Под последнее определение попадало столько возможных предположений и фантазий, что думать сразу перехотелось. Тем более что и положение в забеге стало резко меняться. Попытки прорваться в безопасную пятёрку лидеров усилились невероятно. Потирая ужаленные места и рыча сквозь сжатые зубы ругательства, мужчины стали сбиваться в одну плотную кучку. И Эйро Сенато́р это заметил, словно имел глаза на затылке:
– Молодцы! Так держать! – подбодрил он совершенно неожиданно, даже не обернувшись. – Забыл сказать… кто находится в радиусе пяти метров от меня – того осы не трогают!
После чего всё-таки оглянулся, страшно оскалился в ухмылке и… ускорился. Причём сам он не бежал, а просто перемещался без малейших усилий. Подобным образом порхает беззаботный мотылёк, катится мяч с горы или шумит игривый ветер. Не возникало малейших сомнений, что в случае необходимости сержант может вдвое ускориться, а то и втрое.
А вот бегущим за ним следом – пришлось невероятно сложно. К двадцатой минуте бега окончательно спёкся и сам принц Астаахарский. И осы его постоянно не жалили лишь по той причине, что в десятке нашлось ещё шестеро «слабачков», да к ним пару раз прибавился приотставший и довольно вымученный индус. Единственные, кто так и не получил ни одной порции пекущего яда, – Шестой и Первый. У некоторых закрались в душу подозрения, что они если не лучше самого сержанта, то уж ни в чём тому не уступают. Слишком они уверенно двигались, размеренно дышали и совершенно не выказали малейшей усталости, когда десяток опять вбежал во двор, а ворота, ведущие на Полигон, закрылись.
«Вдруг эти двое – в сговоре с мерзким Эйро? – неожиданно пришла в голову к Фредди мысль. – А когда их наказывали, то они явно притворялись…? – и тут же сам себя осадил: – Чего это я? Неужели завидую их выносливости? Э-э-э…? А куда это мы ползём? Может, и в самом деле провели утреннюю разминку и сейчас отправимся на завтрак?..»
Как это было ни странно, но так и оказалось. Правда, войдя в здание без окон, без дверей, поводырь двинулся не по прежнему коридору, а по новому. Там они оказались одновременно на белом участке, словно выложенном подсвеченным пластиком, а глаза успели засечь комбинацию разноцветных вспышек. И тут же понеслись новые наущения:
– Радуйтесь, остолопы! Теперь вам не придётся тратить время на мытье своих рож, на чистку зубов и на стирку униформы. Только что вас и почистили и вымыли. Правда, не надейтесь, что вас лишат удовольствия справлять естественные надобности… Ха-ха! Это уж сами… Да и питаться придётся более чем усиленно… – Все в этот момент ввалились в небольшую столовую с двумя длинными и довольно широкими столами, а также несколькими столиками круглой формы, стоящими на второй половине комнаты. Накрыто было только два из них: длинный справа и круглый в дальнем левом углу. – За стол! Рассаживаться по своим местам, номер каждого на лавке! Меняться местами нельзя! Время завтрака – двадцать минут! И главный совет: постарайтесь наесться впрок.
Все десять человек вроде старались двигать ногами, но те всё равно плохо слушались. При этом насильно мобилизованные солдаты были потрясены не только приятными запахами, но и визуальным изобилием пищи на огромном столе. Поражало в первую очередь количество громоздящейся еды! Ею можно было накормить человек сорок! А уж качество вообще изумляло: не иначе как из лучших ресторанов!
Приборы: вилка, ложка, нож. Стакан, кружка. Смена тарелок. Белоснежная льняная салфетка. Только первых блюд – шесть супниц на столе. Несколько трёхъярусных ваз с фруктами, в том числе ни разу Фредериком не виданными. Ещё больше подобных ваз с выпечкой, от разнообразия которых сразу же текли слюнки. Ну а уж про салаты, заливные блюда и прочие холодные закуски вообще было неуместно упоминать. На завтрак это совсем не походило. Наверное, поэтому одна и та же мысль мелькнула у каждого из десятки:
«В аду так не кормят!..»
Сцена 3
Наверное, всё-таки быстрей всех в себя пришла хозяйка салона. Несмотря на свои крупные габариты, Марга проворно оббежала стол и сумела-таки ухватить докатившийся до края стола стеклянный шар. Потешно прижав его между животом и выдающейся грудью, она затараторила:
– Я ни в чем не виновата! И даже понятия не имела, кто записался ко мне с визитом. Поверьте! Я ни в чем…
– Заткнись! – прикрикнул на неё начальник охраны. Он в напряжении стоял с пистолетом в руках над телами спутанных наручниками, оглушенных антимонархистов. Лепет оправдания гадалки мешал ему прислушиваться к звукам, доносящимся от чёрного входа; докладам по связи от службы наружного наблюдения; и к монологу врача, коим по совместительству был один из телохранителей. Тот оказывал принцу первую помощь, аккуратно вытирая окровавленное лицо и пытаясь стянуть края ранки на лбу специальным пластырем. При этом утешал:
– Ничего, ваше высочество, ничего страшного… Шишка будет, но небольшая, сейчас наложим химический лёд – через час никто и не заметит… И синеву под глазом с другой стороны – устраним за часок. У нас такие кремы есть, любая женщина обзавидуется…
Судя по ответам Фредерика Астаахарского, тот вполне успокоился и даже попробовал шутить:
– Только моей жене не говорите, ибо останетесь без кремов…
Правда, шутка получилась слишком многозначительная и с разными вариантами восприятия. Но телохранитель, посмеявшись, как и положено верному подданному, поддержал именно шутку:
– Да нам для ее высочества ничего не жалко!
Через минуту вернулся еще один боец, разбиравшийся с делами у чёрного входа, и шёпотом доложил командиру:
– Эти дятлы подловили помощницу, когда та выглядывала на задний двор, слаженным ударом вырвали ограничивающую цепочку и оглушили бабищу. Но и она успела оказать сопротивление, здоровенная тетка! От ее рук там один пингвин стонет с поломанными рёбрами. В сознание женщина уже пришла, дает показания и всё рвется на дальнейшую расправу с налетчиками.
– Ладно, останешься тогда здесь вместе со вторым расчетом, – стал распоряжаться начальник охраны, – дождетесь следственную бригаду и…
Но тут встающий на ноги принц его остановил:
– Педро, замни всё это дело! Нам еще только скандалов не хватало!
– Ну, так а-а-а… – немало поразился тот, указывая на пластырь и лежащих налетчиков.
– Время сейчас не то. Попугай их как следует, настучи по почкам, ну не мне тебя учить… Только замни! – глянув на замершую с шаром гадалку, Фредерик криво улыбнулся: – И мадам не вините, она меня честно предупреждала, что лучше уйти, а я не поверил. Кстати, а в чём именно изменится моё предназначение?
Заданный хозяйке салона вопрос поняла лишь она одна, да только отвечать ей было нечего. Поэтому толстуха сразу несколькими способами показала незнание ответа: пожала плечами, замотала головой, цокнула пару раз с досадой языком.
– Ладно, сам разберусь, – решил его высочество, уже одетый в куртку, накидывая капюшон на голову и устремляясь к выходу. – Потом кого-нибудь пришлю… – бросил уже через плечо.
Он имел в виду оплату. Ибо сейчас заниматься этим шкурным вопросом было по всем понятиям нетактично и неуместно. На отчаянные мотания головы гадалки он внимания не обратил. Начальник охраны, отдав несколько кратких распоряжений остающимся в доме сотрудникам, устремился за объектом своей опеки, а никем не останавливаемая Маргарита-Иллона с запоздалым сопереживанием вспомнила о помощнице и поспешила к ней. Отыскала ту в дальней ванной, старательно вымывающей довольно пострадавшее и опухшее лицо, и бросилась помогать, с причитаниями:
– Мать Мария, святая заступница! Как же они тебя отделали! Больше чем принцу досталось!