— Ерунда! Вы умны и внимательны, и вы лжете.
— Хорошо, тогда объясните все сами. Как вы думаете, что там случилось?
— Я не знаю.
— Вы можете сами как-то объяснить ваши находки?
У него заходили желваки.
— Нет.
— Тогда, что вы хотите от меня услышать? Что Дублин захватили злые ночные существа? Что они сейчас находятся прямо там… — я махнула рукой вправо, — и что они поедают людей, оставляя только то, что им не нравится? Что они считают определенные территории своей собственностью, и что если вы будете достаточно глупы и зайдете туда в тёмное время суток, то вы умрете?
Вот и всё, что я могла позволить сказать ему. Предупредила, как могла.
— Не глупите, мисс Лейн.
— То же самое могу сказать и вам, инспектор, — резко сказал я. — Хотите совет? Держитесь подальше от тех мест, которых нет на картах. А теперь уходите. — Я повернулась к нему спиной.
— Это еще не конец, — сказал он с нажимом.
Кажется, что в последнее время я слышала это ото всех. Нет, конечно, это был не конец, но у меня было такое противное ощущение, что я знаю, как это все закончится: еще одна смерть ляжет на мою совесть, чтобы было о чём подумать в мои и без того бессонные ночи.
— Оставьте меня в покое, или пойдите, получите ордер. — Я повернула ключ в замке и открыла дверь. Входя во внутрь я обернулась.
Джейни стоял на тротуаре, почти на том же самом месте, где стояла я за пять минут до этого. Он смотрел в сторону заброшенного района, брови его были сведены, на лбу морщины. Он не знал, но Тени, не имея ни лица ни глаз, смотрели на него. Что я сделаю, если он пойдет туда?
Я знала ответ, и он был мне ненавистен: я бы вытащила свои фонарики и последовала за ним. Я бы устроила настоящее представление, спасая его от чего-то, чего он никогда не сможет увидеть. И в благодарность за спасение его жизни, меня, скорее всего, просто поместят в местную больницу для психически ненормальных людей…
Головная боль стала просто зверской. Если в ближайшее время я не приму свой аспирин, меня вырвет от боли.
Он смотрел на меня. Хотя у Джейни было совершенное, как я называю, полицейское лицо — он невозмутимо исследовал с терпеливой уверенностью, что человек с которым он общается, в итоге превратится в конченного говнюка — в людях я начала разбираться все лучше и лучше.
Он боялся.
— Идите домой, инспектор, — сказала я мягко.
— Поцелуйте свою жену, и обнимите ваших детей. Благодарите судьбу за все хорошее, что есть в вашей жизни, и не ищите зла.
Он смотрел на меня достаточно долго, как будто обсуждая критерии трусости, затем повернулся и пошел в сторону Темпл Бара. Я с вздохнула с огромным облегчением и, хромая, зашла в книжный магазин.
Даже если бы это не было моим вынужденным прибежищем, то этот книжный магазин я полюбила бы все равно. Я нашла своё призвание. И это не мой статус ши-видящей. а управление книжным магазином. Особенно, таким как этот. Тут были лучшие журналы мод, симпатичные ручки, бумага для печатных машинок, бумага для печатных машинок, разнообразные канцтовары и газеты. Здесь царила респектабельная и элегантная атмосфера — воплощение всего того, чем я всегда хотела обладать — ум, стиль, элегантность и вкус.
Первое, что бросается в глаза, когда вы входите внутрь магазина «Книги и сувениры Берронса», помимо изобилия отполированного до блеска красного дерева и витражей в окнах, это мягко сбивающее с толку чувство пространственной аномалии. Словно вы открыли спичечный коробок, а нашли там аккуратно упакованное футбольное поле.
Главное помещение было приблизительно двадцать один метр в длину и пятнадцать метров в ширину. Передняя половина книгохранилищ поднимается прямо до крыши, высотой в четыре этажа. Они все были богато украшены, сделаны из красного дерева, от пола до лепного украшения на потолке. Узкие проходы, с платформами, огороженными изящными перилами, тянулись вдоль полок на уровне второго, третьего и четвертого этажей. От одной секции к другой можно было добраться по передвижным лестницам, которые ездили вдоль секций по смазанным рейкам.
На первом этаже с левой стороны в широких проходах находились стеллажи, с левой стороны находились два уютных диванчика, изящный газовый камин, украшенный эмалью (перед которым я провожу много времени, пытаясь согреться в холодную Дублинскую погоду), прилавок кассира, позади которого стоит холодильник, маленький телевизор и моя звуковая станция для iPod. На выступающих внутренних балконах расположено ещё больше книг, включая очень редкие, и некоторые из тех сувениров, о которых упоминается на вывеске. Все они хранились под надежными замками в прозрачных витринах.
Паркетный пол был устлан дорогими коврами. Мебель — старинная, роскошная и дорогая, как например, подлинный Честерфилдский диван, на котором мне нравилось читать, уютно устроившись. Светильники представляли собой старинные подсвечники со вставленными торшерами специфического янтарного оттенка, они освещали магазин теплым масляным сиянием.
Когда я пересекаю порог и вхожу из холодных, мокрых, сумасшедших улиц в книжный магазин, я чувствую, что могу дышать. Когда я открываю магазин и начинаю пробивать чеки за покупки на старомодном кассовом аппарате, который позванивает тонким серебряным звоночком каждый раз, когда я открываю ящик с наличкой — моя жизнь кажется мне простой и хорошей, и я могу забыть все свои проблемы на некоторое время.
Я поглядел на часы, и скинула испорченные туфли. Было около полуночи. Всего лишь несколько часов назад, я сидела в задней части магазина, беседуя с загадочным владельцем этого книжного магазина, пытаясь выяснить, кто он на самом деле.