В толпе зашептались громче. Кто-то засмеялся. Незнакомка, разумеется, услышала, но нимало не смутилась. Напротив, расправила плечи и презрительно сощурилась.
Я мог бы стереть это выражение с твоего лица, неожиданно для себя подумал Мартин, и желание, жаркое и все подчиняющее, словно расплавленная лава, нарастающей волной устремилось по венам.
О да, это ему под силу! Нужно только пройти между рядами, подхватить ее на руки и унести в луга, что раскинулись ярким зеленым ковром прямо за церковью. Он уложит ее на мягкую сочную траву, прильнет губами к благоуханным устам, медленно расстегнет молнию на сине-фиолетовом платье, насладится каждой частичкой ее естества, осыпая поцелуями ее плечи, руки, грудь… И она затрепещет от страсти…
Фагерст облизнул пересохшие губы. Что это с ним такое? Он не зеленый подросток, из тех, что упиваются эротическими фантазиями, листая «Плейбой».
Чепуха какая, мрачно подумал он, и тут незнакомка встретилась с ним глазами и намеренно не отвела взгляда. Сердце его учащенно забилось, а на губах красавицы заиграла торжествующая улыбка, яснее слов говорившая: знаю, о чем ты подумал; смех, да и только!
Мартин импульсивно сжал кулаки и шагнул вперед. В ушах зазвенело, перед глазами поплыли цветные круги.
— Дядя, — прошептал Алек, и в это самое мгновение ветер снова громыхнул створкой двери о побеленную стену старой церкви.
Резкий звук развеял чары, сковавшие собравшихся. Кто-то кашлянул, кто-то чихнул. Представительный джентльмен, сидевший в последнем ряду, поднялся с места, подошел к двери и плотно закрыл ее. Затем любезно улыбнулся незнакомке, словно говоря: ну вот, все улажено. Та, проигнорировав и улыбку и помощника, оглянулась в поисках свободного места. Затем села, скрестила длинные ноги, сложила руки на коленях с вежливо-скучающим выражением на лице. Всем своим видом она давала понять, что не понимает причин задержки брачной церемонии.
Священник снова откашлялся. Медленно, с явной неохотой присутствующие повернулись лицом к алтарю, и все взгляды снова устремились на молодую пару.
— Если никто из присутствующих не может назвать препятствий, в силу коих Александр и Нелли не вправе сочетаться браком, — затараторил служитель Божий, словно опасаясь новой помехи, — тогда, по законам Господа и штата Калифорнии, объявляю вас мужем и женой.
Алек повернулся к невесте, заключил ее в объятия и поцеловал. Органист заиграл соответствующую мелодию, гости встали, толпа хлынула к выходу, и Мартин потерял незнакомку из виду.
Спасена! — с облегчением подумала Глэдис при звуках финального аккорда. Что за кошмарное появление! Опоздать на свадьбу к Нелли — грех непростительный, но прервать церемонию и выставить себя на всеобщее обозрение! Глэдис едва подавила стон. Не далее как на прошлой неделе за ланчем Нелли предсказала, что именно так оно и будет.
Викки привезла дочь в Лос-Анджелес на последнюю примерку платья и пригласила сестру пообедать вместе: дескать, давно не виделись. Нелли, вся во власти переживаний, что переполняют сердце в восемнадцать лет, вздыхала над тарелкой спагетти, то и дело поднимая глаза на Глэдис.
— Ох, тетя Глэдис, — повторяла она, — какая ты красавица! Ох, мне бы твою внешность!
Глэдис невольно залюбовалась прелестным личиком девушки, на котором еще не оставили следы ни макияж, ни заботы и треволнения дороги под названием «жизнь», и улыбнулась.
— Это мне бы твою внешность, — мягко отозвалась она, — и я бы до сих пор позировала для обложки «Элль».
Разговор перешел на карьеру Глэдис, что явно клонилась к закату, — но тут Викки и Нелли в один голос стали уверять, что это не так, — а затем и на ее будущее. Ей удалось изобразить свои планы в более радужных красках, нежели это соответствовало действительности. Затем заговорили о свадьбе Нелли.
Оказывается, по мнению племянницы, тетя, несомненно, затмит всех приглашенных дам и невесту в том числе. Вот тогда-то Глэдис и решила, что станет держаться в тени. Слишком уж она узнаваема — достаточно войти в дверь, чтобы внимание всех присутствующих переключилось на звезду рекламы… Заходящую звезду, если смотреть правде в глаза! А ей меньше всего хотелось испортить праздник любимым людям!
— Тетя Глэдис!
Она подняла взгляд. Нелли и ее юный красавец-жених дошли до ее ряда.
— Малышка моя, — улыбнулась она и порывисто обняла племянницу.
Секундная заминка, и молодожены проследовали дальше, к распахнутым дверям.
Глэдис решила не спешить и снова опустилась на скамью, вся во власти переживаний из-за своего опоздания на свадьбу. И надо же так хлопнуть дверью! Хотела остаться незамеченной, а оказалась в центре внимания всех собравшихся! А кто этот наглый тип рядом со священником? Какие у него холодные глаза! Неужели опекун Алека? Точнее, бывший опекун. Кажется, его зовут Мартин. Да, Мартин Фагерст! Господи, что за ужасное имя! Ну, конечно, он же швед.
Ей хватило одного взгляда, чтобы оценить Фагерста по достоинству. К сожалению, такого рода самцы были ей знакомы лучше некуда. От подобных типов женщины сходят с ума: широкие плечи, узкая талия, мускулистое тело, правильные черты лица, глаза, вспыхивающие ослепительно синим огнем, бронзовый загар… Светлые волосы небрежно отброшены назад. И в то же время во всем его облике есть что-то жесткое, первобытное. Типичный варяг!
И внешность и деньги — все при нем, с досадой подумала Глэдис. Отсюда и манера держаться — с этакой чисто мужской заносчивостью. А как он смотрел на нее! Словно увидел новую игрушку, завернутую в золоченую фольгу и доставленную специально ему на потеху. Он вежливо улыбался, но в глазах читалось совсем иное. «Крошка, — говорил этот взгляд, — хотелось бы мне поглядеть, что у тебя там под платьем».