Частный остров…
Так вот в чем дело — Алексис собирается спрятать ее и Ники подальше от любопытных глаз… словно в тюрьме, а надзирателями станут его люди.
Но если полная изоляция от мира — единственный способ быть рядом с сыном, то Райанна согласится и на это.
Пусть человек, которого она ненавидит больше всех в мире, поступает так по эгоистичным соображениям, ради самозащиты — важно одно: Алексис Петракис использует свое богатство и могущество, чтобы заставить государственную бюрократию считаться с его интересами.
Вилла у моря… Пляж… Море…
Это будет такой праздник для Ники — после той травмы, которую он пережил.
Мальчик никогда не видел моря.
В Греции тепло, невольно размечталась Райанна, она поправится там гораздо быстрее, чем в холодной и сырой квартире, в которой они живут, и вскоре опять сможет сама заботиться о Ники, не рассчитывая ни на чью помощь.
И тогда Алексис Петракис может катиться ко всем чертям!
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Алексис плюхнулся на заднее сиденье серебристого седана. Ярость бурлила в нем, как стремительная река. Его сын целых четыре года жил на этом свете, а он ничего не знал о его существовании! Проклятая наркоманка скрывала ребенка от родного отца!
Алексис почувствовал, как сжимаются его кулаки. Где-то на другом конце города его сын сидел, съежившись, в огромном кресле, в чужом доме.
«Мальчику просто не повезло», — холодно заявила Алексису представительница социальной службы.
Он сможет успокоиться только тогда, когда Ники окажется рядом с ним, в целости и сохранности.
Санитар осторожно вкатил инвалидное кресло Райанны в лимузин. Две женщины сели в машину следом: одна — среднего возраста, в форменной одежде сиделки, и вторая — помоложе, с приветливым лицом. Обе улыбнулись Райанне и представились, но она вряд ли обратила на них внимание.
Сердце бешено колотилось в груди женщины, а душу переполнял страх и отчаянная надежда. Во рту у нее пересохло, дыхание перехватило.
Ники, Ники, Ники…
Словно молитву, она твердила имя сына.
Лимузин тронулся с места. Несмотря на плавный ход машины, каждая остановка на светофоре и последующее начало движения отдавались ужасной болью в теле Райанны, но это ее не волновало, ведь она ехала к своему ребенку. Она доберется туда — живой или мертвой!
Лимузин притормозил у обочины оживленной магистрали напротив одноэтажного дома довоенной постройки. Сиделка и няня вышли из машины. Райанна подалась вперед, пытаясь разглядеть входную дверь.
Она не заметила ни сверкающий серебристый седан, остановившийся немного позади, ни высокого мужчину в темном костюме, напряженно глядевшего в том же направлении. Из дома вышла женщина. Алексис узнал в ней опекуншу, с которой на днях встречался. Он пригляделся и с замиранием сердца увидел, что она ведет за ручку маленького мальчика. Поддавшись чувствам, Алексис инстинктивно шагнул навстречу маленькой понурой фигурке.
Неожиданно раздался крик — громкий, отчаянный, переходящий в рыдание:
— Ники!
Мальчик недоверчиво поднял голову, и его огромные темные глаза засияли от счастья. Он вырвался у опекунши, вихрем помчался по дорожке, пересек тротуар и бросился к машине.
— Мамочка! Мамочка! Мамочка!
Райанна отчаянно прижала его к себе, не обращая внимания на боль в груди. По ее лицу катились слезы радости.
— О Ники, Ники! Мой дорогой, единственный! Самый лучший мамин мальчик!
Рыданья сотрясали женщину, и она испугалась, что может умереть от счастья, обнимая сына, которого уже не надеялась увидеть.
Алексис Петракис неподвижно стоял на тротуаре и с каменным лицом наблюдал за этой сценой.
Машина тронулась с места, но Райанна даже не заметила этого.
— Ты хорошо себя вел, дорогой? — спросила она и нежно погладила румяную щечку Ники.
Мальчик кивнул.
— Но тебя там не было, — сказал он.
— Твоя мама болеет, малыш, — вмешалась няня.
— Но мне уже лучше, — поспешно добавила Райанна.
— Мы едем домой? — спросил Ники.
Райанна хотела ответить, но сиделка опередила ее.
— Твоя мама еще не вполне поправилась, чтобы самостоятельно ухаживать за тобой, — сказала она твердо. — Поэтому вы поедете отдыхать — вместе, не волнуйся! Мистер Петракис обо всем позаботился.
Ники широко раскрыл глаза.