Натан Гревски, его непосредственный начальник, сообщал, что в связи с расширением клиентской базы сотрудник Омал Мохо отзывается из отпуска и должен немедленно явиться в офис.
«Нашел дурака, – подумал сотрудник Мохо. – Пусть теперь Джо Бастер работает…»
И тут же с ужасом представил, что наворотит Бастер, если и впрямь подменит его на службе. Ведь он же ни черта не понимает в консалтинге! Но, скорее всего, не попрется Джо в офис. С какой стати? Он развлекаться прибудет, а не работать…
«Перебьется Натан, – решил Омал. – Я и так два года нормально не отдыхал… Правда, с него станется. Влепит мне в импер-карту целый месяц прогула, без уважительной причины. И в результате – увольнение по статье имперского кодекса труда. Надо бы как-то себя подстраховать…»
Был один вариант. В других обстоятельствах Омал ни за какие коврижки на него не согласился бы, но сейчас… Сейчас, если что, будет отдуваться Джо Бастер. Ничего, он парень крутой, справится.
Омал повертел головой, обнаружил неподалеку кабинку городского видеофона и направился к ней. Какое счастье, что он не забыл номер Эллы. Как чувствовал, что пригодится. Омал вошел в кабинку и набрал номер. Элла откликнулась сразу.
– Здравствуй, душечка, – проговорил Омал приторно-сладким, как ее любимые пирожные, голосом.
– Приветик, милый! Соскучился, мой сладкий?
Экранчик почему-то оставался слепым, но Омал как наяву увидел ее. Пышную и сдобную. Когда-то эта сдобность сводила его с ума. Но время, беспощадное к пухленьким беленьким девчушкам-секретаршам, и ненасытимая страсть к сладкому заставили Эллу перешагнуть порог, отделяющий аппетитность от калорийности. Восходя по карьерной лестнице, Элла превратилась из ласковой и мягкой хохотушки в полную самодовольства стерву, которую ребята в офисе за глаза называли Холестериновой Бляшкой…
…В пышном розовом пеньюаре, распахнутом на полной груди. Толстые, словно сардельки, пальцы перепачканы кремом. Пухлые губы лоснятся…
Омала передернуло от отвращения, но он вовремя вспомнил, что Элла Порох – заместительница генерального менеджера по персоналу.
– Мне нужна твоя помощь.
– Всегда рада, – промурлыкала Элла, – но не даром, милый. Не даром!
– Я понимаю, – произнес он со смирением. – И готов соответствовать.
– Всегда бы так, – откликнулась она. – И что тебе нужно, мой сладкий?
– Я взял отпуск на тридцать дней, а Натан меня отзывает.
– Понятно… Ты куда-то уезжаешь?
– Нет, – сказал Омал не слишком уверенно. – По крайней мере, пока не планирую… Элла, солнышко, выручи!
– Что-нибудь придумаю, – сказала Элла. – С какого числа?
– С завтрашнего утра, если можно.
– Трудновато будет, – вздохнула Элла. – Ты же знаешь Натана, он без уважительной причины своего сотрудника из лап не выпустит, даже на два дня, не то что на месяц… Но ради тебя, милый, я все сделаю…
– Спасибо, зайчонок!
– Особенно, – продолжала она, – если ты сегодня приедешь ко мне, мой сладкий.
Омал с досады готов был шарахнуть ни в чем не повинной «мыльницей» по столь же невиновному видеофону.
Чертова баба! И ведь не скажешь ей, что уже давно никаких чувств, кроме отвращения, она в нем не вызывает. Женщины такого не прощают! Тем более женщины, от расположения которых ты зависишь.
– Хорошо, Эллочка, – согласился он без особого энтузиазма. – Я приеду.
– Вот и славно, лапусик, – откликнулась Элла. – Дорогу не забыл?
2
Омал возвращался в свое жилище уже за полночь. Элла уговаривала остаться, но он сослался на неотложные дела. Ему хотелось как-то попрощаться с городом. Он даже поднялся на смотровую площадку Империума и оттуда полюбовался панорамой ночного мегаполиса: сияющей дугой Воздушного Кольца, огненными пальцами скайскреперов Сити, разноцветными мошками глайдеров, снующих между ними. К тому же завтра надо было проснуться со свежей головой, а после ночи у Эллы такое немыслимо. Уже и сейчас Омал чувствовал себя опустошенным. И опустошение это приятным не назовешь.
Он подошел к подъезду, приложил палец к дактилозамку. Вдруг дверь распахнулась, и наружу вывалился Шрам – сосед по дому, неплохой парень, бывший межпланетник, но неизлечимый алкоман и неудачник. Омал едва успел отступить в сторону. Сосед уставился на него налитыми глазами, ощерился щербатым ртом – положенные по социальной страховке импланты он давно загнал – дыхнул многолетним перегаром.
– Ба, какие люди! – возвестил алкоман. – Слушай, братан, дюзы горят… Дай соллар… ик… завтра верну…
– Рад бы, брат, да сам на мели всем пузом… – откликнулся Омал и попытался нырнуть в подъезд.
Но не тут-то было. Алкоман ловко сгреб его за лацканы куртки.
– Чё, буржуйский прихвостень, отставнику бабла пожалел? – осведомился он с угрозой.
Омал вырвался:
– Да иди ты!
– Ах ты падла! – заорал Шрам и пнул его в коленную чашечку.
Омал с трудом увернулся от повторного пинка. Нырнул в подъезд, втиснулся в лифт, взлетел на свой этаж. Ворвался в квартиру. Закрыл за собой дверь. Из ракетного металла. В повседневной жизни такая дверь была бессмысленной роскошью, так как грабить в обиталище скромного клерка нечего, но сейчас она служила серьезным препятствием на пути восстановления классовой справедливости. К счастью, у Шрама хватило ума не рваться ночью в квартиру «буржуйского прихвостня». И Омал мог перевести дух. Раздеваясь и направляясь в ванную, он с радостью думал о том, что завтра Шрам будет не его проблемой. Впрочем, уж для кого-кого, а для бретёра Бастера этот пропойца наверняка не составит ни малейшей проблемы. Пусть только Шрам что-нибудь вякнет…
3
Ровно в девять часов десять минут он стоял перед дверью с номером двести тринадцать, не решаясь постучать. Если все вчерашнее не было сном, значит, за этой дверью его ждет новый дивный мир. Марс. Оранжевые пустыни и голубые русла каналов. Белые города на фоне багряных гор. Омал постоял еще несколько минут, предвкушая, и, наконец, дернул дверь на себя.
– Разрешите?
– А-а, Омал! – обрадовалась мисс Би. – Вы пунктуальны.
Ему была приятна ее похвала и искренняя радость в зеленых глазах. Мелькнула мысль отказаться от затеи с обменом и пригласить эту замечательную девушку в киберкафе.
– Вы принесли деньги и документы? – поинтересовалась она.
Омал протянул ей запечатанный пакет. Желание остаться в собственном теле стало еще сильнее, но сказать об этом мисс Би значит разочаровать ее. И тогда ни о каком кафе не будет и речи.
– Замечательно, – сказала мисс Би, принимая пакет. – Вот ваш экземпляр контракта, подписанный мистером Оро.
Омал только мельком взглянул на причудливую закорючку директорской подписи и вернул бумаги девушке.
– До вашего возвращения экземпляр будет лежать в сейфе, – объяснила она. – Ну что, вы готовы?
Омалу хотелось еще потянуть время, посидеть в уютном кресле, полюбоваться красавицей мисс Би, поболтать с ней, но он сказал, что готов.
– Хорошо, – откликнулась девушка. – Тогда пройдите вон туда! – За ее спиной снова бесшумно отъехала часть стены. – Наш сотрудник Захар осуществит обмен.
Омал шагнул к проему, заглянул с опаской. Сегодня вместо демонстрационного зала за раздвижной стеной была небольшая комната. Почти всю ее занимал матовый цилиндр, напоминающий кабинку для душа, только снабженный приборным щитом. Угрюмый молодой человек с заспанной физиономией колдовал возле щита.
– Захар! – сказала мисс Би. – Принимай клиента. Счастливого пути, Омал! Будьте осторожны!
– До свидания! – отозвался он и шагнул в комнату.
Стена за его спиной бесшумно сомкнулась. Омал вопросительно поглядел на Захара.
– Раздевайтесь, – приказал тот.
Омал опешил:
– Что-о?
Захар вздохнул и показал на неприметную шторку в углу.
– Процесс обмена возможен только тогда, – скучным голосом начал он, – когда клиент находится в специальной камере, заполненной коллоидным стабилизатором… Короче, незачем пачкать одежду, в которую придется одеваться вашему…