Мэри сразу же представила, как мать пытается выдавить слезы.
— Нет, я только хочу, чтобы ты поняла: я выросла и не хочу, чтобы ты лезла в мою жизнь.
— Это очень грубо с твоей стороны, Мэри! — укоризненно сказала Эстель.
— Может быть, — спокойно ответила она. — Но с твоей стороны не менее грубо звонить мне в четыре часа утра только потому, что ты забыла сделать это пятью часами раньше!
Мэри слышала в трубке только молчание. Она поняла, что попала в точку. Впервые в жизни в разговоре с матерью она одержала верх.
— Это все мужчина! — наконец сказала Эстель. — Я только не могу понять, почему он настраивает тебя против меня? Может быть, он тебе не пара, а, доченька?
— Ты права только в одном. Я встретила человека, которому готова подарить свою любовь. Но он не имеет ни малейшего представления о тебе.
— Все равно, это он во всем виноват! — упрямо сказала Эстель. — Ты забыла о своем дочернем долге! Ты забыла обо всем, что мы с отцом сделали для тебя!
— Я ничего вам не должна, мама, и ты это прекрасно знаешь. Если вам когда-нибудь понадобится моя помощь, я с удовольствием окажу ее. Но пока что у вас на содержание машин уходит больше денег, чем я зарабатываю в год. Боюсь, я ничем не смогу вам помочь.
— Так вот в чем дело! — Эстель облегченно рассмеялась. — Тебе нужны деньги! Конечно же ты имеешь право получить кое-что. Ты ведь член семьи! Завтра же я решу этот вопрос, дорогая.
Мэри скривилась. Эстель как всегда стремится все упростить. Она просто не желает слушать свою дочь.
— Нет, мама, не трудись понапрасну, — попросила она. — Я не возьму ни цента от вас. Мне хватает того, что я зарабатываю. Тебе не удастся купить мое хорошее отношение деньгами.
— Мэри-Энн, он заставляет тебя принимать наркотики? — почти утверждающе воскликнула Эстель.
— Что за глупость! Уильям прекрасный человек, он ни за что не станет ни к чему принуждать меня, тем более к такой гнусности! Прекрати истерику, мне противно все это слушать.
— Так, значит, теперь этот Уильям для тебя важнее матери?! — Эстель попробовала подойти с другой стороны.
— Если бы ты хотела стать для меня настоящей матерью, у меня не было бы никого ближе и важнее, — с болью в голосе сказала Мэри. — Но так получилось, что Уильям всего за один день стал для меня дороже тебя. Я не знаю, кто в этом виноват и виноват ли кто. Так случилось.
— Мне кажется, ты сейчас не в себе! — решительно сказала Эстель. — Я перезвоню позже, когда ты придешь в себя. Эти твои глупые влюбленности не доведут до добра! И я не раз говорила тебе об этом!
— Это не влюбленность. Это любовь, — тихо сказала Мэри. Она улыбнулась, понимая, что наконец-то смогла самой себе сказать правду. Только сейчас Мэри поняла: Уильям прочно занял место в ее сердце. Это его она ждала всю свою жизнь и вот наконец-то дождалась.
Теперь я буду счастлива, и мне все равно, кто и что думает об этом. Мне даже все равно, смогу ли я когда-нибудь наладить отношения с матерью. Теперь у меня есть моя любовь.
— Боже мой, Мэри-Энн, ты сошла с ума! Что я тебе не раз говорила? Ты не должна позволять чувствам брать верх над разумом. Если бы следовала этому принципу, ты не стала бы так разговаривать с матерью!
— Мне кажется, что тебе действительно стоит перезвонить мне через некоторое время. Сейчас я не могу с тобой разговаривать ни о чем. Кстати, если вдруг у тебя появится минутка между приемами, подумай о том, что я тебе сегодня сказала. Знаешь, я всегда мечтала о том, что когда-нибудь ты увидишь во мне не средство, не часть имиджа, а свою дочь. До свидания, мама. Я так хочу верить, что ты прислушаешься к моим словам! — Мэри первой положила трубку, не давая Эстель возможности сказать что-то, что навсегда разлучило бы их.
Ох, мама, неужели ты не понимаешь, что я тебя все же люблю, несмотря на всю боль, что ты причинила мне! — закрыв глаза, подумала Мэри. Она чувствовала, как по щеке катится слеза. Она надеялась, что Эстель прислушается к ее словам и сможет что-то изменить в себе. Мэри закусила губу, стараясь не позволять себе разрыдаться, как это не раз бывало после разговора с Эстель.
Телефонная трубка в ее руке вновь ожила. Мэри вздрогнула и с подозрением посмотрела на аппарат. У нее не было сил вновь вести бесполезный спор с матерью.
Не буду брать трубку! — решила она.
Но телефон продолжал настойчиво звонить.
В душе Мэри шевельнулось подозрение. Эстель просто не стала бы так долго ждать, пока она снимет трубку.
А вдруг на этот раз я не ошиблась? — подумала Мэри и почувствовала, как от волнения сдавило горло.
Она больше не могла сдерживаться, ведь именно этого звонка ждала она всю ночь, когда не могла уснуть в холодной одинокой постели. Мэри схватила трубку и дрожащим голосом выпалила:
— Уильям, как я рада, что вы позвонили!
Несколько секунд в трубке царило молчание. Все в душе Мэри сжалось от тревожного чувства, что она вновь ошиблась.
— Я тоже очень рад, что решился на это, Мэри.
Она почувствовала, как слезинка выкатилась из уголка глаза и двинулась по щеке. Дрожащей рукой Мэри вытерла капельку. Еще ни разу в жизни она не плакала от того, что ее мечты сбываются.
— Я ужасно боялся звонить вам ночью — это так неприлично! Но ничего не смог с собой поделать! — признался Уильям.
— Я действительно рада, что вы позвонили, — пробормотала Мэри.
От чувств, бушевавших в ее душе словно ураган, она не могла говорить.
— Позвонил вам, но было занято, — скороговоркой продолжал Уильям, как будто боялся, что, если сейчас не скажет все, что накипело у него на душе, не сможет вновь набраться смелости. — Я чуть не сошел с ума, пока дождался, когда же вы наговоритесь!