— Исключено! — воскликнул отец, потомственный врач-окулист, строгий, рассудительный Уильям Лоринг. — Это занятие не для тебя, Софи. Расхаживать по подиуму — удел тех, кто ничем другим заниматься не желает, кто не любит серьезной работы, боится умственного труда.
Слова отца тупой болью отозвались в душе Софи, но она не надерзила и не выказала своего возмущения, понимая, что таким образом лишь все безнадежно испортит. От того, чем закончится эта беседа, зависела ее дальнейшая судьба. Поэтому ответила она спокойно и уверенно:
— Я не согласна с тобой, папа. Расхаживать по подиуму, как ты выразился, в состоянии далеко не каждый, а только те, кто умеют это делать. Быть моделью могут лишь люди артистичные, способные поддерживать себя в прекрасной физической форме, легко переносящие поездки.
— Если мне не изменяет память, у всех известных манекенщиц приличное образование, — заметила пятнадцатилетняя Дороти, младшая дочь Лорингов.
— Вот именно, — послав сестре благодарный взгляд, подхватила Софи. — Уровень интеллектуального развития человека отражается на его лице. Если бы твои слова соответствовали действительности, пап, то со всех рекламных плакатов на нас взирали бы одни беспросветные тупицы.
Уильям не нашелся, что ответить.
— А как же учеба? — спросил он, глядя на Софи из-под насупленных бровей.
— Колледж я ни за что не брошу, — ответила она твердо. — Во-первых, учиться мне нравится. Во-вторых, даже если я и выиграю в этом конкурсе и стану профессиональной моделью, то должна буду уже сейчас подумать о том, чем займусь впоследствии. Всю жизнь манекенщицей не проработаешь.
Лицо Уильяма несколько смягчилось. По-видимому, рассуждения дочери показались ему весьма толковыми. Софи взглянула на мать — известную пианистку, не утратившую своей утонченной аристократической красоты пятидесятитрехлетнюю Сузанн. Та смотрела на дочь с одобрением.
Софи почувствовала, что, дабы одержать окончательную победу над сомнениями отца, должна заверить его в том, что без подиума и съемок для рекламных роликов не мыслит своей жизни.
— Я никогда не признавалась вам, но мечтала о карьере модели с шестнадцати лет, а может, даже с пятнадцати, — произнесла она, проникновенно понизив голос. — Понимаете, я нутром чую, что смогу добиться на модельном поприще выдающихся достижений, что стану… ну, прямо-таки открытием нашего времени, звездой!
Сузанн умиленно рассмеялась, наверное вспомнив о собственных амбициях в пылком восемнадцатилетнем возрасте. Дороти смерила сестру удивленным взглядом. Софи, решившая воспользоваться моментом, добавила с еще большим чувством:
— Вы представить себе не можете: я закрываю глаза и уже живу в этом прекрасном реально-нереальном мире! Уже хожу по подиуму! Танцую, вся в кружеве и шифоне, в ярком свете прожекторов!
Наверное, в это самое мгновение Уильям увидел во взгляде дочери, услышал в ее голосе нечто такое, что доказало ему бесполезность дальнейших возражений.
— Что ж… — он внимательно посмотрел на жену, с которой давно научился разговаривать без слов, и вновь перевел взгляд на Софи, — раз ты чувствуешь, что должна пойти именно по этой дороге… не стану препятствовать. Успехов тебе!
Софи не просто чувствовала, она знала, что должна пойти именно по этой дороге. И именно сейчас. Не раньше и не позже. Какой-то загадочный, слышный только ей одной голос звал ее туда, в царство света, блеска и красоты, обещая головокружительный успех. Быть может, то говорила ее странная, тщательно скрываемая от всех целых четыре года любовь к недосягаемому Вассону. Софи этого не знала, но была уверена, что выиграет в конкурсе, участвовать в котором твердо решила.
Не то чтобы она мнила о себе непомерно много. В двенадцать лет, когда, раньше, чем у других девочек, у нее округлилась грудь и ей пришлось надеть лифчик, она даже комплексовала по поводу своей внешности. А потом, повзрослев, осознала, что красивый бюст — это здорово, что высокий рост придает уверенности, что две родинки на правой щеке эффектно выделяют ее из толпы, хотя в какой-то момент она мечтала от них избавиться.
Ее рост — сто семьдесят шесть сантиметров — вполне подходил для участия в конкурсе, объем бедер, груди и талии не превышал допустимых норм. Она обожала танцевать, экспериментировать с прической и макияжем, любила находиться среди множества людей. А главное, почему-то ощущала себя полностью готовой к работе манекенщицей.