– Извините, что прерываю вашу милую беседу, – бесцеремонно вклинился мужской голос. – Но не будут ли очаровательные дамы столь любезны и не ссудят ли бедного юношу содержимым своих кошельков?
– Нет, не ссудят, – откликнулась я, окидывая парня цепким взглядом.
Ничего особенного. Видавшая виды рубашка-косоворотка, заплатанные штаны, пальцы судорожно вцепились в кинжал. Типичный портрет неудачника. Таким ничего не остается, как в темных подворотнях грабить беззащитных женщин. Но в данном случае не на тех напал. Видел бы он тех отморозков, что как-то пытались меня изнасиловать, когда ночью мне приспичило сбегать в ближайший круглосуточный магазин за печеньем. Санитары «скорой помощи» сильно удивлялись, как я, такая хрупкая и беззащитная, смогла справиться с такими бугаями. А в милиции долго жали мне руку за проявленную бдительность и задержание бандитской группировки, которая вот уже год состояла в розыске. Они же не знали, что в гневе я страшнее разъяренного носорога.
– И не подумаем. Мы по пятницам не подаем, – отрубила я.
– Но сегодня среда, – робко возразил он.
– Да хоть воскресенье.
Парень помялся немного в нерешительности, затем взмахнул холодным оружием, как дирижер палочкой, и возопил, вытаращив глаза:
– Кошелек или жизнь?
Принцесса вздрогнула. Я тоже получила легкую степень контузии, а потому мое и без того нерадостное настроение рухнуло ниже плинтуса. В таком состоянии знающие меня люди предпочитают обходить озверевшую девушку десятой дорогой.
– Уломал, мерзавец, – кивнула я. – Давай.
– Чего? – опешил тот.
– Как чего? – пожала плечами я. – Чего предлагал.
– А что, я что-то предлагал?
– Ага, – кивнула я. – Кошелек.
– Кошелек?
– Точно, – кивнула я. – Твоя жизнь нам без надобности.
– Так я вам предлагал отдать, – возразил неудачливый грабитель.
– Ну так и отдавай. И не морочь мне голову. Я девушка занятая, и мое время дорого стоит. Будешь упрямиться, проценты пойдут. На счетчик поставлю, мало не покажется.
Парень вряд ли знал, что такое счетчик, но пришел к неутешительному выводу, что это нечто ужасное, и пригорюнился. Дрожащие руки отвязали тощий кошель и кинули мне. Я подхватила нежданную добычу, прикинула на вес, затем высыпала на руку три медяка. И стоило из-за них мараться? Ну да ладно, на безрыбье и рак рыба.
– М-да, – протянула я. – Не густо… Не густо…
– Так ведь грабить тяжело, – шмыгнул носом паренек. – У простого народа брать нечего, а богатые с телохранителями ходят или при оружии.
– Отговорки, милейший, – покачала головой я. – Ленишься – так и скажи. Рвения должного не проявляешь. Разве можно так пренебрежительно к работе относиться?
Паренек тяжело вздохнул и грустно побрел прочь.
– Эй! – окликнула я его.
Тот с надеждой обернулся.
– Ты ничего не забыл? А кинжал?
Кинжал жалобно звякнул у моих ног, и парнишка стремительно исчез из поля зрения, опасаясь, видимо, что я потребую еще и его штаны. Зря. Зачем мне эти лохмотья?
– Глазам не верю, – потрясенно прошептала принцесса. – Ты его ограбила!
– Ну и что? – поинтересовалась я, ссыпая добычу обратно в кошель и прикидывая, куда приспособить кинжал. Нести в руках холодное оружие – все равно что кричать: «Неприятности, вы где?»
– Но ведь так нельзя!
– А тебя не смущает тот факт, что первоначально этот жалкий тип планировал ограбить нас?
– Но ведь не ограбил.
– Разумеется. Просто мы оказались ему не по зубам.
– И поэтому ты забрала у него деньги? – бездна обвинения в глазах.
– Нормально! – восхитилась я такому повороту сюжета. – Значит, он может нас ограбить, а мы его нет? И вообще, это была компенсация.
– Компе-чего? – не поняла она.
– Компенсация, – по слогам повторила я. – Я напрягалась, угрожая. И к тому же он меня напугал и оглушил своим воплем. Значит, должен компенсировать мне моральный ущерб.
Принцесса с сомнением поглядела на тощий кошелек.
– И что? В вашем мире эта самая компенсация стоит три медяка?
– Разумеется, нет, – авторитетно заявила я. – В зависимости от нанесенного ущерба. Сумма доходит до миллионов. Просто в данном случае с воришки больше взять нечего.
– То есть, он тебе еще и должен остался?
– Да ладно, – сделала широкий жест я. – Пусть гуляет.
– Это очень благородно с твоей стороны простить ему долг.
– Да, я такая, – усмехнулась я. – Слушай, а на три медяка можно где-нибудь сносно пообедать?
– На роскошный обед, конечно, маловато, но, думаю, на пару кружек молока и яичницу из двух яиц вполне хватит.
– Так чего же мы ждем? – вопросила я, и желудок довольно заурчал от предвкушения еды. – Там и договорим.
Таверну постарались найти более-менее приличную. В сложившейся ситуации только несварения желудка нам не хватало. Заведение, правда, находилось далеко не в центре (на такое у нас банально не хватит денег), но и не в трущобах. И то ладно. Снаружи трактир выглядел слегка обшарпанно и побито, но в целом – вполне нормально, если не обращать внимания на отвалившуюся штукатурку и живописно раскинувшегося буквально у самого порога гнома. Я не смогла удержаться и пнула бесчувственное тело носком сапога, дабы выявить признаки жизни. Гном недовольно заворчал и перевернулся на другой бок. Значит, жив. Замечательно.
На вывеске неизвестный художник изобразил на редкость уродливую пучеглазую русалку с превосходящим самые смелые мужские фантазии обнаженным бюстом. Сердючка, узрев подобные размеры, облезла бы от зависти. Причем данный монстр жизнерадостно улыбался, горделиво восседая на огромной сковороде, и держал в скрюченных руках огромную кружку пива.
Да-а-а. Наверное, раньше я читала какие-то неправильные сказки и наивно считала русалок привлекательным народом. В книгах прекрасные девушки зачаровывали мужчин своей неземной красотой и пением, затем увлекали бедолаг на дно. Реальность оказалась зла. Несчастные представители противоположного пола, узрев такие красоты, тонули совершенно самостоятельно исключительно от пережитого шока или получали инфаркт от нервного потрясения. К тому же на вывеске красовалась русалка-извращенка с чисто мазохистскими наклонностями. Если бы меня усадили на сковородку с перспективой попасть в жаркое, я бы не выглядела так жизнерадостно. А эта счастливо лыбится во все тридцать два зуба.
– Слушай, Норандириэль, – черт, еле выговорила ее имя. – Я чего-то не понимаю или у вас всем русалкам не повезло с внешностью?
Принцесса удивленно нахмурилась, потом подняла взгляд на вывеску и нервно икнула:
– О боги! Какой ужас! Нет, у нас русалки очень красивые. А в Светлом лесу протекает чистая ключевая речка. В ней обитают русалки. Хочешь, я тебя с ними познакомлю?
– Хочу, – кивнула я.
В трактире царил полумрак. Пожилой тролль неторопливо протирал кружки относительно чистой тряпкой. Однако, как у них тут здорово работают с гримом. Посетителей было не густо. За одним столиком в дальнем углу сидел высокий мужчина и неторопливо обедал. За другим расположились несколько мужиков. Они пили эль из больших деревянных кружек, напоминающих бочонки с ручкой, и вели какую-то бурную дискуссию. Мы решили не привлекать к себе ненужного внимания и скромно заняли один из дальних столов.
Мы уже успели заскучать, когда к нам подошла фигуристая подавальщица в платье с передником и выжидательно уставилась на нас. Я мило поздоровалась. Она посмотрела на меня так, будто я только что нанесла ей смертельную обиду просто тем, что отнимаю часть ее драгоценного времени.
– Две кружки молока и яичницу из двух яиц, – бодро заказала принцесса.
– И все?
– И все, – жизнерадостно кивнула эльфийка.
– И стоило из-за таких пустяков людей беспокоить? – надменно фыркнула девица.
Обалдеть. Ну и сервис. Я выдала свой фирменный взгляд, от которого бледнели и старались ретироваться самые отъявленные грабители, не рискующие связываться с такой отмороженной, и заявила: