Да, она очень хотела иметь дочь или сына… Хоть кого-нибудь… Но судьба упорно не давала ей такого шанса…
Почему?!
Чем она так провинилась, что никогда не сможет держать на руках своего ребенка?! Ребенка, которого бы она любила ничуть не меньше, а может быть, даже и больше, чем другие матери?!
Сабрина вздохнула, пальцем нежно погладила ладошку спящего малыша. Тот резко сжал ручку и схватил ее за палец. И чувства взорвались в ней фейерверком ощущений. Сабрина никогда не испытывала ничего подобного. На миг ей показалось, что она попала в сказку, в которой все возможно…
— Давайте все же я положу его обратно, — развеял очарование момента голос медсестры.
Сабрина вздрогнула. Она испуганно посмотрела на медсестру, накрыла рукой ребенка, словно старалась спрятать его от строгого взора стоявшей рядом с ней девушки в розовом костюме.
— Можно, я сама его положу туда? — тихо попросила она.
Медсестра скептически оглядела Сабрину с головы до ног, будто решала, способна ли та сделать это.
— Хорошо, — вздохнув, разрешила она.
Сабрина приблизилась к пустующей кроватке.
— Спи, малыш, — прошептала она, с любовью глядя на симпатичное детское личико. — А я к тебе еще приду, поверь…
Она осторожно положила малыша на белоснежную простынку, еще несколько мгновений полюбовалась им.
— Спасибо, — поблагодарила Сабрина медсестру, когда они вышли из детского отделения.
— Не за что, — ответила та. — Так тоскливо сидеть всю ночь на одном месте… А так… хоть какое-то отвлечение… — неожиданно призналась она.
Сабрина ничего не сказала.
Душа ее пела от осознания того, что появился на свете маленький человечек, которому она сможет дарить свою любовь.
Она уже строила планы на будущее.
Когда Шарлиз выздоровеет и выпишется из больницы, Сабрина будет помогать ей. Будет ухаживать за сыном подруги, станет самым необходимым в жизни Шарлиз человеком. И тогда, возможно, у нее получится проводить все больше времени в компании этого крохотного человечка, которого она уже успела полюбить всей силой своей нерастраченной материнской любви.
Шарлиз по-прежнему лежала без движения, когда Сабрина вернулась. — Это нормально? — спросила она у медсестры, которая ее сопровождала.
— Да, бывает, — кивнула та, приближаясь к приборам и проверяя их работу. — Она перенесла сильный стресс, и теперь ее сознание блокируется от окружающего мира. Иногда это проявляется в настолько радикальной форме…
— Понятно, — вздохнула Сабрина.
Проверив приборы, медсестра оставила Сабрину наедине с лежащей без сознания подругой.
— У тебя такой чудесный сын! — сказала Сабрина, приблизившись к кровати и всматриваясь в бледное лицо Шарлиз. — А ты все лежишь! — с упреком заметила она. — Надо встать, встрепенуться! Тебе надо растить его! Шарлиз!
Ничто не дрогнуло в лице подруги на эти призывы. Она все так же лежала, не подавая никаких признаков жизни.
Сабрина вздохнула.
— Я буду с тобой, пока ты не очнешься и не придешь в норму, — тихо сказала она. — Я буду с твоим сыном, потому что ему сейчас нужно материнское тепло, которого ты не можешь ему дать… — помолчав немного, добавила она.
И она поняла, что так и будет.
У нее появилась возможность занять в жизни Шарлиз и ее сына наиглавнейшее положение, и не стоило от этого отказываться.
Сабрина понимала, что ей дается мизерный шанс хоть частично почувствовать себя матерью, и не собиралась терять его.
4
Кира вошла в квартиру и бросила ключи на тумбочку.
Слезы все еще катились из ее глаз. Слезы горечи от потери, с которой ничто не могло сравниться.
Она прошла в гостиную и села на диван. И тут же заревела, повалившись и уткнувшись в небольшую диванную подушку, лежавшую в углу. Она долго плакала и никак не могла остановиться. Ничто больше никогда не порадует ее. Тоска и серость теперь рядом с ней, чтобы остаться навсегда…
Она даже не смогла попрощаться с Хантером! Не смогла приблизиться к гробу, чтобы поцеловать своего любимого в последний раз. Она видела спины нескольких человек, столпившихся друг возле друга и слушающих слова священника, и не решилась приблизиться к ним. Как бы она объяснила всем этим людям, кто она такая? Как?!
Но ей так хотелось попрощаться с ним… И она стояла неподалеку и беззвучно плакала, наблюдая за похоронами. Никто не обратил на нее внимания.