Эвелин не ошиблась. Войдя в свой люкс в начале седьмого, она сразу почувствовала аромат свежей зелени, копченой рыбы, грибов и массы других лакомств, которые Абигейл пустила сегодня в ход. Ломтики хлеба, радующие глаз многообразием и насыщенностью красок, живописно расположились на трех плоских блюдах с золотой каймой.
Где она их раздобыла? — мелькнуло у Эвелин.
Лицо Абби озаряла несколько смущенная улыбка. Как любой кулинар-любитель, она пребывала в прямой зависимости от реакции на свои произведения тех, кто их пробовал. Эвелин знала эту особенность подруги и старалась каждый раз подобрать какие-нибудь новые, особые слова, выражая свое восхищение.
— Ого! Прямо как картинка из маминой поваренной книги! — воскликнула она, подходя к столику с инкрустированной столешницей и четырьмя резными ножками. — Абби, ты добрая волшебница! Надо поселить тебя по соседству с Алисой и Питером Пэном.
— Нет уж, эти два дня я поживу здесь, — с небрежностью, какой маскировала неловкость, когда ее хвалили, произнесла Абигейл. — А в «Диснейленд» съездим просто в качестве посетителей. До ужаса хочется соблазнить какого-нибудь пирата Карибского моря.
Эвелин расхохоталась и легонько ткнула подругу в бок.
— Может, сначала определишься, постоялец нашего отеля тебе нужен или пират?
Абби подбоченилась и театрально пожала плечами.
— Не охота терять на никчемные раздумья драгоценное время. Я не прочь завязать парочку романов одновременно. С пиратом погуляла бы в эту ночь, с постояльцем — в следующую.
— Ишь какая любвеобильная! — Эвелин опять рассмеялась и включила музыкальный центр. Заиграл тот же диск «Аэросмита».
Разговор, прерванный, а скорее, даже толком еще не начатый несколько часов назад, они возобновили, уплетя по парочке бутербродов и выпив вина, которое хозяйственная Абби обнаружила в мини-баре.
Эвелин откинулась на обитую светлой бархатистой тканью и украшенную вдавленными пуговицами спинку дивана и просто и бесхитростно, как будто всю жизнь только тем и занималась, что рассказывала подругам о происходящих в ней грандиозных изменениях, сказала:
— Может, я взрослею, или старею, или трогаюсь умом… черт его знает! Но меня вдруг стали посещать безумные мысли. Я всерьез задумалась о том, правильно ли живу, почему в прошлом так бессовестно обижала людей. К примеру, Джека. Помнишь его?
— Угу. Ты что, как-то его обозвала? — спросила Абигейл, не вполне понимая, о чем именно толкует подруга.
— Да нет, никак я его не обзывала. Но обращалась с ним, как с пустым местом, вернее, как с ничтожеством, — с чувством сказала Эвелин, страстно желая, чтобы ее поняли.
Однако Абигейл пожала плечами, явно не находя ничего предосудительного в том, что молоденькая хорошенькая Девушка не удостаивает вниманием какого-то там пылко влюбленного.
— Пойми же, Абби! — вкладывая в слова весь жар своей души, произнесла Эвелин. — Все мы люди, каждый из нас может вдруг взять и влюбиться. Помимо своей воли. Только представь себе, каково было Джеку видеть мою надменную физиономию!
Абигейл сложила губы трубочкой, точь-в-точь как Наоми Кэмпбелл, и задумалась.
— Тогда я тоже небезгрешна… — протянула она минуту спустя. — Вспомни Гарри или этого, как его там…
— Билли Касла, — подсказала Эвелин.
Этот белый парень, окончивший университет в прошлом году, в свое время был готов в ногах валяться у пренебрегавшей им королевы бутербродов.
— Вот-вот. — Абби кивнула, и ее многочисленные короткие косички подпрыгнули.
— Мы унижаем людей, совсем не задумываясь о том, что в один прекрасный момент можем оказаться на их месте! — воскликнула Эвелин.
— Постой-ка… — Абигейл в упор уставилась на подругу, словно и впрямь была волшебницей, которой надо лишь сосредоточиться, чтобы прочесть чужие мысли. — Ты уверена, что не влюбилась?
Щеки Эвелин предательски покраснели.
— Н-не уверена… — пробормотала она. — То есть нет… Нет конечно! Никакая это не любовь, а просто наваждение, настоящая чертовщина!
Абигейл взяла с блюда два бутерброда и один протянула Эвелин.
— Съешь и расскажи все по порядку. Кто он такой, что между вами произошло, почему ты называешь все это не любовью, а чертовщиной. Попробуем разобраться вместе. Не зря ведь говорят: одна голова хорошо, а две — лучше.
Эвелин кивнула, послушно съела бутерброд с тунцом и веточками зелени и глотнула вина, бокал с которым ей тоже подала Абби.