– Гавриил Родионович, к аппарату пожалте. Илья– пророк на связи.
В трубке были слышны грозовые разряды и глухое ворчание дальней грозы. И конечно же, запахло озоном.
– Гиви, – прямо по башке бил бас из телефона, – я, конечно, послал этого прохиндея на все известные адреса. Но ты скажи, может, и правда моя помощь требуется?
Я огляделся по сторонам, прикидывая, где бы пригодилась Илюшина помощь. Может, кого стоит молнией по тыкве прогладить? Но если Изя чего-то просил… При всей его прохиндейности мой напарник никогда не был не прав. Только когда мое пиво выпил.
– Дык, ведь оно, Перун Родионович, – я осторожно начал охмурительную работу, – он же по моей просьбе звонил. Зря не побеспокоил бы. Уважение понимает. Но ведь точно край у нас. Ситуация, так сказать. Уважь по-свойски.
Ой, чего я несу? Перед бывшим языческим божком распинаюсь, который из простых генералиссимусов выбился, а теперь у нас квислингует. Не зря же напарник рожу ехидную состроил. Изя – собака. Кстати, и наглый такс ухмыляется. Ты-то что ржешь, морда?
– Хорошо, – донеслось из телефона, – через две минуты буду. Ждите меня за ближайшим углом.
Действительно, через минуту из-за ближайшего угла выехал роскошный открытый лимузин неизвестной марки с сидящим на заднем сиденье комиссаром госбезопасности 1-го ранга. Рядом с водителем скромно маячил невзрачный тип кавказской наружности, не менее скромно поблескивающий на солнце стеклами старомодного пенсне.
Я подошел к лимузину и предупредительно открыл дверь.
– Илюша, ты теперь кто? – я все же решил уточнить диспозицию.
– Расслабься, Гаврила, – донесся из-за плеча голос напарника, – это Глеб Бокий, почти собственной персоной.
– Точно, – подтвердил Илья-пророк, не выходя из машины. – А в кого прикажете нарядиться? Уж не в Гершеля ли Иегуду? Или в товарища Менжинского?
Кавказский тип, услышав это имя, передернул плечами и дополнил:
– Зарэжю ссюку!
– Кого из них? – спросил Изя.
– А обоих и зарежу, – пояснил кавказский тип уже без акцента.
– Да, – чуть отвлекся Илья-пророк, – знакомьтесь, это Лаврентий Павлович. С вами поедет.
– Тот самый? – решил уточнить Изя. Он же не мог молчать более минуты подряд.
– Почти, – подтвердил бывший Перун. – Из рая забрали в порядке мобилизации. Работа как раз по его профилю. Я, правда, не в курсе, что тут у вас случилось, но вышестоящее командование настоятельно рекомендовало.
Я уже заинтересованно посмотрел на Лаврентия. Изя с таксом тоже посмотрели. А чего там смотреть? Невысокого роста интеллигент в пенсне. Ничего из ряда вон выходящего. Лаврентий даже смутился от столь пристального внимания. И попытался что-то объяснить.
– Позвольте сказать, товарищи… Ээээ… Господа… архангелы, так сказать.
– Лаврентий, не суетись, – раздался начальственный голос Ильи-пророка, – я сам тебя представлю. Знакомьтесь еще раз, господа. Это Лаврентий Павлович Берия, мобилизованный от проживания в райских кущах приказом № 315 бис. Он обеспечит вам полное прикрытие со стороны ОГПУ.
– Илюша, а ты точно с дуба не рухнул? Какое ОГПУ в XXI веке?
Илюша задумчиво почесал огненно-рыжую репу и глубокомысленно произнес:
– Это ваши проблемы. Мне вообще на них наплевать. Я тут извозчиком подрабатываю по твоей, между прочим, просьбе. Ладно, потом разберетесь со своими проблемами. Поехали.
Когда черный лимузин подъехал к причалу, то часовые, явно не страдающие дефектами зрения, стояли уже по стойке «смирно». Ну еще бы. Я бы тоже вытянулся. Сами представьте, к причалу, единственной достопримечательностью которого являлись несколько чугунных кнехтов, вдруг подкатывает шикарное авто, из которого вылезают, рубинея петлицами и золотея нарукавными шевронами, такие чины…
Еще бы они не тянулись. Из машины не торопясь вылез сам Глеб Бокий, а за ним еще трое из этой же конторы, но в форме старшего армейского комсостава, звании комбрига, но в фуражках с голубым околышем.
Постовой у причала вытянулся еще больше физиологической нормы, когда увидел представительную депутацию, подкатившую прямо пред ясные очи караула.
– Eфрейтор внутренней службы Фарадей! – с ярко выраженным малоросским акцентом представился бравый усач.
– Вольно, солдат, – скомандовал новоявленный Глеб Бокий.
– Старший солдат, – решился поправить караульный. И пояснил: – Я тут старший. За порядком на причале смотрю.
– Смотрящий, значит? Ну-ну. А почему не по форме? Откуда погоны? Или тебя пан Пилсудский заслал?
– Но, товарищ комиссар госбезопасности… – жалобно протянул смотрящий. – Нельзя мне никак без погон. Куды ж я буду тогда лычки пришивать? А меня без лычки с армии домой не пустят.
Илья махнул рукой и потребовал предъявить вышестоящее начальство.
– Начальника караула позови, – вальяжно скомандовал Илья.
– Сей момент. – Фарадей принялся бодро накручивать ручку полевого телефона. – Несмотря на внешний вид, аппарат работал исправно, и голос на той стороне провода попросил позвать Илью к телефону.
Наш Перун (не спорьте, я его несколько тысяч лет под этим именем знаю) начальственно взял трубку и пророкотал в нее:
– Бокий слушает… Что?.. Какие полномочия?.. Давайте их сюда.
Изя не преминул влезть со своими комментариями:
– Илюша, а чего они тебе дадут, если им вовсе наоборот, твои полномочия требуются?
На палубу «Челюскина» выскочили, блистая шикарными кожаными регланами, двое штатских и быстро спустились по трапу на причал.
– Отто Юльевич, – укоризненно покачал головой Бокий, – ну какие же вам от меня полномочия требуются? Может, в качестве мандата пароход одноименный предъявить?
Начальник Главсевморпути товарищ Шмидт на пароход «Глеб Бокий», совершающий регулярные рейсы из Архангельска на Соловки, посмотреть не пожелал.
– Да вы что, товарищ Бокий, какие полномочия, – развел руками Отто Юльевич. – Это Кандыба все. Сейчас пытается с Москвой по радио связаться, инструкции получить.
Ну тут уже и моя очередь вмешаться настала.
– Какие ему, трам-парам, еще инструкции? И почему он не на «Пижме»? Он же там должен быть как начальник охраны. Я сейчас этому Кандыбе такую инструкцию дам, что пешком за своим пароходом побежит. – Решив, что достаточно уже изобразил начальственный гнев, я уже спокойнее произнес: – Впрочем, это к делу не относится. Рад с вами познакомиться, товарищ Шмидт. Я… ээээ, точно, я комбриг Архангельский. Можно попросту, Гавриил Родионович. А это…
– А я комбриг Раевский. – Изя небрежно вскинул руку к фуражке и чуть запнулся, видимо, придумывая себе более благозвучное имя. – Изяслав Родионович.
Илья усмехнулся и пояснил:
– Они братья. По отцу. А это их младший, так сказать, сотрудник, Берия Лаврентий Павлович. Тоже почти родственник. Но уже по матери. Собака звания не имеет. Но находится на довольствии в органах.
– А почему Воронин не встречает? – Блеснул стеклами пенсне Берия. – Или не уважает товарищей?
– Да вы что, товарищ Берия. Как можно? – вклинился в разговор второй штатский. – Позвольте представиться, секретарь партийной организации «Челюскина» Белецкий Михаил Израилевич и по совместительству старпом вместо заболевшего Гудина. А капитана Кандыба в карцер посадил.
– Зачем? – удивился я. Всякое за свои тыщи лет видел, но чтобы капитана за несколько минут до отплытия арестовывали? Даже Саблина, хотя того и было за что. А тут? – Ладно, разберемся.
И повернулся к Илье.
– Ну что, товарищ Бокий, напророчьте нам счастливого плавания и семь футов под килем.
– Плывите-плывите. Селедок мне там только не подавите.
Товарищ Бокий лично пожал каждому руку и пошел к машине. Что же, и нам пора.
– Такса, вперед!
Глава 2
…Куда мы шли,
В Москву или в Монголию,
Он знать не знал, паскуда.
Я тем более…
Владимир Высоцкий
Житие от Израила
Уже на борту парохода я обернулся к часовым и остановился. Странности все продолжались. Вот он, борт. Вот трап, по которому я поднялся. Дальше – часовые. А за часовыми нет Мурманска. Ну не так чтобы уж совсем. Вон вижу несколько бараков на берегу. Изба есть старая, покосившаяся. Одна штука. Кранов портовых, правда, три штуки осталось. Но какие-то маленькие, почти не настоящие. А порт где? Люди куда подевались? Ага, вон та кучка с флагами, наверное, нас провожает. Но было же больше.