...В первый день особо не пообщались – украиночка схватила бутылку с минералкой и заперлась в своей комнате. Даже пообедать не вышла. Поля отметила, что не самое умное поведение: сидеть целый день в духоте, перед телевизором, да еще и голодной. Но начальнице пока что ничего не сказала. Наоборот, похвалила Аллочку: «Молодец девчонка. Такая серьезная, аккуратная, ответственная...»
И уже в следующий Полинин приход беременная хохлушка предложила ей кофе: «Хозяйка не разрешает, говорит, нельзя, но я без кофеина не могу. Пришлось за свои деньги покупать. И прятать в чемодане...»
– Подожди, я не поняла, – прикинулась дурочкой Полина. – А почему тебе кофе-то нельзя?
– Да я ж для Анастасии Евгеньевны ребенка ношу, – мгновенно раскололась девчонка.
Сболтнула и только потом испуганно залепетала:
– Ой, только ты не выдавай хозяйке, что я тебе сказала... Она вообще-то просила, чтоб я – ни слова...
– Да не скажу я! – хмыкнула Полина. – Я ж, как и ты, наемный работник. Тоже на Настю пашу. Зачем нам друг друга подводить? – И прикинулась дурочкой: – Но я не поняла, объясни. Ты, в смысле, своего ребенка родишь и потом Анастасии отдашь?..
– Вот темнота! – всплеснула руками хохлушка. – Зачем ей мой-то ребенок нужен? Нет. Я у них с мужем вроде как живой инкубатор. Ребенка в пробирке зачали, а подсадили мне. А чего – деньги есть, почему бы не заплатить, чтоб за тебя с брюхом потаскались? Я Настену прекрасно понимаю. Думаешь, приятно, когда тошнит, и ноги отекают, и все лицо в пятнах?.. Да еще и рожать, бр-рр... Я после первых родов неделю в реанимации провалялась.
– Чудеса... – вздохнула Полина. – Никогда не слышала, что можно нанять кого-то, чтоб тебе ребенка выносили...
– Да откуда тебе слышать? – снисходительно хмыкнула Аллочка. – Ты, как и я, уборщица, черная кость. Это только буржуи с жира бесятся.
– Слушай, а много за такое платят? – заинтересовалась Полина. – Может, мне тоже наняться?..
– Да гроши платят, – отмахнулась украиночка. – Даже квартиры нормальной не купишь. Причем не в Москве – на Украине. А гонору, придирок всяких – выше крыши. Вон, последняя фенька: Настька требует, чтоб я каждый день по два часа гуляла! Типа чтобы ребенку кислород поступал. Больно надо мне! По этой вашей Москве бродить, да еще и без копейки в кармане!..
– Ну, и не гуляй, – пожала плечами Полина. – Хозяйка ведь все равно не узнает.
– А если консьержка заложит, что я дома весь день сижу? – вздохнула Аллочка.
Полина задумалась. А потом предложила:
– А ты знаешь, что сделай? Я тут в газете вычитала: в Америке сейчас теория, что ребенок еще в пузе должен к прекрасному привыкать. Ну там классику слушать, на картины смотреть. Вот и скажи своей хозяйке: пусть она тебе денег выделит, на музеи там, на консерваторию. Ты вроде как будешь это ее отродье... одухотворять, вот. А на самом деле никто ж на симфонии ходить не заставляет. Программки читай или журнал «Досуг», чтоб не попасться, если спросит. А деньги себе оставляй.
– Слушай, отличная идея! – загорелась хохлушка. – Только, может, лучше попроситься, чтоб в Египет отправила? Морские ванны разве не полезно?..
– Не согласится, – покачала головой Полина. – Лучше не рискуй.
– А чего? – упорствовала Аллочка. – Чем морской пейзаж хуже консерватории?
– Ну, во-первых, перелет, – начала загибать пальцы Полина. – Новая еда непривычная. Врачей опять же нет поблизости... Да и к тому же попросишь консерваторию – тут уж начальница точно поверит, что ты о ребенке ее печешься. А скажешь, что на море хочешь – решит, что лично ты оборзела...
– Да, правда, – вздохнула девица. И с интересом взглянула на Полину: – А ты молодец, башка варит, что надо! И чего в домработницах паришься?..
– Образования нет, квартиры нет, родители болеют, – быстренько соврала Полина.
...А начальнице по-прежнему продолжала говорить, что суррогатная мать ведет себя правильно, ребенка бережет и никаких нареканий не возникает. Но выгораживала Аллочку не по доброте душевной, конечно. Просто считала: если уж обвинять – то с серьезными к тому основаниями. А пока что Аллу можно было упрекнуть лишь в том, что та не слишком умна. Но ведь суррогатной матери и необязательно быть Бисмарком – ее гены ребенку не передаются...
И Полина продолжала два раза в неделю прибираться в квартире шефини – и обязательно при этом болтала с беременной. Она теперь уже сама к Полине бежала, едва та на пороге появлялась. Скучно ей было в пустой квартире сидеть, да и права начальница – Поля действительно умела располагать к себе людей.
За месяц почти подружились – и выпивали вместе (Полина потом обязательно напоминала Алле, что нужно зажевать «антиполицаем»), и покуривали на балконе (всегда присев за перилами, чтобы не приметили соседи), и косточки начальнице перемывали, причем говорила, разумеется, Алла, а верная себе Поля лишь слушала да кивала...
И в какой-то момент Аллочка стала доверять ей до такой степени, что поделилась своими планами. Якобы она точно знает: никакого права на ребенка, который родится, у начальницы нет. И в роддоме можно не писать, как договорились, отказную, а заявить, что она оставляет новорожденного себе. Но на самом деле не оставлять, конечно («Зачем мне лишний рот, да еще и чужой?»), а просто выбить под это дело солидную прибавку к гонорару...
– Идея неплохая, – осторожно произнесла Полина. – А Настена точно заплатит?..
– Куда денется? – хмыкнула в ответ нахалка. – Уже всем о беременности, вроде как собственной, раструбила, штаны на резинке носит. Заплатит, да еще и рада будет, что легко отделалась! А я хотя бы квартиру куплю человеческую!