События понеслись, как взбесившаяся лошадь. Крики, звон скрестившихся клинков и стрел, ударяющих по доспехам, ржание лошадей, резкие отрывистые команды, брань сошедшихся в рукопашной, топот, хрипы. Истошный женский крик, донесшийся из кареты, выделялся своей инородностью там, где раздавались звуки, столь характерные для схватки. Кричала служанка. Рассмотрев заросшие рожи разбойников, ринувшихся в атаку, она сразу же лишилась чувств.
Обстрел принес свои плоды: среди обороняющихся недоставало уже двоих. Однако не сказать, что потеря командира в самом начале атаки как-то особенно повлияла на солдат. Вопреки ожиданиям они не растерялись. Действовали на одних рефлексах, вбитых долгой службой и прошлыми схватками. К тому же без руководства они и не остались: на месте схватки то и дело раздавался голос десятника, отдающего отрывистые команды.
Семеро всадников успели организовать периметр вокруг вставшей кареты. Первые разбойники, навалившиеся на них, сразу же получили отпор, нарвавшись на удары копьями. Однако сразу после этого солдаты отказались от этого оружия. Мечи в ближнем бою – куда более сподручное средство, да и выдергивать завязшие в телах копья было попросту некогда. Шайка оказалась многочисленной. Да и могло ли быть иначе? Малым числом можно грабить лишь одиночных путников, но не вооруженный до зубов воинский отряд.
– Не вырываться! Держать строй!
Конечно, можно ринуться в атаку, но Гарт решил сначала отбить первую волну. У всадника есть преимущество перед пешим, и даже наличие у безлошадного копья, если он не в строю, не могло изменить перевес. Только после того, как первый порыв будет сбит, можно будет говорить о контратаке.
– А-ахр-р!
Один из солдат начал заваливаться на бок, царапая застрявший в груди болт. Проклятье! Откуда у этих выкормышей шелудивой дворняги взялись арбалеты?! Сражаться и дальше конными становится слишком опасно. В шлем ударила стрела и, скользнув по металлу, унеслась в неизвестном направлении. Удар отдался легким звоном в голове, но это не могло повлиять на боевую активность десятника.
– Спешиться! Джон, Торк, Генри – вправо! Остальные – влево! Вперед!
Только атаковать, иначе они превратятся в подсадных уток. Арбалет – это не охотничий лук, от него в такой ситуации уже так просто не защитишься. Всего лишь мгновение – и оставшиеся шестеро соскочили на землю, а их клинки уже ищут следующих жертв. Воины, словно кабаны, вламываются в подлесок, опрокидывая нападающих и обращая их в бегство. Это вам не купцов щипать, которые надеются на указы короля и экономят на нормальной охране! Слишком через многое прошли ветераны, чтобы вы могли им противостоять.
Ага! Вот и арбалетчик! Он уже взвел тетиву, но болт еще не наложен. Твои проблемы, потому как щадить тебя никто не думает. Смерть – вот и все, что ты заслужил, засранец! Жаль только, быстрая, но времени и без того в обрез. Гарт уже сократил дистанцию и готов нанести смертельную рану, когда на него вдруг обрушивается удар сверху. Что это? Нет, он прекрасно помнит, что услышал приближение всадника, мало того – даже успел краем глаза увидеть, что это на помощь своим товарищам пришли двое солдат из передового дозора. Вот только кто объяснит, с чего это Джону и Жаку, вместо того чтобы помочь, возжелалось атаковать их?
Жизнь в Гарте все еще теплилась, и он сумел заметить, как Жак ударил Джефа. Джон, после того как свалил своего десятника, пронесся дальше. «Не иначе как нацелился на Эрика», – отчего-то мелькнула отстраненная мысль.
Но как такое могло произойти?!
Куда подевался этот проклятый колдун? Ну да и черт с ним. Главное, не обманул и эти два остолопа, что остановили его на лесной дороге, действительно ни с того ни с сего напали на своих товарищей. Если бы не это… От ватаги и так остались только шестеро. Ну это ничего. Зато какая славная добыча! Одиннадцать полных доспехов и комплектов вооружения (эти двое, как только добили последнего, дали зарезать себя, как курят), одиннадцать боевых лошадей с полной упряжью, четыре каретные лошади. В сундуках этой леди тоже есть чем разжиться, плюс ко всему – мешочек с золотыми монетами, пара мешочков с серебром и украшения.
Ватага насчитывала три десятка, но самым серьезным оружием у них были два коротких меча, большие кинжалы и топоры. Имелся еще арбалет: его изъяли у одного наемника, который самонадеянно полагал, что может в одиночку ночевать в их лесах. Зато теперь… Научиться бы еще пользоваться всем этим, и они покажут, что такое настоящая ватага. Теперь уже можно будет не размениваться на одиночные повозки с мелкими торговцами. Прав был тот темный – в счастливый час они его повстречали.
Хм… И сами бабы. Бабы – это хорошо. Бабы – это дело такое. Вот оставит их при себе, будет кому согревать постели в их логове. Спать в одиночку в пещере – удовольствие сомнительное. Однако почти сразу мысль оставить женщин вызвала отвращение. А если получить выкуп? Нет, это лишнее. Ну его к дьяволу. Куш и без того такой, что не со всякого торговца возьмешь. Другое дело, что продавать все совсем необязательно. Попользовать баб, вон какие ладные, а одна и вовсе красавица из благородных, когда еще такая попадется, – а потом нож в брюхо и продолжать гулять! Вот эта мысль не вызвала никакого отторжения. Вроде как та леди на сносях, ну и что с того? Надо лишь отойти подальше, к берегу Беллоны.
– Ну что, кто еще хочет?
– Нет, если только потом. Да и уходить пора.
– «Потом» уже не будет, – злорадно ухмыляясь и самодовольно почесывая грудь, заявил атаман.
Он бросил плотоядный взгляд на скрючившихся на земле женщин. Они уже не кричали и не стенали, только тихо поскуливали, с каждым мгновением скрючиваясь все сильнее. Леди лежит у его ног, прикрывая выпирающий живот, а молоденькая служанка пытается стянуть остатки платья на груди. Эх, невезуха! Нетронутой оказалась. Ну и черт с ней, зато леди досталась ему первому. Впрочем, там все как у нормальной бабы, но вот тело… Да-а, тело у нее – не то что у крестьянок: ухоженное, гладкое, с мягкой кожей.
Он почувствовал было, что начинает заводиться по-новому, но потом пришло осознание, что плоть никак не поспевает за мыслями. Разум все еще не насытился, а вот сил-то вроде как и нету. Ну и черт с ней. Других найдут. Атаман схватил за волосы благородную, подтащил к обрывистому берегу реки, поросшему лесом, и, вогнав в грудь нож, сбросил женщину с обрыва. Совсем скоро служанка последовала за своей госпожой. Тут высота никак не меньше ста футов, куда там крепостным стенам! Так что с гарантией.
– А-а-а-а!!!
– Аккуратнее, Тед. Не переусердствуй. У нас и так остался только этот.
Барон Гатине мягко опустил руку, а скорее лапу, на плечо палача и легонько сжал. Хотя мог бы и не стесняться. Палач статью ничуть не уступал Жерару, а сойдись они в борьбе, тут уж стоило бы почесать в затылке, кто кого опрокинет наземь. Правда, это если не знать, что барон является отличным бойцом. Так что на самом деле шансов у Теда никаких. Впрочем, какими бы непристойными делами по долгу службы ни занимался верный пес короля, у него даже мысли не возникнет опускаться до схватки с заплечных дел мастером. Так что эти рассуждения – пустая трата времени.
– Ваша милость, спрашивать-то будете?
Барон взглянул на взахлеб дышащего человека. Тот уже успел обделаться и добавить ароматов в и без того зловонное подземное помещение. Но где-то в глубине глаз по-прежнему таится непокорность. Оно и понятно: бесхарактерный нипочем не станет вожаком ватаги разбойников. Нет, пожалуй, он пока не созрел для разговора. Нужна еще самая малость, хотя его обрабатывают уже битых три часа. Но это не беда. Во взгляде не наблюдается горячечного блеска: если до сих пор разума не лишился, значит, уже не лишится. Придется его потомить, чтобы стал пластичным и рассказывал обо всем сам, без наводящих вопросов. Только тогда можно рассчитывать на то, что он расскажет правду, а не будет молоть что угодно, лишь бы прекратить свои страдания.