Можно нагрести на золу землю и устроить теплое ложе, но тут было два «но». Во-первых, в его арсенале отсутствовала лопата, а провозиться с ножичком можно было очень долго. Во-вторых, не было никакого желания этим заниматься. Поэтому он пошел по пути наименьшего сопротивления: развел два костра, в которые вкатил два ствола поваленных деревьев, найденных неподалеку. У скомороха во вьюке имелся мешок из овчины, в котором было очень даже уютно. Несмотря на необходимость странствовать, устраивался он с относительными удобствами.
Не сказать, что ночь выдалась комфортной. Дважды Виктору приходилось просыпаться, чтобы продвинуть вперед прогоревшие стволы. Подстеленные в качестве лежанки срезанные ветки с листьями несколько предохранили от холодной земли, но бока он отлежал основательно. Так что едва забрезжил рассвет, Виктор был на ногах. Вроде и отдых вышел так себе, но лучше уж так, чем провести без сна сутки напролет.
Хотя горели два костра, он все же озяб, а потому решил совершить несколько движений, чтобы разогнать кровь. Полезное занятие. По телу разлилась истома, и все оно заныло от предвкушения удовольствия. Услужливая память подсказала, что Добролюб никогда не пренебрегал физическими упражнениями, многие из которых были направлены на растяжку.
Виктор решил тоже не пренебрегать разминкой и, опираясь на данные памяти прежнего владельца тела, приступил к занятиям. Он когда-то занимался рукопашным боем, а в последнее время поддерживал форму, тренируя ребят, да с Андреем порой устраивали спарринги, на которые мальчишки смотрели, раскрыв рты. А что, покрасоваться бывшие сослуживцы очень даже могли. Так вот, перспективы, открывшиеся с обретением этого тела, оказались просто потрясающими. Да, Виктор был рукопашником, но никогда не имел столь хорошей растяжки и пластики тела. Сейчас, выполняя упражнения, он отчего-то подумал, что при желании вполне сможет и в узел завязаться. Стоит ли удивляться, что парень с такой гибкостью и неожиданной силой был способен преподносить сюрпризы профессиональным борцам: поди для начала заломай такого, если он гнется, как ивовый прут.
Разогнав кровушку и окончательно согревшись, Виктор недовольно прислушался к раздавшемуся урчанию в животе. Надо бы подкрепиться, а нечем. Придется потерпеть до деревни, проохотиться он мог и целый день. Ну да об этом уже говорилось. Поэтому, тяжко вздохнув, он вновь приблизился к дороге и пошел теперь уже по ней, все же за день и ночь она изрядно просохла, чему способствовал и легкий ветерок. На открытой местности она уже вообще сухая, а здесь – все еще влажная, но грязь к ногам уже не липнет и не скользко. Есть, конечно, лужицы в образовавшихся ямках, но их легко обойти, так что никаких проблем.
Идти стало не в пример легче, чем раньше по мягкой обочине. Сейчас он без труда выдавал километра четыре в час, а то и все пять. Хотя, пожалуй, он погорячился, но в любом случае часа через три, максимум четыре будет в деревне и сможет наконец поесть. Благо и уговаривать никого не придется, в придорожных селениях всегда найдется харчевня, а как иначе.
Во время зарядки Виктор обнаружил у себя на груди крест. Поначалу он даже удивился, как это он раньше не заметил нитку, но потом сообразил, что если Добролюб никогда не снимал крест, то скорее ощутил бы его отсутствие, а не наличие. Крестик медный, вот только не такой, к какому привык Виктор. Вчера, поговорив с бабушкой-травницей, он отчего-то решил, что здесь исповедуется христианство, может, чем-то отличающееся от земного, но в целом такое же. Вернее, он даже не придал этому особого значения, лишь отметив тот факт, что крестильное имя можно доверять только избранным. А вот этот медный крестик заставил задуматься над этим вопросом уже всерьез. Крест был косой, эдакая буква «Х», на верхних концах – два ушка, сквозь которые продета нить. Вспомнилось о том, что крестятся здесь, обозначая крест в районе груди. Что удивительно, славены крестились справа налево, а иноземцы – слева направо. В Сальджукской империи вера была примерно такой же, как в славенских княжествах. Оттуда, собственно, вера и пришла в эти земли. Сальджукская империя являла собой некий аналог Византийской империи на Земле. Кстати, славены так и называли себя православными, а другие христиане именовали себя каталонами. А вот аналога мусульманам не было. То ли время еще не пришло, то ли еще какая причина. Были язычники, которые поклонялись духам, они обитали южнее славен, вели кочевой образ жизни и образовали два ханства, Айрынское и Туньгунское. Слышал Добролюб и о заморских землях за Восточным океаном, где также проживали кочевники-язычники. Может, еще и возникнет мусульманская культура или аналог ее наряду с христианскими. За Западным океаном лежали огромные земли Нового Света. Поговаривают, они побольше Старого и населены уж и вовсе дикарями, коим каталоны несут свет истинной веры, понятно, что огнем и мечом.
Виктор вдруг остановился и присел, опершись спиной о дерево. До него наконец окончательно дошло: это никакой не бред, а самая что ни на есть реальность. Как это произошло, как такое вообще возможно, он не понимал, но вот было, и все тут. Понял он и то, что в той, прошлой жизни он, скорее всего, погиб, больно серьезный вышел удар. Оставалось непонятным, как он сумел реанимировать это тело: ведь со слов бабушки выходило, что душу из тела вышибло… Да что тут думать, один черт – ответ не найдешь. Но как такое возможно? И что же теперь делать с его привычной жизнью? Одним словом, он просто впал в ступор и, сидя у дерева, смотрел бессмысленным взглядом в какую-то точку в пространстве, которую и сам не видел. И никаких мыслей. Вообще никаких. Словно кто-то повернул выключатель.
Спроси Виктора, сколько он так просидел, он бы не нашелся с ответом. Хотя, взглянув по сторонам и прикинув положение светила, определил, что прошло, пожалуй, не меньше четырех часов. Впрочем, это смотря как измерять время. Если по состоянию желудка, недовольно урчащего и непременно требующего внимания, – минула целая вечность. Все же Добролюб был хорошим скоморохом, с заработками и пропитанием проблем не возникало. Может, не всегда разносолами угощался, но завтракал и ужинал уж точно сытно. Так что такому поведению организма удивляться не стоило. Собственно, его непотребное поведение и привело Волкова в себя. Как там сложится жизнь, неизвестно, но позаботиться о хлебе насущном нужно уже сейчас. Можно, конечно, и в петлю, но, как ни странно, сводить счеты с жизнью желания не возникало.
Как только он вернулся в реальность и сумел собрать мысли в кучу, то решил двигаться дальше. В конце концов, проблемы нужно решать по мере их поступления. Например, сейчас, дабы не протянуть ноги, необходимо подкрепиться. Затем следует начать восстанавливать навыки и двигаться к ближайшему городу. А можно и в селе дать представление, благо оно не очень маленькое, как следует из воспоминаний Добролюба. Народ возле дороги позажиточней, а зрелищами не очень избалован.
Пройдя сотню шагов, Виктор вдруг услышал треск выстрелов, он смог различить порядка шести. После этого раздалось болезненное ржание лошади и стали доноситься крики. Очевидно, совсем неподалеку развернулась смертельная схватка. Есть в этом мире что-то неизменное. Пусть проходят века, но звуки рукопашной, когда сходятся не на жизнь, а на смерть, остаются прежними, их ни с чем не перепутаешь. Виктору доводилось и слышать подобное со стороны, и самому участвовать.
Как быть? Обойти сторонкой, пока его никто не видит, или вмешаться? Благоразумие победило. До места схватки было метров сто, а лес оказался достаточно густым, чтобы оставаться вне поля зрения и самому ничего не видеть. Взяв в руки ножи, дабы при необходимости ими воспользоваться, Волков сошел с дороги. Даже если чуть поодаль действительно стоит болото, он все равно спокойно обойдет сражающихся по небольшой дуге.