Ники не обратила внимания на сарказм.
– Интересно, кому он предназначен? – подумала она вслух с хмурым видом.
– Мне? – невинно предположил я.
– Ха-ха, очень смешно.
– Бабке – метнуть в Валенка?
– Заткнись! Нет, Грег определенно кого-то ждет в гости!
– Думаешь, женщину?
– Похоже на то, – мрачно сказала Ники. – Я это сразу заподозрила!
– Да ты не расстраивайся раньше времени. Может, это просто его старая боевая подруга.
– Ну-ну.
– Или он решил взять еще одну ученицу, более перспективную…
– Знаешь что?! – начала заводиться Ники.
– А что это у тебя за спиной? – ловко перевел я разговор на другую тему.
– Где? – Ники стремительно развернулась. – Тьфу на тебя! Что, сам не видишь? Футляр для скрипки.
– Зачем?
– Ты разве не знаешь, что я готовлюсь поступать в консерваторию?
Нет, этого я не знал.
– А почему туда?
– А почему бы и нет? – подбоченилась Ники. – Ты что-то имеешь против скрипки?
– Нет, что ты! Скрипка мне очень нравится! Но ты же вроде играла на гитаре…
– Скрипка гораздо лучше гитары, – ответила она резко. – Гитара, она создает настроение. А скрипка… она сама играет на тебе, как на музыкальном инструменте. Словно скальпелем – прямо по венам…
«Интересно, где она это вычитала?» – подумал я и ответил:
– Смотря как играть. Не, скрипку я уважаю. Скрипка – это серьезно. Как это, у Павича: вы действительно хотите подарить дочке скрипку? А вы знаете, что выучиться играть на скрипке – это как вспахать поле отсюда до Белграда и обратно три раза?
– Купите ей лучше барабан, – подхватила Ники.
– Там не было про барабан, – возразил я.
Мы рассмеялись.
– Ну и вообще, – добавила Ники застенчиво. – Грег однажды сказал, что ему нравится слушать скрипку.
– Ха! С этого и надо было начинать.
За разговором мы сами не заметили, как пришли на Яхтенную. В супермаркете на углу возле дома Валенка мы набрали два огромных пакета снеди. Тащил их, естественно, я. Ники несла перед собой воздушный тортик, глядя на него с ревностью и неприязнью.
– Значит, ты будущая скрипачка, – возобновил я разговор, чтобы отвлечь ее от мрачных мыслей. – А Валенок по жизни чем занимается?
– Не знаю, что-то с железом.
– С компьютерным?
– Не, с машинами. Сам разве не обращал внимания? У него постоянно то руки в масле, то джинсы в солярке…
– Не обращал. А ты всегда обращаешь внимание на мелочи?
– Стараюсь, – серьезно ответила она. – Грег велел обращать. У меня другой курс обучения, не такой, как у тебя.
– Какой? – заинтересовался я.
– Хм… скажем так, с акцентом на разведке.
Ники оглянулась.
– Вот, например, – та машина…
Она указала на длинный черный автомобиль, выезжавший из подворотни на другой стороне улицы. Как раз когда я на него взглянул, он выворачивал на проезжую часть и через мгновение укатил в противоположную от нас сторону.
– Что ты заметил? – спросила Ники.
Я пожал плечами.
– Ничего особенного. Машина как машина. Черная. Видимо, дорогая.
– Я видела ее ровно столько же, сколько и ты. Ну, может, на секунду дольше. Какой она марки?
– Ну… «мерс»? – бросил я наугад.
– BMW, «семерка»! – сообщила она. – Номер?
– Да какой номер, ты чего! – засмеялся я.
– А я заметила первую букву и три цифры.
Ники назвала их с торжественным видом.
– Сколько человек в машине?
– Погоди, – я напряг память и вспомнил: – Там же стекла были тонированные!
Не успел я порадоваться тому, что не упустил такую важную деталь, как Ники заявила:
– Ну и что? Любые тонированные стекла пропускают свет. Кажется, затемнение не больше сорока процентов, по закону… не помню. Короче, пассажиров ты тоже не заметил.
– А ты, можно подумать, заметила!
– Конечно, – кивнула Ники с отвратительно самодовольным видом. – Не было там пассажиров. Только водитель.
– Можешь говорить что угодно – все равно не проверить. Машина-то уехала!
Это была выходка обиженного мальчика, и Ники отнеслась к ней снисходительно.
– Ты же не думаешь, что я вру, – сказала она спокойно. – Прекрасно знаешь, что все это правда.
Мне стало стыдно. А главное – досадно, что я не заметил вообще ничего! Кроме того, что машина была длинная и черная. Да любой школьник заметил бы больше! Позор!
– Подожди-ка секундочку, – сказал я, ставя пакеты с едой на асфальт.
– Что ты затеял?
– Не трогай меня.
Я глубоко вздохнул, прикрыл глаза и сосредоточился. В точности как тогда, в марте, когда застыл посреди улицы, пытаясь вспомнить, что за символ промелькнул на моем мониторе… И довспоминался до того, что практически остановил время. И заодно все движение на Савушкина. И ввел в транс светофор и десяток пешеходов…
К моему удивлению, повторить это оказалось не так уж сложно. Вдох, выдох, и я снова выпал из окружающей реальности, секунда за секундой восстанавливая в памяти те несколько мгновений, пока машина выруливала из двора. Картинка постепенно замедлилась и теперь неторопливо прокручивалась передо мной, как на покадровом просмотре.
Я видел такие мелочи, на какие никогда не обращал внимания: каждое пятнышко пыли на сияющих литых дисках… Мельчайший потек бензина возле крышки бензобака…
Легко прочитал весь номер… Номер был специальный. С виду вроде ничего особенного, но вот это сочетание букв и цифр… Слыхал я краем уха об этих номерах. Такие машины никогда не останавливают гаишники. И отдают честь – потихоньку, чтоб никто не заметил…
Разглядел и водителя – точнее, шофера, потому что это была не его машина. Увидел и кое-что еще.
– Короче, – сказал я, открывая глаза. – Машина бронированная. Ты, конечно, можешь сказать, что я сочиняю, – все равно уже не проверить…
Ники внимательно слушала.
– А как ты определил?
– Ну, это видно. По тому как едет, например, – она слишком тяжелая…
– А номер вспомнил?
– Конечно, – я назвал три цифры и две буквы.
Ники захлопала в ладоши.
– Правильно!
– Водитель, – продолжал я. – Он, скорее всего, военный. Хотя обосновать я не могу. Думаю, заметил какие-то мелочи, но сейчас не могу их объяснить даже сам себе.
– Ну а еще что? – с нетерпением спросила Ники.
Такое ощущение, что новость насчет шофера ее не заинтересовала и не удивила.
И тут – чувства все еще были обострены – у меня шевельнулось подозрение. Но я продолжал:
– И самое интересное. На лобовом стекле – пропуск.
Ники затаила дыхание.
– Откуда ты знаешь? Ты же не мог видеть стекла, она выезжала к нам боком!
Я пожал плечами.
– Ну вот смог как-то.
– Что там на пропуске?!
– Герб… Название ведомства… И фамилия.
– Какая? – почти шепотом спросила Ники.
Я развернул ее к себе и таким же шепотом ответил:
– Ники, скажи мне, чья это машина?
Она моргнула и попятилась. Но я успел понять по ее глазам – она знала.
– Леша, ну откуда мне…
– Не ври.
– Ладно, расскажи мне, что там за фамилия, а я скажу тебе про машину.
– Ники, я ничего не скажу, пока не услышу ответ, – устало произнес я, поднимая с асфальта пакеты.
– Я правда не знаю! Но догадываюсь. Я как-то давно спрашивала Грега, есть ли у него машина. Он сказал: «служебная».
– Служебная? – повторил я.
Интуиция подсказывала, что Ники угадала. Это была машина Грега. Но в таком случае…
– А теперь фамилия и ведомство! – напомнила Ники нетерпеливо.
– Не скажу, – ответил я. – Если Грег ничего не рассказывает сам, значит, у него есть основания скрывать информацию. А шпионить за ним… Ну, блин! Это просто некрасиво. И нечестно. Не говоря уж о том, что это может быть опасно. Ники, ты сама все понимаешь…
Ники скисла. Она в самом деле все понимала. Но любопытство и желание раскопать что-нибудь о Греге были сильнее. Особенно в присутствии зловещего тортика.
– Ну и не надо, – буркнула она и ушла вперед.
Зря она огорчалась. Все равно я и не смог бы рассказать ей ничего конкретного – ни про фамилию, ни про ведомство. Потому что не разглядел их. Все-таки машина ехала к нам другим боком.
– Сегодня утром я получил письмо по электронной почте. От некоей Лигейи, – сказал Грег, как только мы с Ники занесли покупки на кухню и переложили еду в холодильник.
Бабки дома не было, Валенка тоже. Грег сидел за кухонным столом, застеленным выцветшей клеенкой, и что-то читал с экрана ноутбука.