В салоне было тепло и уютно. Данила не заметил, как задремал.
– …Хватит дрыхнуть! Приехали! – послышалось над ухом.
Парень вздрогнул, открыл глаза. «Фольксваген» стоял перед двухэтажным зданием, сияющим огнями, как новогодняя елка.
– Вот это и есть клуб «Основной инстинкт», твое новое место работы, – с гордостью сказал Эд. – Нравится?
Данила пожал плечами.
– Что? Не нравится?!
– Поживем – увидим.
– А ты, как я погляжу, парень осторожный, осмотрительный. – Эд хитро зыркнул цыганским глазом. – Ладно, выметайся из машины, осмотрительный!
Данила с сожалением выбрался из «Фольксвагена», вслед за Эдом поднялся по невысокой гранитной лестнице, в нерешительности остановился перед сияющей хромом и стеклом дверью.
– Что стал?! – Эд больно ткнул его локтем в бок. – Нечего тут пугалом торчать, клиенток отпугивать.
– Это чем я их отпугиваю? – обиделся Данила.
– Да прикидом своим убогим! Чем же еще? Над твоим гардеробчиком еще предстоит очень серьезно поработать. «Основной инстинкт» – солидное заведение. Нам это реноме нужно поддерживать.
– Что поддерживать?
– Ох, темнота! – Эд страдальчески закатил глаза и втолкнул Данилу в уютный, залитый мягким светом холл.
Внутри было почти так же тепло, как в канареечном «Фольксвагене» Эда, вкусно пахло кофе и духами. Данила шмыгнул носом и, поймав на себе насмешливый взгляд охранника, нахмурился.
– Пойдем, не стой столбом! – Эд уже тащил его сначала вверх по мраморной лестнице, а потом по узкому гулкому коридору мимо закрытых дверей.
Они остановились у предпоследней двери. «Арт-директор» – прочел Данила на золоченой табличке. Пару секунд Эд повозился с замком, а потом отвесил шутовской поклон и сказал:
– Прошу!
Будуар… Не кабинет, а самый настоящий будуар. Округлые линии, карамельные цвета, зеркальный столик перед заваленным подушками диванчиком, фривольные фотографии на стенах. Данила даже покраснел от такого обилия обнаженной натуры, большей частью мужской.
– Присаживайся! – Эд кивнул на диван, сам подошел к рабочему столу, заваленному всякой ерундой. Песочные часы, статуэтка ангела, хрустальная пепельница, какая-то странная железная конструкция с мельтешащими внутри шариками. Полезным и нужным здесь был лишь один предмет – компьютер.
– Нравится? – Эд проследил за взглядом гостя.
Данила молча кивнул.
– Мне тоже нравится. Очень полезная в хозяйстве штука. Вся документация теперь в нем. Опять же, игр много разных забито. Можно расслабиться в свободное от работы время. – Эд сунул шубу в шкаф, шапку небрежно швырнул на диванчик, с нежностью погладил выключенный монитор, задумчиво посмотрел на Данилу, а потом вдруг велел: – Скидывай-ка свое барахло.
– Не понял? – Данила, заподозрив недоброе, попятился.
– Раздевайся, говорю. – Эд плюхнулся в кресло, закурил тонкую папиросу. По будуару поплыл терпкий дымок.
– Зачем это?
– Экстерьер твой буду оценивать.
– А без экстерьера никак? Ты знаешь что… ты не думай, я не по этой части… – Получилось глупо и как-то совсем уж по-детски.
– Ох, грехи мои тяжкие! – вздохнул Эд. – Сплошные гомофобы кругом! Не стану я покушаться на твою честь, пупсик. Больно надо! Мне другое требуется, я должен рельеф оценить и вообще… может, ты блохастый какой.
– Сам ты блохастый! – обиделся Данила.
– Вот что мне в тебе нравится, так это твоя наглость, – усмехнулся Эд. – Ты чего грубишь своему будущему работодателю? А ну как я обижусь? Раздеваться-то будешь?
Данила еще колебался, а будущий работодатель уже командовал:
– Порты скидывай!
Скрепя сердце и настороженно косясь в сторону Эда, Данила сбросил куртку, расстегнул ремень, стянул свитер. С джинсами расстаться было нелегко, но парень справился.
– Так-так, – разглядывая его с ног до головы, задумчиво сказал Эд. – Ну-ка, задом повернись. Что опять? Не хочешь? Да не бойся ты! Видишь, я со своего места даже не встаю. Так-так! Плечи расправь. Какого хрена сутулишься? А позу посексуальнее принять можешь?
– Задолбал, – буркнул Данила и принял позу посексуальнее.
– Отпад! – Эд вяло поаплодировал его потугам. – А под музыку?
– Что – под музыку?
– Под музыку так можешь?
– Понятия не имею.
– А мы сейчас посмотрим. – В кипе валяющегося на рабочем столе барахла Эд откопал пульт дистанционного управления, крутнулся вместе с офисным креслом, и из спрятанных под потолком колонок на Данилу обрушилась громкая музыка. – Ну, давай, подвигайся!
– Как?! – Он не хотел двигаться, он хотел бежать из этого чертова будуара со всех ног.
– Ну, бедрами там посексуальнее… задницей. И не сверкай на меня очами! На баб будешь так смотреть, а меня это не заводит. О, кстати, хорошая ж мысль! – Эд достал из кармана мобильный, набрал номер, сказал после небольшой паузы: – Алекс, загляни-ка ко мне.
– Это еще кто такой? – Данила с отчаянием приговоренного к смертной казни покосился на свою сваленную на диване одежду.
– Это независимый эксперт. Да ты расслабься! Прими-ка еще раз ту позу…
Данила, чертыхаясь и матерясь про себя, как раз пытался принять «ту самую позу», когда дверь бесшумно распахнулась, пропуская в кабинет сногсшибательной красоты блондинку.
– Вау! – сказала блондинка восхищенно.
Данила испуганно ойкнул, метнулся к своей одежде, попытался прикрыться свитером, но с неотвратимой ясностью поняв вдруг, как все это глупо выглядит, безнадежно махнул рукой и замер посреди будуара.
– Ну как – нравится? – Эд довольно усмехнулся, прошелся пилкой по длинным ногтям с таким усердием, что у Данилы свело скулы от отвращения.
– Фактурная особь! – Девица не сводила с Данилы восхищенного взгляда. – Где нашел?
– Где нашел, там уже нет.
– А чего он у тебя такой пугливый?
– Так от неопытности и душевной незамутненности. Вот ты лучше, Алекс, скажи, тебя, как бабу, такой бы завел?
Девушка усмехнулась, уселась на стол перед Эдом.
– Меня, как бабу, он уже завел.
– Вот и я думаю – перспективный экземпляр. Только мышечной массы маловато.
– Ну, это дело поправимое! – Алекс выхватила у него из рук пилку, точно дирижерской палочкой взмахнула ею в воздухе.
Данила скрипнул зубами, схватил свои джинсы. Эти двое говорили о нем так, словно он был и не человеком вовсе, а каким-нибудь рабом или жеребцом. Надо же было так вляпаться! Он не заметил, как девица подошла вплотную, просто ноздри защекотал сладкий запах незнакомых духов.
– Как тебя зовут, красавчик? – спросила она, обвивая его шею унизанными кольцами руками. Один из перстней больно царапнул кожу, Данила поморщился.
– Слушай, отвали, а? – рыкнул он, пытаясь разжать цепкие пальцы.
– Норовистый! – почему-то обрадовалась девица.
– Ты посмотри, какие у него глаза, – усмехнулся Эд.
– Красотища! – Девица и не думала отставать. Наоборот, прильнула к несчастному Даниле всем своим роскошным телом. – Ну, так как тебя зовут?
– Данилой меня зовут. – Все ж таки ему удалось высвободиться, только вот выглядело это как-то совсем по-детски.
– Данила. – Она мечтательно прикрыла глаза, точно пробуя его имя на вкус. – Красиво, но нам не подходит. Будешь Вервольфом.
– Кем?!
– Вервольф – это по-немецки оборотень. Всегда хотела, чтобы в клубе был кто-нибудь с таким именем. Только оно никому не шло, а тебе идет. Вервольф, – повторила девица. – Кто ты по национальности, Вервольф?
– Русский я.
– Так прямо и русский? А мне кажется, тут без азиатской крови не обошлось. Такие красавчики рождаются только от смешанных браков. Ну да неважно. – Девица призывно улыбнулась Даниле, обернулась к арт-директору. – Эдик, ты ему уже клуб показал?
– Не успел еще.
– Ну и не трудись, сама покажу. Пошли, Вервольф, знакомиться с местом работы.
Они начали с центрального зала: приглушенный свет, круглые столики, помост в центре, две блестящие клетки в человеческий рост по бокам от помоста. Клетки-то зачем?..
– Вот здесь, – Алекс обвела широким жестом зал, – мальчики в основном и работают. Гостьи – за столиками, мальчики – на помосте. Выход в зал не возбраняется, даже в некоторых случаях приветствуется. Особенно когда публика вялая. Все, что заработаешь на зале, твое. Так что в твоих же интересах работать хорошо. У особо талантливых левые часто в разы превышают зарплату. Вот и считай.