевесом уже хвост может вилять собакой.
– Начинаем вводить некие прогрессивные новшества, – сказал я. – Сейчас вот велю направить нужных людей в города и деревни, пусть присягу мне дает всяк сущий в них язык.
Сэр Вайтхолд переспросил немножко обалдело:
– Это как?
– Все, – пояснил я, – кроме детей и женщин, а люди – все без исключения.
– Знатные и незнатные? – уточнил он.
– А также богатые и бедные, – подтвердил я. – Я демократ или не демократ? Господь сказал: все равны, вот пусть все и приносят!
Рыцари умолкли, а сэр Вайтхолд, выражая общие чувства, скривился, как от горькой редьки.
– Ваша светлость, – спросил он, – а надо ли? Ну какой толк от мелких земляных червей в их глухих деревнях? Пусть приносят присягу своему лорду, вы должны быть выше!.. Вам присягают сами лорды! Разве этого недостаточно?
Я посмотрел на него внимательно:
– Сэр Вайтхолд, ваши советы становятся чересчур настойчивыми! Вам не кажется?
Он заметно смутился, отступил и развел руками.
– Ваша светлость, вы же знаете, как я вам предан!
– Рассчитываю на это, – ответил я дипломатично. – В общем, задача вам ясна?
– Все выполню, – ответил он. – Разрешите выполнять?
Я сделал небрежный жест одними кончиками пальцев.
– Да, все свободны.
Они по-военному быстро поднялись и вышли, сэр Вайтхолд пошел было с ними, я сказал резко:
– Сэр Вайтхолд, а вы куда? Рабочий день еще не кончился!
Он обернулся, губы искривились в усмешке.
– А у вас он когда-то заканчивается?
– У вас тоже безразмерный, – заметил я.
Я навис над картой и всматривался в очертания рек и дорог, он некоторое время молчал, я видел краем глаза недоумение на его лице; наконец он поинтересовался:
– А как начет северных территорий?
– А что с ними? – спросил я.
Он кивнул на карту.
– Вы расчертили земли королевства на четыре части, но только у Найтингейла прямой доступ к его куску пирога. Барбароссе надо ходить через Армландию, а мы весьма настороженно смотрим на короля соседнего королевства… он для нас король-сосед, а не сюзерен!.. а у Варт Генца свои трудности…
– Какие же? – полюбопытствовал я.
– Почти половину тех земель, – объяснил он, – что отошли нашим верным союзникам, занимают владения семьи Лихтенштейнов. Помните, вы видели и даже общались с доверенным лордом герцога Кристофера Ярдшинского, его преданным вассалом Зигмундом Лихтенштейном, что руководил последней атакой на Савуази?
– Помню, – обронил я.
– С ним были его братья, – сказал он, – дяди, а также вассалы. Вы еще сказали, что слоны, а не люди…
Я прервал:
– Короче, барон. В чем там трудности?
Он развел руками.
– Семья Лихтенштейнов не желает попадать под власть Варт Генца! А у них, надо сказать, очень мощные крепости, Гиллеберд сам их проектировал и строил, чтобы там могли разместиться войска и выдерживать долгие осады.
– Это нормально, – прервал я снова, – на границах все строят не просто замки, а крепости. И что за споры? Варт Генц мог бы пообещать какие-то льготы…
Он тяжело вздохнул.
– Варт Генц ослеплен ролью победителя! Потому никаких уступок. Кроме того, все и так обижены, что вам досталось две трети Турнедо, а им – всего клочок. Да и тот, оказывается, отстаивает независимость!
Я сказал сердито:
– Сэр Вайтхолд, разве это наши трудности? Давайте все-таки смотреть, что у нас где горит, а если нет, то где загореться может!.. Или где попытаются поджечь. Вы слыхали про поджигателей войны?
Он начал загибать пальцы.
– Если начинать с любимой вами экономики, то здесь все неплохо, почти все работает. Мы ухитрились захватить страну, почти ничего не нарушив и не поломав…
– Это не наша заслуга, – прервал я, – Гиллеберд выстроил самовосстанавливающуюся систему. И саморегулируемую. Что там дальше?
Тень неудовольствия промелькнула на его лице.
– С политикой, – продолжил он, – еще проще. Врагов фактически нет. По крайней мере очень уж явных.
Я смотрел, как он покрутил оставшиеся три пальца и убрал их в кулак.
– И все?
– Ваша светлость, – возразил он. – Если и есть какие-то мелочи…
– Как обстоят дела с экологией? – прервал я. – С охраной окружающей среды? Меня интересуют природоохранные парки, сколько их в королевстве, насколько опасны, что нужно сделать?
Он просиял.
– О, ваша светлость, не волнуйтесь, их много! Синее Болото, Зыбучие Пески Дарна, Гиблый Лес, Проклятая Долина Скелетов… Это самые обширные, а есть еще всякие зачарованные места, их множество, и почти везде от смельчаков остаются одни кости!.. А кое-где и костей даже не находят. Взять, говорите, под охрану?
Я отмахнулся:
– Их слава сама их защищает. Ничего, дойдут руки и до них. Мой билль о свободном передвижении эльфов распространили?
– Да, ваша светлость! Во всех городах, селах и деревнях герольды прокричали. И что за препятствия, обиды и притеснения эльфам будете спрашивать строго.
– Хорошо, – сказал я. – Проследите, чтобы точно такие же права были и у наших союзников гномов.
– Они обнародованы!
– Значит, – сказал я, – пусть глашатаи прокричат громче. А то в города гномы пока заходить не решаются.
– Осторожничают…
– Может, не зря?
Он сказал с неудовольствием:
– Турнедцы очень дисциплинированны. Если закон обнародован – он выполняется.
– Ну, – сказал я, – гномы могут не знать, чем отличаются турнедцы от вартгенцев. Просто повторите мой приказ по всем городам и деревням.
Глава 4
Я быстро придумывал указы, оформлял во внятные слова, подписывал и передвигал на другой конец стола, а сэр Вайтхолд время от времени появлялся в кабинете, собирал и пропадал совершенно бесшумно.
В какой-то момент он не возник у стола, а смиренно застыл у двери. Я вздернул голову и посмотрел на него довольно бессмысленно – я же сейчас указоиздатель.
– Сэр Вайтхолд?
Он поклонился.
– Ваша светлость, к вам просится аббат какого-то монастыря. Или глава какой-то гильдии… я не расслышал, простите. Но мне показалось или вовсе почудилось, он хочет и готов сказать что-то важное.
Выглядел он смущенным, никогда таким не видел, даже лицо пошло красными пятнами, не может себе простить, что из головы вот так вдруг вылетело имя просителя, и – стыд какой! – даже забыл, представляет тот монастырь или гильдию работников.
Я насторожился – для цепкого сэра Вайтхолда такое нехарактерно, но ответил очень любезно:
– Хорошо, сделаем небольшой перерыв. Впустите его, а сами подождите за дверью.
Он поклонился.
– Ваша светлость…
– Сэр Вайтхолд, – ответил я.
Он вышел, оставив дверь открытой, а через порог скромно переступил мужчина в темной одежде, шляпа в руках, тут же коротко поклонился.
– Ваша светлость, – произнес он с расстановкой, – я аббат монастыря имени блаженного Агнозия.
Дверь за ним закрылась, но мне показалось, что сэр Вайтхолд к ней прикоснуться не успел.
Я молчал, всматриваясь в это лицо умного и проницательного человека: глаза смотрят прямо, в них живой блеск, вертикальные складки над переносицей, чуть сдвинутые брови, взгляд острый, не просто смотрит, но и рассматривает, что в этом кабинете непривычно – рассматривать могу только я.
– Блаженного Агнозия? – переспросил я. – Величие и сила нашей церкви в том, что у нее очень много святых, учеников, героев и подвижников. Настолько, что простой воин вроде меня не в состоянии запомнить всех…
Он поклонился.
– Слова мудрости, ваша светлость. Тем более приметные, что мы взяли покровителем вовсе не одного из отцов церкви, как делают многие, ибо под сиянием великого имени проще процветать, а вот под покровительством блаженного Агнозия все зависит только от нашей деятельности.