Им понадобилась лишь пара бокалов виски, чтобы подойти к той границе, которую ни один из них старался не пересекать в одиночку.
– Ты поможешь мне? – спросил Дэн, глядя Гальяно прямо в глаза. – Ты попробуешь?
Он верил! Верил в то, во что сам Гальяно до сих пор боялся поверить – в его сверхспособности, то ли дар, то ли проклятье, позволяющее приоткрывать двери, которые лучше оставлять закрытыми. А еще Дэн не успокоился. Столько лет прошло, а Ксанка его так и не отпустила. Разве можно хранить верность одной-единственной женщине так долго? Мертвой женщине… И нужно ли? Вот правильный вопрос.
– Я не знаю, как это работает. – Гальяно не хотел давать ложные обещания, не хотел поощрять несбыточные надежды. – Но если ты уверен, я попробую.
– Я уверен, – сказал Дэн, и на лице его застыло отчаянное и одновременно решительное выражение. – Гальяно, я до сих пор не нашел ее могилу…
Он до сих пор не нашел могилу! Господи ты боже мой…
– Ты все еще ее ищешь?
– Да. Уже не так настойчиво, как десять лет назад, но ищу. – Дэн достал из кухонного шкафчика бутылку коньяка, спросил: – Кроме этих твоих магических атрибутов, свечей, хрустального шара, тебе еще что-нибудь нужно?
Гальяно с грустью посмотрел на коньяк, а потом кивнул и сказал:
– Да, мне нужно протрезветь и, наверное, слегка отдохнуть с дороги. Я ночь без сна… – добавил он виновато.
– Да, я понимаю. – Дэн вернул бутылку обратно в шкафчик. – Отдыхай пока, а вечером… – он запнулся, – а вечером мы попробуем. Да?
– Попробуем.
Ну что он еще мог сказать?! Он уже все сказал, предупредил о последствиях, сознался в своей некомпетентности.
– Я постелю тебе на диване в гостиной.
– А сам? Ты ведь тоже с дороги, – спохватился Гальяно.
– Ерунда, я уже привык.
Наверное, виной тому был выпитый виски, но Гальяно отключился, как только его голова коснулась подушки. Ему снилась Любаша. Любаша умоляла его вернуться, а он обещал подумать.
Когда Гальяно открыл глаза, за окном уже сгущались сумерки, настенные часы показывали, что проспал он без малого полдня.
– Эй! Эй, есть кто живой?! – Он сел на диване, потряс головой, прогоняя остатки сна и воспоминания о вероломной Любаше.
Дэн вошел в гостиную сразу, как будто ждал, когда Гальяно проснется.
– Отдохнул?
– Отдохнул. – Гальяно потянулся, еще раз глянул в окно. – Слушай, нам, наверное, нужно спешить, чтобы успеть до закрытия прошвырнуться по магическим лавкам. Свечи купить, думаю, не проблема, а вот с хрустальным шаром могут возникнуть определенные сложности. Вещица специфическая, сам понимаешь.
– А я уже, – Дэн улыбнулся. Гальяно показалось, что виновато.
– Что – уже?
– Все купил. Заказал через Интернет. Уже и доставили.
– Показывай! – велел Гальяно, вскакивая на ноги.
Рабочий стол Дэна был завален спиритическими атрибутами, отчего кабинет стал похож на магический салон. Одних только разнокалиберных шаров Гальяно насчитал пять штук.
– Круто! – Он взвесил в руке самый большой и, по всей видимости, самый дорогой шар.
– Чтобы уже наверняка. – Дэн пожал плечами. – Сойдет?
– Более чем.
– А свечи?
– Со свечами тоже полный порядок, только…
– Только?..
– Только я не берусь ничего обещать.
– Я понимаю. – Дэн кивнул. – Ты хотя бы попытайся.
Они устроились тут же, в кабинете: Гальяно за столом, Дэн в кресле напротив. Оба чувствовали неловкость и нерешительность.
– Я готов. – Дэн положил руки на подлокотники кресла, глубоко вздохнул. – От меня что-то нужно?
– Только твое желание ее увидеть. Можешь представить себе ее… – Гальяно запнулся, а потом сказал: – Достаточно только желания, остальное я попробую сделать сам.
У него ничего не получалось. Свечи горели ровно и безмятежно, а в хрустальном шаре не отражалось ничего, кроме их пламени. И бормотание Гальяно «Ксанка, приди! Ксанка, мы призываем тебя» казалось бредом сумасшедшего. Так и есть – бред! Взрослые тридцатилетние мужики, а занимаются какой-то ерундой. Кто бы их сейчас увидел…
Дэн смотрел прямо перед собой, лицо его окаменело и не выражало ровным счетом ничего, будто бормотание Гальяно ввело его в транс.
– Ерунда это все! – Гальяно сдался.
– Ничего? – спросил Дэн, и пальцы его с силой сжали подлокотники кресла.
– Если и были у меня какие-то таланты, то, похоже, все вышли. – Гальяно пожал плечами.
– И не чувствуешь ничего? Ничего особенного?
– Нет. – Он задул ближайшую свечу, потянулся за хрустальным шаром. – Прости, братан, но, похоже…
Слова застряли в горле, а руки, сжимающие шар, налились чугунной тяжестью. Там, в хрустальной сердцевине шара, он вдруг увидел не отражение свечей и не свою вытянутую физиономию, он увидел другой мир. В этом мире было неспокойно, в нем бушевали смерчи и шел снег. Или не снег, а пепел?.. Зеленые вспышки, корявый силуэт мертвого дерева и парящая в воздухе тонкая девичья фигурка. Он надеялся увидеть будущее, а хрустальный шар показал ему прошлое. Сердце заныло от недоброго предчувствия, а картинка тем временем изменилась. Гальяно больше не видел Ксанку, он видел сгорбленную спину мужчины. Мужчина опирался на черенок лопаты, вся его поза выражала нетерпеливое ожидание пополам со страхом, вот только лица не было видно. Почти у самых его ног из-под земли пробивался зеленый свет. Он становился все ярче и ярче, заполняя собою весь маленький хрустальный мирок, грозясь выплеснуться наружу, разрывая твердый лесной дерн, выталкивая на поверхность что-то большое.
– Гальяно! – Голос Дэна доносился издалека, из совершенно другого мира. – Гальяно, ты в порядке?
Нельзя отвлекаться, нужно смотреть очень внимательно. Смотреть и запоминать. Когда-то давным-давно они с Дэном тоже были там, внутри наполненного пеплом хрустального шара…
…Земля вздрогнула и изрыгнула из своих недр длинный ящик. Нет, не ящик… Сердце замерло, а потом испуганно затрепыхалось в горле. Гроб! Старый, почерневший от времени гроб, почти до самых краев заполненный золотом и драгоценностями, а сверху – самым надежным, самым верным стражем – мертвое тело. Черные лохмотья, черные кости, черные провалы глазниц, а в глазницах оживает, разгорается синее пламя, острыми иглами впивается в кожу, высасывает силы и жизнь.
«Иди ко мне, человечек. Иди вместо меня!»
И он уже готов. Вот прямо сейчас шагнуть в хрустальный мир, по самые локти засунуть руки в россыпь золота и самоцветов, заменить черного стража на веки вечные. Сейчас-сейчас…
– …Гальяно! – Кто-то раздражающе настырный мешает смотреть и слушать, отвлекает. – Гальяно, что с тобой?!
И оплеуха, одновременно сильная и оскорбительная, вышибающая из головы все мысли и желания, разрушающая хрупкий хрустальный мир.
Гальяно пришел в себя, когда хрустальный шар взорвался у него в руках, просыпался на стол тысячей осколков.
– Мама дорогая! – Он откинулся на спинку кресла, вытер выступивший на лбу пот и только потом посмотрел на стоящего по ту сторону стола Дэна.
– Ты что-то видел? – Дэн был не бледный даже, а серый. – Ты ее видел?!
Прежде чем ответить, Гальяно смахнул со стола осколки, закурил.
– Видел. – Он кивнул. – Там, в шаре… Как в тот раз… на гари, в самую темную ночь. – Это был не призрак, это было видение, как воспоминание о прошлом. Понимаешь?
Дэн молча кивнул, выбил из лежащей на столе пачки сигарету, тоже закурил.
– Воспоминания? Только лишь? – В его голосе слышалось отчаяние.
– Не только. – Гальяно сглотнул колючий ком. – Там был мужик. Я видел его со спины и не могу сказать точно, кто он такой. У него была лопата, и это точно не Лешак.
– Почему?
– Лешак выше и крупнее.
Дэн смотрел в черный провал окна, слушать про мужика с лопатой ему было неинтересно, он хотел слушать только про Ксанку.
– А еще я, кажется, знаю, что там под землей. – Дым от их с Дэном сигарет не спешил развеиваться, сплетался полупрозрачными жгутами, превращался в мертвое дерево, то самое дерево с Чудовой гари.
– Что? – спросил Дэн, не отводя взгляда от окна, не обращая внимания на призрачное дерево.