– Стае, – растерянно пробормотала я. – Ну что ты такое говоришь! Ты только вдумайся, что ты говоришь! Это же мой муж и твой друг… Почему ты не хочешь признать, что с ним что-то случилось? Почему ты упорно твердишь, что он всех кинул? Пашка – порядочный человек. Он порядочнее всех вас, вместе взятых…
– Говно твой Пашка, – перебил меня Стае. – Муж у тебя говно, а ты дура. Курица безмозглая.
Или ты просто курицей прикидываешься?
– Что ты имеешь в виду? – насторожилась я.
– А то, что нечего мне здесь дурочку валять!
Поди сговорились со своим Пашкой заранее!
– Стае, перестань молоть ерунду! Что ты несешь?
– А то, что ты в курсе всех Пашкиных дел. Я твое лисье нутро сразу распознал. Хитрая ты. Косишь под домашнюю клуху, а сама еще та штучка!
Сговорились с Пашкой на пару. Думали, он с такими деньгами где-нибудь отсидится, а позже даст о себе знать. Может, в Штаты рванет, а может, еще куда… Пройдет время, страсти улягутся, и ты с Санькой рванешь к нему. Ишь, умные какие! Но и остальные тоже не дураки!
– Я не понимаю, о чем ты?!
– О том, что я вас раскусил.
– Кого ты раскусил?
– Тебя и твоего ненаглядного.
– Стае, я прекрасно понимаю, что у Пашки были большие деньги. Но я не имею к ним никакого отношения. Мне дипломат с деньгами никто не давал. Какой с меня спрос? По всей вероятности, моего мужа кто-то убил из-за вашего гребаного дипломата. Если его тело найдут, я вам его смерти не прощу. Как вы вообще могли оклеветать честного человека, своего друга, единомышленника, почти брата!
– Катюш, кончай высокими словами разбрасываться, – ухмыльнулся Стае. – Ты кого угодно разводи своей болтовней, только не меня. Я твой бред слушать не хочу. Возьми, что считаешь нужным, и поехали.
– Куда?
– На кудыкину гору, за темный лее, к дедушке Макару в гости.
– Я поеду только затем, чтобы привезти сына домой! Мало того, что вы подставили моего мужа и осиротили ребенка, так еще собираетесь держать нас с Санькой взаперти!
– Кать, по-хорошему говорю: собирайся, поехали.
В этот момент в прихожей раздался длинный звонок. Стае достал пистолет и крадучись подошел к двери. Заглянув в глазок, он прошептал:
– Вот черт, не видно ни хрена. На площадке света нет. Наверное, лампочка перегорела. Подойди и спроси, кто там.
Косясь на его пушку, я послушно спросила:
– Кто там?
Ответа не последовало, тем не менее звонок повторился еще раз.
– Кто там? – повторила я вопрос.
За дверью было тихо.
– Да пусть звонит, хоть обзвонится, – раздраженно буркнул Стае, взял табуретку и сел рядом с дверью. – Чертовщина какая-то. Пока тут отсидимся. Открывать опасно. Подождем чуток, а потом пойдем к машине.
Он старался казаться спокойным, но я без труда уловила в его голосе нотки страха.
Вскоре звонки прекратились.
– Как ты думаешь, кто это был?
– Не знаю, – пожала я плечами. – Может, дверью ошиблись?
– Опять дурочку включаешь?! – разозлился Стае. – Если бы дверью ошиблись, то сказали бы.
Ладно, не будем рисковать. Еще немного посидим. Если все будет тихо, то через двадцать минут унесем отсюда ноги.
Не успел Стае договорить, как в квартире погас свет. Затаив дыхание, я прижалась к стене.
Стае, чертыхнувшись, вскочил с табуретки и стал клацать выключателем.
– Что за херня! – выругался он.
– Кто-то вырубил пробки в подъезде, – предположила я.
– А кто?
– Не знаю…
Бросившись на кухню, я открыла стол и принялась искать свечку. Нащупав спички, зажгла ее и вышла в коридор. Стае был бледный, как полотно.
– Да успокойся ты, – сказала я и поставила свечку на пол.
– Катя, а это случайно не Пашка твой хулиганит? – подозрительно взглянул на меня Стае.
– Не знаю, – сказала я и посмотрела на маленький язычок пламени.
– Это Павлуха, точно, больше некому. Открой дверь и скажи своему придурку, что я готов прострелить ему не только яйца, но и голову.
– Я не буду открывать дверь!
– Почему?
– Потому что я боюсь.
– Что-то по тебе не скажешь.
– Я стараюсь держать себя в руках. У тебя, в конце концов, есть пистолет. Это придает мне уверенность.
– Что-то ты, Катька, темнишь. Пистолет, говоришь? А ты не учитываешь, что я могу пристрелить тебя, как собачонку? Пристрелю и выкину на лестничную площадку, пусть твой муженек полюбуется!
– Ты не пристрелишь меня, Стае.
– Почему?
– Потому что у меня ребенок. Он уже и так почти сирота: отца-то убили. Если теперь еще и мать убьют, он совсем осиротеет.
– Так ты хочешь сказать, что здесь хулиганит не Пашка?
– Нет, – мотнула я головой. – Хулиганит тот, кто его убил.
Стае изменился в лице. Зрачки его расширились, наши взгляды пересеклись и остановились.
– Пожалуй, в этом что-то есть, – сказал он и достал из кармана сотовый. От страха я боялась пошевелиться. – Лютый, короче, тут кто-то звонит в дверь. Пробки еще, гад, вывинтил. Мы сидим без света. Есть подозрения, что это Паша.
Катька колоться упорно не хочет. Ты бы прислал пацанов на подмогу. Пусть меня подстрахуют. Я жду. – Щелкнув кнопкой отбоя, он вздохнул. – Ну все, Катерина, финита ля комедия. Щас приедут пацаны и отвезут нас к пахану. Ваш с Пашкой спектакль закончен.
– Да иди ты в баню, – устало отмахнулась я, взяла свечу и пошла в комнату. Впустую сотрясать воздух не хотелось. Лучше уж действительно поговорить с Лютым. Он человек мудрый, глядишь, поймет…
Ровное пламя свечи, неожиданно колыхнувшись, погасло. Вздрогнув всем телом, я подняла глаза. Балконная дверь противно заскрипела…
– Катька, ты что в темноте сидишь? – как сквозь вату, долетел до меня нарочито громкий голос Стаса. – В ту же секунду раздался глухой щелчок, и Стае как подкошенный рухнул на пол. Пистолет, выпавший из его руки, подкатился к моим ногам. Быстро нагнувшись, я схватила теплую на ощупь рукоятку и, нащупав курок, принялась без разбора палить в темноту. В комнате кисло запахло порохом. В обойме Стаса оказалось всего шесть патронов. Выстрелов было восемь. Значит, стреляли в меня…