И одежда… Тут уж мне стало совсем плохо. Курточка из нежнейшей кожи цвета молочно-орехового шоколада облегала фигуру, как будто ее собственная кожа. Вот если бы это была змеиная шкура, тогда бы я точно в это поверила.
Тут в голове всплыла какая-то важная мысль, точнее не мысль, а отчетливое воспоминание. При нашем незабываемом скандале муженек и его мачеха напирали на то, что Ольга, дескать, беременна, и стало быть, только поэтому следует как можно быстрее поселить ее в нашем загородном доме – ребеночку, мол, нужен свежий воздух и все прочее…
Я в уме быстро прикинула: тест, конечно, покажет и десятидневную беременность, но мужчина обычно верит все же свидетельству врача. А тот с уверенностью констатирует беременность только недель в шесть… Будем считать, что Ольга не тянула время и тут же предоставила своему любовнику справку от врача. Да еще его убеждала, что ей нельзя делать аборт… короче, понадобилось еще недели две. Уж я-то знаю своего мужа, он тугодум, небось долго привыкал к мысли, что в ближайшей перспективе может стать папочкой. Итого… я посчитала в уме: два месяца плюс пять, получается, как ни крути, месяцев семь беременности, ну может, чуть меньше.
И как это прикажете понимать? Любовница моего мужа была стройна как тополь, да что там, худущая она была, как спица от велосипеда. То самое место, в котором должен помещаться ребеночек, находилось прямо перед моими глазами, так что отпали всякие сомнения: живот был плоский как доска – это в семь-то месяцев!
Какие сволочи, они меня обманули! Точнее, Ольга в свое время обманула любовничка, но вот как он не взбрыкнул, когда узнал, что его провели, словно лоха? Невероятно…
– Здравствуй, Вова! – чарующим голосом сказала эта зараза и чмокнула его в макушку.
Вот интересно, в начале нашего знакомства я пыталась звать его Вовой, но мне было строго-настрого это запрещено, вплоть до полного разрыва. Его зовут Володя, твердо сказал он мне, и никаких Вов, Вованчиков и Вовастых! И я, разумеется, смирилась, даже прощения просила, если оговорюсь ненароком. Дура я беспросветная, надо было расстаться с ним сразу же, сейчас не сидела бы тут, чувствуя себя оплеванной со всех сторон!
Володечка с грацией молодого бегемота обежал стол и подвинул стул своей королеве, потом наклонился к ней и куснул в ушко, отчего она слегка поморщилась. С неизъяснимым злорадством я отметила, что на макушке у него просматривается плешь, как говорила моя бабушка, «от чужих подушек», вот уж точно.
До того момента Ольга старательно делала вид, что меня не замечает, теперь же, усевшись напротив, она посмотрела в упор и слегка подняла брови, повернувшись к Володьке. Тот, улыбаясь, развел руками.
Его извиняющаяся улыбка тотчас вывела меня из себя. «Прости, дорогая, – говорила она, – извини за это досадное препятствие нашему счастью. Придется немного потерпеть, пока я разберусь…»
«Ни черта ты не разберешься! – мысленно вскипела я. – Ты ее нарочно позвал, чтобы она все за тебя сделала»!
От такой мысли мне легче не стало, однако сил прибавилось. Я успокаивала себя тем, что все плохое, что могли, они уже сделали, теперь мне терять нечего.
Слабое утешение.
Ольга расстегнула курточку, но не стала ее снимать, показывая тем самым, что пришла сюда ненадолго. Сейчас она по-быстрому со мной разберется и пойдет дальше двигать карьеру, а я останусь тут – бедная, несчастная и никому не нужная.
Под курточкой у нее были джемпер – мягкий кашемир цвета опавшей осенней листвы – и бежевый шелковый шарф от «Гермеса», куда уж мне за ней с моим пестреньким платочком, купленным у тетки возле метро!
– Ты что тут делаешь? – прошипела Ольга сквозь зубы. – Чего расселась как на собственном диване?
От неожиданности я поперхнулась, хотя кофе предусмотрительно решила недопивать, уж очень он горький, вдруг бармен туда яду добавил? Не поймешь, что за порядки в этом ресторане!
Да что она себе позволяет? Я посмотрела на Володьку, но он, разумеется, малодушно отвел глаза в сторону, предоставив нам самим разбираться.
– Не помню, чтобы мы с вами были на «ты».
Я хотела ответить этой нахалке спокойно-холодным тоном, но голос мой предательски задрожал, и из горла вырвалось какое-то невнятное блеяние.
Ольга откровенно хмыкнула, показывая, что от нее не укрылось мое смятение.
– Вроде бы приличный ресторан, а пускают всяких шлюх! – Она прошипела эти слова так, чтобы никто их не слышал, кроме меня и Володьки. Но тот усиленно смотрел в сторону и делал вид, что все происходящее не имеет к нему никакого отношения.
Я стала злиться по-настоящему. Какого черта? Сам мне позвонил, вызвал сюда для разговора. Нарочно хотел меня оскорбить? Я терялась в догадках.
Где-то в отдаленном уголке моих недоумевающих мозгов появилась здравая мысль – встать и немедленно уйти отсюда и общаться с этих пор с бывшим мужем только через адвоката, коего нанять буквально завтра с утра.
– Ну и видок у тебя! – продолжала, усмехнувшись, эта стерва. – По подвалам, что ли, валяешься?
– Владимир! – не выдержала я. – Уйми свою… наглую бабу, а то никакого разговора у нас не получится!
И как вам нравится? Эта скотина снова сделал вид, что ничего не видит и не слышит! Мне захотелось изо всех сил пнуть его под столом по коленке, а лучше – выше, так будет больнее. Но, боюсь, удар будет неточным.
– Ты, шалава подзаборная, – продолжала Ольга издевательским голосом, – нечего по сторонам оглядываться, никто на тебя не посмотрит, кому ты нужна-то, старая кошелка…
И тут моему терпению пришел конец.
– Это я-то шалава? – сказала я, сдерживаясь из последних сил, чтобы не заорать во весь голос. – Ты ничего не перепутала? Это я, стало быть, шлюха? А ты кто – белая и пушистая? Откуда ты только свалилась на нашу голову? Из какой задницы? Думаешь, сумела влезть в постель к женатому мужику – так все сразу и устроится? На это, милая, ума большого не надо…
Она смотрела на меня в упор с таким презрением, что остатки здравого смысла улетучились из моей головы со скоростью ветра.
– Нечего пялиться! – Я повысила голос. – Чего ты сюда притащилась? Кто ты такая? Никто и звать никак! Замуж она хочет выйти за этого борова! – Я ткнула пальцем Володьке в лицо, так что он едва успел отстраниться. – Да забирай его со всем дерьмом, он мне и даром не нужен, счастье такое! Но дом я тебе не отдам!
– Да кто тебя спрашивать будет! – осмелился высказаться Володька. – Ты там уже пять месяцев не живешь!
– Ты на себя-то посмотри! У тебя денег нет не то что на адвоката – зад прикрыть, и то нечем! – издевательски захохотала Ольга. – Это же надо в таком виде по улицам ходить!
– Заткнись! – Теперь я уже орала в полный голос. – Прикуси язычок свой змеиный, пока я его не оторвала!
Не помня себя от злости, я вскочила и толкнула стол в сторону.
– Ой! – Она схватилась за то место, где у нормальных людей находится сердце, у этой гадюки сердца, думаю, вообще не было.
– Ты что себе позволяешь? – возмутился Володька.
– А что будет? – настал мой черед издеваться. – Ребеночка она выкинет? Угу, сразу двух! Помнится, шел разговор о беременности, и куда все делось? Само рассосалось? Тебя, идиота, развели как последнего лоха, а ты и доволен!
– Не твое дело! – огрызнулся он. – Все равно я с тобой жить не буду! Хватит, намучился!
Он намучился! Столько лет я за ним ухаживала, еду ему под нос подставляла, ни в чем не перечила, только что сопли не вытирала, а этот подлец, оказывается, так мучился, что даже любовницу завел. От тоски, наверное…
– Шлюха! – шипела Ольга, как гремучая змея. – Идиотка! Уродина! Сдохнешь под забором!
– Это мы еще посмотрим, кто из нас первый сдохнет и где! – громко сказала я. – Я жизнь положу, но тебя из моего дома выживу! Устроили себе, понимаешь, любовное гнездышко за чужой счет! Я тебя уничтожу! По стенке размажу! В капусту нашинкую!