«А ведь ты что-то знаешь, „Чингачгук с Рублевки“! – мысленно отметил Станислав, постаравшись запомнить наиболее характерные приметы „индейца“. – Надо бы с тобой побеседовать по душам…» Правда, он тут же усомнился – а позволят ли ему это? Кто знает, вдруг малец нажалуется своим богатеньким «предкам»? Тогда и директора попрут с работы, и их самих могут подвести под служебное расследование: как же! – злые менты морально травмировали впечатлительного ребенка. «Нет, тут надо как-то похитрее подойти», – определился он. Войдя в сосняк, росший вдоль стены, Станислав коротко оглянулся. Хотя они ушли от вигвамов почти на сотню метров, он вполне различил чье-то обращенное в его сторону лицо. Теперь он был почти уверен: замеченный им мальчишка каким-то образом причастен к исчезновению своего товарища по пансионату.
Дойдя до гладкой, кирпичной стены ограждения, Крячко внимательно оглядел землю, усыпанную хвоей, стволы деревьев, потом пошел по кругу, вглядываясь под ноги и не обращая внимания на скептические междометия Бориса Борисовича. Тот стоял в несколько нелепой позе, явно не зная, что же ему делать – то ли идти следом за «прибабахнутым», как мысленно определил он, опером, то ли стоять на месте, дожидаясь конца его бессмысленной беготни.
А тот, уйдя кругами метров на двадцать в сторону, неожиданно остановился у небольшой, не очень приметной кучи сухой травы и валежника меж кустов боярышника и стал разгребать ее ногой. Нижние ветви колючего кустарника нависали прямо над этим холмиком, поэтому в глаза он не бросался. Тимкин торопливо приблизился и с досадой увидел темный, ржавый «блин» крышки люка.
– Вы считаете, это именно то, что мы ищем? – Стараясь вложить в голос максимум безразличия и даже пренебрежения, Борис Борисович натужно хмыкнул.
– Пока говорить об этом рано, – осторожно сдвигая в сторону и сминая ногой колючие ветви, в тон ему ответил Крячко. – Но не исключено. Стоп! Не наступите – вот, пожалуйста: тоже след мокасина. А вот – сломанная ветка. Судя по тому, как увяли листья, она была сломана всего лишь пару дней назад. И зазор между крышкой и краем люка пуст – в нем нет мусора. Значит, не так давно кто-то ее поднимал.
– Ну… Это еще надо посмотреть как следует… – Сраженный находками опера и его уверенной логикой, Тимкин из последних сил старался казаться непоколебимо-скептичным. – Возможно, сюда он тоже всего лишь заглянул. Кстати, я что-то никак не пойму – откуда тут мог взяться колодец, если его нет на плане? Черт знает что!
– Эт-то точно!.. – в манере незабвенного красноармейца Сухова согласился Станислав.
Он вдруг нагнулся, пошарил рукой в траве и поднял острый железный штырь.
– Это металлоизделие тоже имеет отношение к нашим поискам? – с сарказмом поинтересовался Тимкин.
– Да, имеет. – Игнорируя его тон, Крячко невозмутимо кивнул. – Думаю, именно этим штырем он поддел крышку люка, чтобы сдвинуть ее.
Он сунул острие штыря под крышку и, откинув ее в сторону, посветил внутрь колодца. В глаза сразу же бросились чернеющие в стене у самого дна квадраты туннелей. Из них в колодец выходили обрезанные концы труб, судя по всему, старой, заброшенной теплотрассы, которые были обмотаны уже ветхой мешковиной, из-под которой торчали космы почерневшей пакли. Здесь на стенках скоб не было, и Стасу вниз пришлось спрыгнуть, придерживаясь руками за край люка.
– Вот еще следы мокасинов… – присев на корточки, отметил он. – А вот по этому туннелю наш беглец и покинул пределы лагеря. Отчаянный парень! Тут даже подготовленный мужик заробел бы. Да-а… Ползти неизвестно куда по этой темной и тесной крысиной норе не всякому дано. Меня и то бы пробрал приступ этой… Как ее? Клаустрофобии.
Подпрыгнув, он схватился за края люка и одним рывком выбрался наверх. Тимкин, не ожидавший от опера таких гимнастических талантов (ему думалось, что тот попросит подать ему руку), окончательно сник. Он помог Станиславу положить на место крышку, и они направились к проходной. Выйдя за пределы территории, они нашли то место, где должен был проходить наружный участок заброшенной теплотрассы. После десятиминутных хождений меж деревьев, кустарников и высоченного бурьяна Крячко нашел точно такой же люк, как и предыдущий. Рядом валялись отброшенные ветки и мусор.
– Вот тут он и выбрался наружу, – констатировал Стас. – Метров двадцать прополз под землей. Похоже, торопился парень – даже крышку люка положил неровно. Теперь надо бы прикинуть, в какую сторону он направился…
Достав мобильный телефон, Крячко в нескольких словах сообщил Гурову о своих находках.
– Мне кажется, без собаки тут не обойтись, – завершил он свой доклад.
– Хорошо, кинолога я сейчас вызову, – откликнулся Лев. – Подходи сюда. Кстати, попутно узнай на проходной – Дергачев еще не появлялся? А то его что-то все нет и нет.
Но на проходной, услышав о физкультурнике, чрезвычайно удивились.
– Так он никуда и не ходил, ничего не искал, – пожимая плечами, сообщил Дмитрий. – Сразу же сел в свою машину и тут же куда-то уехал.
– Быстро: госномер, марка и цвет машины! – выхватив мобильник, распорядился Крячко.
– Ни хрена себе! Это что же, и Леха под колпаком?! – Дмитрий даже присвистнул. – Сейчас скажу. Значит, «Ауди» белого цвета, номер: Ю, три пятерки, ГО, девяносто девятый регион.
Стас быстро созвонился с Госавтоинспекцией и попросил немедленно разыскать требуемую машину. Ее водителя надлежало задержать невзирая ни на какие обстоятельства. Теперь Крячко был почти уверен, что в деле исчезновения сына американского банкира замешаны несколько человек. Правда, нужно еще определить – связаны ли они между собой.
Гуров тем временем в пожарном темпе допросил практически весь педколлектив пансионата. Тем более что он был не так уж и велик – немногим более десятка человек. Допросил и обслуживающий персонал. Виктор Денисов у Льва каких-либо подозрений не вызвал. «Вождь краснокожих» (как окрестил он его про себя) подробно рассказал о событиях того дня, когда исчез один из занимавшихся у него «индейцев». Собственно говоря, по словам Денисова, ничто вообще не предвещало того, что состоится побег. Алекс был как всегда активен, сосредоточен, выполнял все задания охотно и непринужденно. Впрочем, отлучился он незаметно, без ведома Виктора, не спросив его разрешения.
– Ушел – как растворился, – досадливо разводил руками Денисов.
– Сами виноваты, – чуть усмехнулся Гуров. – Слишком хорошо обучили его всяким индейским премудростям. Кстати, мне вас аттестовали действительно как человека, обладающего, скажем так, качествами настоящего индейца. А индейцы, как я понимаю, суперследопыты. Что ж сразу-то не нашли его по горячим следам?
– Ну-у!.. – Виктор рассмеялся. – Мои способности читать следы сильно преувеличены. Я действительно жил среди индейцев, многое у них перенял, многому научился. Но чтобы иметь такое чутье, какое имеют они, нужно было бы там и родиться. Они с пеленок учатся читать следы. И то не у всех это получается. Тем более сейчас, когда они ассимилируются, растворяются и теряют свои исторические корни. Конечно, я пытался найти следы Алекса, но толпа моих «индейцев» все так истоптала, что это, по сути, было делом безнадежным…
Прочие сотрудники пансионата – преподаватели этики, хореографии, культурологии, повара, воспитатели, культорганизаторы, горничные, с точки зрения Гурова, ничего интересного собой не представляли и своими манерами напоминали вышколенных английских слуг. Давая на вопросы Гурова обтекаемые, уклончивые ответы, словно сговорившись (собственно говоря, нечто подобное вполне могло быть и на самом деле), сотрудники ссылались только лишь на то, что от кого-то что-то слышали, а сами ничего конкретного сказать не могут. Впрочем, один из «дворецких», проговорившись, сообщил и впрямь кое-что интересное.