– Я уверен, друзья не дали бы тебе оголодать.
– Но это было бы нечестно! Они уже и так заняты стоящим делом, этого более чем достаточно.
Оскальзываясь, ступни погружались в сухой теплый песок.
– Почему Уилмингтон? – спросил я. – Для чего приезжать строить дома сюда, а не в Ленуар или Роли?
– Из-за пляжа. Ты же знаешь, каковы люди. Довольно трудно добиться от студентов согласия бесплатно работать целый месяц, но задача сильно облегчается, если стройка у моря. А чем больше людей соберешь, тем больше сделаешь. В этом году в нашу группу записались тридцать человек.
Я кивнул, думая о том, как близко от меня она идет.
– Ты тоже выпускница?
– Нет, мне остался последний курс. Специальность – коррекционное образование.
– Я как раз хотел спросить.
– Я так и поняла. Студентов все об этом спрашивают.
– А мне часто задают вопрос, нравится ли мне в армии.
– И как, нравится?
– Не знаю.
Саванна засмеялась. Смех у нее оказался таким мелодичным, что мне захотелось услышать его снова.
Мы дошли до конца пирса. Я поднял свою доску для серфа, а пустую пивную бутылку бросил в мусорную урну и услышал, как она брякнула внутри. Звезды поднялись выше и сияли у нас над головами. Дома со светящимися окнами, протянувшиеся вдоль дюн, напоминали фонари из тыквы, что делают на Хэллоуин.
– Можно спросить, почему ты завербовался в армию? Ну, раз ты не знаешь, нравится тебе там или нет?
Секунду я обдумывал, что ответить, маскируя нерешительность тем, что перехватил доску другой рукой.
– Думаю, правильный ответ – в то время мне это требовалось.
Саванна подождала, не прибавлю ли я что-нибудь, а когда не прибавил, она просто кивнула.
– А что, хорошо вернуться домой на побывку?
– Без сомнения.
– А уж отец-то твой как рад!
– Вроде того.
– Наверняка рад. Не сомневаюсь, он очень гордится таким сыном.
– Может быть.
– Ты говоришь так, словно не уверен в его чувствах.
– Нужно знать моего отца, чтобы понять. Он не очень-то разговорчив.
В темных глазах девушки отразилась луна, и голос зазвучал мягче.
– Отцу не обязательно говорить вслух, что он гордится тобой. Иногда это проявляется иначе.
Я задумался – очень хотелось надеяться, что это правда, – но мои размышления прервал громкий вопль, донесшийся от дома. Возле костра резвилась парочка: парень, крепко обняв девушку, подталкивал ее вперед, она, хохоча, отбивалась. Брэд и Сьюзен обжимались неподалеку, а вот Рэнди как сквозь землю провалился.
– Значит, ты почти не знаешь людей, с которыми придется жить целый месяц?
Саванна отрицательно покачала головой – гладкие пряди волос разлетелись по плечам – и снова поправила непослушную прядку.
– Не очень близко. Большинство из них я впервые увидела во время записи, а второй раз – сегодня. Кого-то я могла видеть в студгородке. Между собой они хорошо знакомы по всяким студенческим братствам и женским клубам, а я до сих пор живу в общежитии. Однако состав подобрался хороший.
Услышав ее ответ, я сделал вывод: Саванна относится к разряду таких людей, которые никогда не скажут плохого о других. Ее уважение к окружающим показалось мне живительно-приятным и зрелым, но совсем не удивительным. Это было частью той не поддающейся объяснению особости, которую я почувствовал в Саванне с первой минуты, – своеобразного стиля, выделявшего ее из остальных.
– Сколько тебе лет? – спросил я, когда мы подошли к коттеджу.
– Двадцать один исполнился в прошлом месяце. А тебе?
– Двадцать три. У тебя есть братья, сестры?
– Нет, я единственный ребенок. Родители живут душа в душу, уже серебряную свадьбу справили. А у тебя?
– То же самое, за исключением того, что наша семья состоит из отца и меня.
Я ожидал расспросов о том, куда же делась моя мать, но, к моему удивлению, ничего такого не последовало. Саванна лишь полюбопытствовала:
– Это отец научил тебя серфингу?
– Нет, я научился сам, еще в детстве.
– Ты здорово катаешься. Я за тобой наблюдала. Скользишь с такой легкостью, с такой грацией – даже самой захотелось.
– С удовольствием тебя научу, – вызвался я. – Это нетрудно. Я буду на пляже завтра.
Саванна остановилась и пристально посмотрела на меня.
– Только не надо давать обещаний, которые не собираешься выполнять. – Она взяла меня под руку – у меня тут же отнялся язык – и потянула к большому костру. – Ну что, готов к знакомству с новыми людьми?
Я с трудом сглотнул, удивляясь неожиданной сухости в горле, – такого со мной еще не бывало.
* * *
Дом был одним из стандартных трехэтажных чудищ с полуподземным гаражом и шестью-семью спальнями. Первый этаж окружала веранда с массивным деревянным настилом. С перил свисали полотенца, из ярко освещенных комнат слышался гул голосов – похоже, жильцы говорили все вместе на самые разные темы. На гриле, вынесенном на веранду, судя по запаху, жарились хот-доги и цыплята. За процессом следил парень без рубашки, но в широких штанах – видимо, косил под городского крутого. На крутого он объективно не тянул и впечатление производил самое комичное.
На песке в неглубокой яме горел большой костер. Вокруг на стульях сидели девушки в не по размеру больших спортивных фуфайках, строя абсолютное безразличие к стоявшим рядом парням. Парни якобы случайно принимали позы, подчеркивавшие размер их бицепсов или скульптурный пресс, и делали вид, что не замечают девушек. Я насмотрелся такого в «Лерое» – образованная или нет, молодежь везде молодежь. Всем было лет по двадцать, самый воздух дрожал от вожделения, а тут еще пляжная обстановка и пиво – словом, легко догадаться, какое продолжение готовилось. Но я рассудил, что к тому времени меня здесь и след простынет.
Когда мы с Саванной подошли поближе, она секунду подумала и указала на понравившиеся места:
– Сядем вон там, поближе к дюне?
– Конечно.
Мы уселись лицом к огню. Некоторое время девушки оценивающе разглядывали меня, но вскоре вернулись к своим разговорам. К костру подошел Рэнди с бутылкой пива в руке, но, заметив Саванну и меня, повернулся спиной, последовав примеру девиц.
– Цыпленка или хот-дог? – спросила Саванна, оставшаяся безразличной к этой пантомиме.
– Цыпленка.
– А что будешь пить?
В свете костра она казалась по-новому загадочной.
– Что есть, то и пойдет. Спасибо.
– Сейчас вернусь.
Она пошла к лестнице – я с трудом удержался, чтобы не пойти за ней. Вместо этого я направился к костру, стянул рубашку и разложил ее на пустом стуле поближе к огню. Вернувшись на место, я заметил, что недоделанный крутой в широких штанах флиртует с Саванной. Я невольно напрягся, но счел за благо отвернуться и сосчитать до тридцати. Я мало знал Саванну и мог только догадываться, что она обо мне думает. Кроме того, у меня не было желания начинать что-то, чего я не могу закончить: мне уезжать через две недели. Я приводил себе самые разумные доводы и отчасти даже поверил, что отчалю отсюда, как только дождусь цыпленка, но размышления были прерваны появлением нового персонажа. Высокий и тощий, с темными уже редеющими волосами, аккуратно зачесанными на пробор, парень был из тех типов, которые с самого рождения выглядят потертыми жизнью.
– Вы, должно быть, Джон, – сказал он с улыбкой, присев передо мной на корточки. – Меня зовут Тим Уэддон. – Он протянул руку. – Я слышал, что вы сделали для Саванны. Между нами, она очень рада, что вы там оказались.
Я пожал ему руку.
– Будем знакомы.
Не обидевшись на мою сдержанность, Уэддон улыбнулся гораздо искреннее, чем Брэд или Рэнди, и – редкий случай – ни слова не сказал по поводу моих татуировок. Надо заметить, мои тату не маленькие и покрывают руки от плеч до запястий. Мне говорили: «Будешь жалеть, когда повзрослеешь», – но в то время, когда я их делал, мне было все равно. И до сих пор плевать.
– Можно тут присесть? – спросил он.
– Пожалуйста.
Уэддон пересел на стул, устроившись не чересчур близко, но и не слишком далеко.