Джон улыбнулся: положительно, этот человек ему нравится.
– Вы знаете, что такое настоящая Венера, Джон? – спросил Иван.
Джон понял, что ответа не требуется и благоразумно промолчал.
– Я вам покажу. Кис-кис. Иди сюда, Мурка.
Кошка, мяукнув, подбежала к Ивану, и он протянул руку, и схватил ее за шкирку и приподнял над столом, показывая Джону так, чтоб он мог внимательно разглядеть животное. Джон послушно уставился на кошку и вздрогнул, заметив, что у зверя под пушистым подбородком шевелятся щупальца, серые и склизкие; щупальца росли из тела кошки, и Джон почувствовал, как к горлу подступает кислый комок, сглотнул и, не выдержав, отвернулся – зрелище было отвратительным.
Иван удовлетворенно кивнул и отпустил кошку.
– Настоящая Венера во всей своей красе, – хмыкнул он. – Мурка живет с этим паразитом уже два года, я возил ее к ветеринару, и это был, черт возьми, лучший ветеринар из тех, которых можно найти на захудалой планете, и ветеринар исследовал мою Мурочку в течение недели, и знаете, что он сказал, Билл?
– Джон, – сказал молодой человек. – Меня зовут Джон.
– Он сказал, Билл, – заявил Иван, – что моя старая кошка, которой, как я думал, осталось жить год, от силы два, помолодела, когда в нее проник этот чертов паразит, и что, может быть, – может быть! – я наткнулся на золотую жилу.
Иван вздохнул, сунул руку под стол и достал бутылку водки и два граненых стакана. Налил себе и, не спросив, – Джону.
– Как вы думаете, – сказал он, – Билл… Билл, верно? Как вы думаете, Билл, я на самом деле наткнулся на золотую жилу? Ответьте честно: позволили бы вы паразиту проникнуть в ваше тело ради обретения вечной молодости?
Джон представил, как скользкие щупальца висят под подбородком, как что-то мерзкое шевелится под кожей, и содрогнулся от отвращения, но тут же подумал, что вечная молодость, возможно, стоит того, и ответил честно:
– Я не знаю.
– Вот и я не знаю. – Иван залпом осушил стакан. – Конечно, мне хочется сказать: конечно, я бы не позволил! Но мы с вами молоды, Билл. Как мы ответим лет через двадцать? Кто знает. – Он утер губы рукавом и заявил невпопад: – А Мурку я им не отдам. И другого такого паразита им век не сыскать – по крайней мере, не в ближайшее время: я сам не знаю, как и где моя дуреха его подцепила.
– Вы – благородный человек, – сказал Джон.
– А вы – глупый турист, – заявил Иван. – Глупый турист, который начитался восторженных статей о Венере в «National Geographic». А статьи эти, Билл, писали хлюпики, которые, прилетев сюда, не вылезали из отеля. Вот вам еще одна правда о планете. Вы – глупый турист, – добавил он, не давая Смиту возразить, – но, черт возьми, вы мне нравитесь. Я вижу в вас искру. – Он погрозил Джону пальцем. – Однако если Венера покалечит вас вместо того, чтоб подарить вечную молодость, не приходите ко мне жаловаться, слышите? Я вас предупредил. – Он грозно уставился на Джона. – Скажите, Билл, я вас предупредил?
– Вы меня предупредили, – сказал Джон Смит.
– Мурка, я его предупредил? – спросил Иван у кошки.
Кошка свернулась клубком, уложив щупальца на пушистый хвост.
Иван протянул Смиту шариковую ручку и несколько желтоватых листов, испещренных машинописным текстом.
– Это контракт, – сказал Иван. – Распишитесь тут, тут и здесь.
Глава третья
В салоне летящего геликоптера было шумно, но все-таки не так шумно, как ожидал Джон Смит. Разговаривать можно.
Мужчина, которого звали Питер, высокий блондин в армейских брюках и кожаной куртке на голое тело, загорелый, с улыбкой до ушей, не сходившей с насмешливого лица, наклонился к Джону.
– Скажите, Иван показывал вам свою кошку? – спросил Питер.
Джон кивнул.
– А?! – закричал Питер.
– Да, – ответил Смит.
Питер удовлетворенно кивнул.
– Скажите, а Иван говорил вам, что она обрела вечную молодость?
Джон кивнул и поспешно добавил, заметив, что Питер снова собирается кричать ему в ухо:
– Да, говорил.
Питер захохотал:
– Боже, он не меняется! Надеюсь, вы не поверили ему?
Джон пожал плечами.
– А?! – закричал Питер.
– Он говорил убедительно! – закричал Смит.
– Конечно! Он всегда говорит убедительно, у него такая работа! Но он врет: ей– богу, врет!
Джон промолчал. Шумный сосед раздражал его. К тому же Смита больше интересовал пассажир геликоптера, сидевший напротив. Элизабет. Всё в том же черном комбинезоне со множеством карманов и «молний» она примостилась на краешке сиденья, вжав руки в колени, и смотрела наружу, на бурлящее синее море деревьев, на облака мошкары и тучи листьев, взмывающих над джунглями и опадающих сухим дождем. Элизабет словно не замечала Джона, не замечала никого в салоне, и Джон Смит мог только гадать, о чем она думает, глядя на творящийся внизу хаос.
Рядом с Элизабет сидел мужчина, одетый, как охотник; на нем были тяжелые армейские ботинки, соломенная шляпа, надвинутая на глаза, в крепких руках он сжимал зачехленное ружье. Он дремал или притворялся, что дремлет.
– Сами подумайте! – кричал Питер. – Если бы кошка в самом деле обрела вечную молодость, ее бы давно забрали ученые!
– У нее щупальца на морде, – сказал Смит.
– Паразит? – Питер захохотал. – Их полно на Лазурных островах. Не советую заиметь себе такого. Хирургическое вмешательство обойдется в кругленькую сумму. Если, конечно, сразу не умрете от токсинов. Вы знаете, я видел человека, в которого проник паразит. Он весь посинел и дергался, когда шел, а изо рта у него постоянно текла слюна, и ему нечем было заплатить за операцию, чтоб удалить паразита. Ужасное зрелище. Говорят, его парализовало, но он выжил. Только разве это жизнь? Я думаю, лучше бы он умер.
– Может, его еще вылечат, – сказал Джон Смит.
– Не смешите меня.
Питер похлопал Смита по плечу.
– Иван сказал, что паразит – единственный в своем роде?
– Да.
– Сами подумайте! Он заманивает туристов выдумками!
Джон Смит пожал плечами. Он допускал, что случайный сосед прав. И тем не менее Питер выводил его из себя: и своей насмешливой улыбкой, и своей позой – он небрежно развалился в кресле и джунгли его, кажется, вообще не интересовали, и своим громким настырным голосом. То, что блондин говорил об Иване, Джона раздражало больше всего. Смит подумал, что Иван, наверное, искренне верит в свои фантазии – если это фантазии, конечно. Ему не хотелось думать, что Иван – прожженный лжец, готовый на всё ради того, чтоб продать билет на экскурсию в дикие венерианские джунгли.
– Если Иван такой лжец, почему вы воспользовались услугами его агентства? – спросил из-под шляпы человек, которого Джон окрестил охотником.
Питер ухмыльнулся:
– Остальные – еще большие лжецы.
Охотник хмыкнул.
– Такое чувство, что планета в ярости, – сказала Элизабет.
Мужчины повернули к ней головы.
– Что? – спросил Питер.
– Посмотрите на джунгли: они похожи на человека, который в бессильном гневе пытается нас достать.
Питер рассмеялся.
– Леди, у вас богатое воображение!
– Может быть, – сказала Элизабет.
– Мы чужие здесь, – сказал охотник. – Мы как вооруженный грабитель, который вломился в чужой дом. На нашей стороне сила, и хозяева ничего не могут с этим поделать. – Кончиком пальца он приподнял поля своей соломенной шляпы, и Джон увидел его глаза, зеленые и жесткие, и кривящиеся тонкие губы, и узкий шрам на щеке, и недельную щетину, и седые волосы, прилипшие к потному лбу, и глубокие морщины на загоревшем до черноты лице, – охотнику было далеко за сорок.
– В свою первую охоту, десять лет назад, мы преследовали семейство рысей, – сказал охотник. – Местные рыси мало похожи на земных; это крупные твари размером с носорога, очень кровожадные; их шкуры ценятся у поселенцев. Мы надеялись на большую добычу. А знаете, что мы получили? – Он исподлобья посмотрел на Смита. – Ничего. Мы ничего не получили. Деревья вставали у нас на пути. Мириады насекомых жалили нас. Травоядные твари бросались под ноги, пытаясь сбить с ног. Земля под ногами размягчалась и превращалась в болото. Мы оказались неподготовлены к тому, что мы слишком чужие для этого мира. Что вчерашние враги объединятся, чтоб убить нас. – Он надвинул шляпу на лицо. – Во время той охоты погиб мой друг. С тех пор я охочусь сам, потому что не хочу видеть, как гибнут мои друзья. Прошло десять лет. Мне кажется, что джунгли привыкли ко мне и уже не воспринимают, как чужого.