– Не знаю, о чем вы говорите, сэр! – жалобно проговорил мальчишка. – Вот те крест, не имею понятия!
– Лучше отдай! – повторил сутулый и протянул свободную руку лодочкой. – Отдай по-хорошему, не зли меня!
– Правда, пацан, лучше ты его не зли! – раздался за спиной у мальчишки другой голос. Он извернулся, насколько позволяло ухо, и увидел того коротышку, из-за которого бросился бежать. Коротышка стоял позади, так что, если бы даже каким-то чудом удалось вырваться из рук сутулого, бежать все равно было некуда.
– Отпустите меня, господа! – захныкал мальчишка. – Я круглый сирота! Я три дня не ел! Мне нужно кормить не только себя, но и мою маленькую сестренку!
– Прибереги эту туфту для туристов, – насмешливо проговорил коротышка. – На нас такая муть не действует.
Мальчишка понял, что коротышка прав: эти двое ничуть не похожи на дураков-туристов с круизных лайнеров или нарядных яхт. Тогда он решил применить другой метод.
– Отпустите меня, козлы! – прошипел он, как разъяренная кошка. – Вы не знаете, с кем связались! Мой брат – Власис по кличке Джокер, он самый крутой дилер на этом острове! Он с вами разберется!
– Ох, как страшно! – насмешливо протянул сутулый. – У меня прямо поджилки трясутся! Ты слышал, Луиджи, брат этого шпаненка сам Власис, первый парень в этой деревне!
Лысый коротышка зашелся хриплым смехом. Отсмеявшись, он проговорил:
– Ну все, повеселились, и хватит. Давай для начала отрежем ему уши: все равно они ему без надобности, раз он не слышит, о чем его просят по-хорошему.
С этими словами он достал нож. Нож был хороший, настоящий, с длинным широким лезвием и удобной ребристой рукояткой, без лишних наворотов.
Теперь мальчишка по-настоящему испугался.
– Господа, – залепетал он прежним жалобным голосом. – Я сделаю все, что вы скажете… все вам отдам… вы только скажите мне, что вам нужно!
– Ты украл одну вещь у нашего друга, – проговорил сутулый тип, – отдай нам ее, и мы тебя отпустим.
– Ах, вы говорите о той маленькой дощечке? – догадался мальчишка. – О той дурацкой пластинке, которую я вытащил у лоха?
– Да, именно о ней! – И сутулый снова протянул руку.
– Но у меня ее нет… – выдохнул мальчуган. – Честное слово, у меня ее нет!
– Ты ему веришь, Луиджи? – с сомнением в голосе протянул сутулый.
– Верю! – отозвался коротышка, размахивая ножом. – Он смышленый парень и не стал бы врать нам с тобой. Он знает, что это не приведет ни к чему хорошему.
– Ваш друг говорит правду, сэр! – подхватил мальчишка. – Я не стал бы врать таким серьезным господам! Ни за что не стал бы врать! У меня правда нет той штуковины!
– Куда же ты ее дел? Показывай сейчас же и не говори, что выбросил ее в море, я тебе все равно не поверю!
– Нет, сэр, я ее не выбросил! Зачем выбрасывать? Я ее продал! Честное слово, я ее продал!
– Продал? – Сутулый сверкнул глазами и переглянулся со своим напарником. – Ты слышал, Луиджи? Этот маленький поросенок продал нашу вещь! Что нам с ним сделать? Содрать с него шкуру? Сварить его в масле? Порезать на мелкие куски?
– Постой, – подал голос коротышка. – Может быть, еще не поздно что-то сделать…
Он ткнул мальчишку кулаком в бок и спросил:
– Кому ты ее продал, придурок?
– Я продал ее иностранной леди… – прохныкал мальчишка. – Она заплатила мне десять долларов…
Коротышка еще раз ударил его, на этот раз в живот, мальчишка вскрикнул и выпалил:
– Ой, простите, не десять – двадцать… если хотите, я отдам вам эти деньги…
Он полез в карман, но сутулый крутанул ухо и прошипел:
– Подавись своей двадцаткой! Лучше скажи, что это за леди, откуда она…
– Обыкновенная леди, – поспешно выложил мальчишка, – туристка, небось богатая… выложила двадцатку и глазом не моргнула… с одной из тех яхт, которые пристают к берегу…
– С яхты? – переспросил сутулый. – С какой яхты?
– Я не помню…
– А ты постарайся вспомнить. Для своего же блага.
Голос у сутулого был такой спокойный, такой безразличный, что мальчишка перепугался еще больше и принялся рыться в своей памяти так, как будто от этого зависела его жизнь. Впрочем, она от этого и правда зависела.
Он вспомнил, как та женщина спустилась к пирсу… как она прошла мимо военного катера, подошла к сходням и поднялась на красивый двухмачтовый корабль…
– Это был гулет! – выпалил мальчишка. – Двухмачтовый туристский гулет…
Он еще сильнее напряг память и вспомнил название, выведенное медными буквами на носу гулета.
– Это был гулет «Принцесса Селина», – проговорил мальчишка с гордостью. – А теперь отпустите меня, сэр!
– Погоди-ка, – процедил сутулый, – ты мне еще не все рассказал. Как выглядела та женщина?
– Как выглядела? – Мальчишка задумался. – Обыкновенная туристка… как они все выглядят?
Для него все туристы были на одно лицо, ну, разве что женщины отличались от мужчин, да и то не слишком: все мужчины щеголяли в шортах, а некоторые женщины носили юбки. А так – все тупые, богатые бездельники, у которых так легко выманивать деньги…
– Все же как она выглядела? – настаивал сутулый. – Блондинка или брюнетка? Молодая или старая? Толстая или худая?
– Старая! – не задумываясь ответил мальчишка. – Как Мелина из продуктовой лавки, ей уже скоро тридцать!
– Вот как? – Сутулый усмехнулся уголком губ. – Значит, скоро тридцать? А насчет остального?
– Ничего себе, – проговорил мальчишка, немного подумав. – Похожа на принцессу Пакахонтас из мультфильма!
– Брюнетка, значит, – подал голос коротышка.
– Точно, брюнетка! – подтвердил мальчишка, вспомнив, как ветер подхватил волосы той женщины, облепив ее лицо. – И волосы такие же длинные… только глаза темнее, и такая… – Он обрисовал в воздухе руками волнистый силуэт.
– Фигуристая, значит, – добавил коротышка, – ну, такую найти будет нетрудно. Среди этих сушеных старых селедок молодая женщина не затеряется.
– А теперь отпустите меня, господа! – заныл мальчишка. – Я вам рассказал все, что знал… вы же мне обещали…
– Мало ли что мы тебе обещали. – Сутулый выразительно переглянулся с напарником поверх головы мальчишки. – Никогда не верь тому, что тебе обещают!
И тут мальчишка завизжал так громко, что две горлинки, хлопая крыльями, взлетели со старой оливы.
Сутулый тип от неожиданности ослабил хватку, мальчишка нырнул под его руку, высвободив ухо, и, петляя, как заяц, бросился в дальний конец переулка – туда, где в просвете между домами синело море.
Коротышка дернулся было за ним, но понял, что это бесполезно, и махнул рукой.
– Черт с ним, – проговорил он, покосившись на своего напарника, – пусть живет, он, по всему видать, парень неболтливый. Он напоминает меня в таком же возрасте…
– Только мертвые не болтают, – недовольно протянул сутулый. – Впрочем, черт с ним, нам все равно некогда за ним бегать: нам нужно найти ту женщину с гулета…
У себя в каюте Соня положила пластинку на столик у кровати. На вид ничего особенного: грязная дощечка, покрытая бурой коркой. Только необычно тяжелая для своих размеров. Соня поскребла пластинку ногтем, и тут же посыпались какие-то крошки и пыль. Она решилась и вымыла странную вещицу под краном с мылом, затем тщательно просушила. Вода в раковине была черная, и на полотенце остались грязные разводы. Соня покрутила пластинку перед глазами и протерла ее ваткой, смоченной французскими духами: больше у нее не было ничего подходящего. Духи почти кончились, а пластинка осталась какой была.
Соня и сама не понимала, для чего возится с этой безделушкой. Столько времени потратила и денег. Не в том она положении, чтобы долларами разбрасываться, еще, может, начальник рассердится, что она в отпуск ушла накануне важного заказа, и вообще с работы уволит. С палубы уже слышался гонг на ланч, а Соня все не хотела признать, что мальчишка ее просто надул. Она перебрала косметичку и наткнулась на пузырек жидкости для снятия лака.
– Рискнем! – произнесла Соня вслух и расстроилась: от одиночества она стала уже разговаривать сама с собой, а это ни к чему хорошему привести не может.