Только подумав об этом, она почувствовала себя виноватой, но не смогла удержаться:
— Ты всегда так много путешествуешь?
— Отделения «Николадеус групп» расположены на трех континентах, я стараюсь следить за всеми, — ответил Алексеус, потом сочувственно продолжил: — Ты устала мотаться по свету?
— Разве я похожа на капризного ребенка? — виновато улыбнулась Кэрри.
— В Милане я сделаю то, что должен, а потом мы сбежим и устроим себе каникулы. Нравится такой план?
Ее сердце затрепетало.
— Какое блаженство. Ох, ты так добр ко мне. Он поцеловал ее руку:
— Ты, моя сладкая Кэрри, очень добра ко мне. У меня сейчас совещание, не больше чем на час. Тебя... не очень вымотал перелет?
В ответ она счастливо покраснела.
В тот вечер они никуда не пошли, обедали вдвоем в номере. Это бывало редко, и Кэрри особенно ценила подобные моменты.
— Завтра походи по магазинам. Милан — столица моды, воспользуйся этим.
— У меня очень много всего. Зачем мне столько!
— Я никогда не встречал женщину, которая бы так сопротивлялась моим попыткам побаловать ее.
Она прикусила губу и пробормотала с неловкой улыбкой:
— Не хочу, чтобы ты тратил на меня так много денег.
— Их у меня слишком много, я могу тратить и тратить.
Но она выглядела обеспокоенной.
― Я знаю, как тяжело ты работаешь, но... — Она помолчала, затем медленно продолжила: — Это... такая странная жизнь. Постоянные путешествия, роскошь как должное, все время огромные траты. Ты... тебе так хочется... всю жизнь? — едва начав, она уже пожалела об этом. Лучше бы не говорила. Кто она такая, чтобы задавать Алексеусу вопросы о его жизни, в то время как сама она пользуется всей этой роскошью?
В его глазах появилось странное выражение, он крутил в пальцах вилку, которая — как она знала, ― стоила больше ее недельного заработка.
— Думаешь, я должен где-то осесть?
Что-то в его голосе вызвало у нее напряжение.
— Дело не в том, что я думаю, и не мне судить, как ты устраиваешь свою жизнь, но... Ты не хочешь жить на одном месте?
— Это то, чего хочет моя мать, — его губы сжались.
— Твоя мама?
Трудно было вообразить, что у Алексеуса есть мать, семья.
Он больше похож на загадочного экстравагантного героя фантастических фильмов.
Алексеус, не ответив, допил вино, задумчиво глядя на Кэрри.
Что означает ее вопрос? Не появились ли у нее виды на него? Какая досада! Очень не хочется заменять ее кем-нибудь.
А хочется — эта мысль очень четко оформилась в его сознании — хочется взять ее куда-нибудь, где он может проводить с ней двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю, и лучше не одну неделю.
Куда-нибудь, где бесконечные дела «Николадеус групп» не будут постоянно беспокоить его. Он говорил ей о каникулах — именно этого он и хотел, и мысленно планировал. Он закончит дела в Милане к концу недели, и можно будет уехать.
Он освободит себе неделю, а если повезет, то и две.
Есть и другая причина, по которой было бы хорошо исчезнуть на время. Секретарь по связям в Милане говорил, что Алексеуса разыскивала его мать и просила позвонить как можно скорее. Алексеус отговорился занятостью, ему не хотелось заезжать в Грецию, на чем настаивала его мать. Понятно, она постарается собрать общество и в очередной раз сделает попытку познакомить его с какой-нибудь потенциальной невестой.
Беренис Николадеус никак не хочет отказаться от своей навязчивой идеи - женить его. Никак не желает оставить его в покое. Оставить жить так, как нравится ему.
Алексеус представил себе Кэрри в лунном свете на палубе яхты, он обнимает ее мягкое теплое тело, и оба они любуются морем...
Он с трудом вернул себя в настоящее. Завтра он с удовольствием поведет Кэрри в «Ла Скала» и насладится тем, как она великолепна в новом вечернем платье.
— Завтра тебе нужно побывать в Квартильеро д'Ор — квартале модных магазинов. Тебе придется купить вечернее платье, мы пойдем в самый большой и самый знаменитый оперный театр Италии.
— У меня много вечерних платьев, — мгновенно отозвалась Кэрри.
— Я хочу, чтобы ты выглядела самым наилучшим образом.
Он не объяснил, почему, но подозревал — Адриана знает, что он в Милане, и захочет встретиться с ним. Увидев Кэрри, Адриана поймет, ее место занято, и она — Адриана — уже история.
Несмотря на сомнения в необходимости этих трат, Кэрри поступила, как сказал Алексеус, тем более что она просто влюбилась в белое вечернее платье со шнуровкой и драпированным лифом.