В общем-то, принцессу баловали и обожали все, но именно ее воспитание как будущей императрицы и было немалой головной болью. Переживания по этому поводу сейчас легко читались не только на лице принца Януша, но и еще двоих присутствующих мужчин: маркиза Винселио Грока и командира Дивизиона Серджио Капочи. В данный момент они все втроем пытались помочь императору с окончательным решением вопроса о дальнейшей судьбе юной принцессы. Обсуждалось место ее дальнейшего обучения.
Дело в том, что Патрисии Ремминг исполнилось пятнадцать лет, она получила среднее образование и теперь была решительно настроена на самостоятельный выбор в направлении своего дальнейшего усовершенствования. В принципе, такое желание не противоречило ни законам, ни чаяниям родственников и близких. И все бы ничего, но девочка, которая еще совсем недавно соглашалась на поступление в престижнейший университет международных отношений, где учились элитные дипломаты, будущие министры и потомственные главы финансовых или экономических корпораций, пять дней назад неожиданно изменила свое решение, чем довела своих родственников и опекунов до морального шока. Она вознамерилась поступать в военное космодесантное училище.
Причем настаивала на изменении имени, что вообще-то и так разрешалось каждому курсанту, прошедшему испытания и сдавшему вступительные экзамены. Требовала приписать ей лишний год, потому как в училище принимали только после шестнадцати лет. Ну и хотела, чтобы вокруг нее больше не мелькали надоевшие телохранители, учителя боевых искусств, которые мешали ей прочувствовать самостоятельность и переход к взрослой жизни. Требования принцессы, да и сам факт изменения ее судьбы, и обсуждались на малом семейном совете.
Принц Януш высказался категорически против:
– Нельзя! Этот каприз Патрисии переходит границы здравого рассудка. Жить в казарме, по соседству с грубыми, сексуально озабоченными переростками, которые только и знают, что качать свои мускулы да зубоскалить, – подобное недопустимо даже для простушек из крестьянских семей. Ее там могут покалечить, как морально, так и физически. Язык не поворачивается предположить нечто более страшное… И как она потом с исковерканным, извращенным солдафонской тупостью и ханжеством сознанием сможет управлять империей?! Отец, запрети немедленно эту блажь! Потомки тебе не простят! Я – тоже!
Опытнейший политик и управленец, император Павел с ходу в карьер попытался воспользоваться пламенным возмущением сына:
– Хорошо! Патрисия продолжит обучение только там, где укажешь ты. Но при одном условии: ты освобождаешь сестру от ноши управления империей и сам становишься преемником власти. Согласен?
Януш с пронзительным укором посмотрел на отца и воскликнул:
– Так нечестно! Твое величество ведет себя как прожженный циник и пытается использовать мою братскую любовь для достижения своих целей.
– Благо империи для нас всех должно быть смыслом существования. И свою любовь к сестре ты должен доказывать не словами, а конкретными поступками и готовностью жертвовать собой для ее блага и спокойствия. Готов создать ей условия для спокойной и беззаботной жизни? Молчишь? Вот и проявляется твой эгоизм: для себя выбираешь дорогу полегче, а для сестры – самую тяжкую и ответственную.
Повисшее напряженное молчание прервал маркиз Винселио Грок. Сердито нахмурив брови, он сказал:
– Я тоже осмелюсь напомнить его высочеству, что он не горит желанием обучаться государственным делам и только в страшных снах видит себя преемником престола. Что ж, дело житейское, насильно править не будешь. Не менее категоричную позицию занял и его величество, – маркиз демонстративно склонил голову в сторону своего великовозрастного воспитанника. – После гибели супруги он дал клятву больше не жениться и как истый пуританин не заводить детей вне брака. Это его личное дело. Но позвольте мне спросить: а кто готов принять престол в случае необходимости? А? Оказывается, никто… кроме принцессы? А что случится, если и она вдруг не примет на себя ответственность за империю? Ясно – полный хаос и кровавая гражданская война. Так что мое твердое мнение: пусть ее высочество сама выбирает, как и что ей изучать в первую очередь. По мне, так ей пригодится абсолютно все. А самый главный фактор в этом вопросе для меня в том, что данное училище находится на Оилтоне, совсем рядом со столицей. Так что в случае неблагоприятного психологического давления или угрозы физической травмы мы в любой момент можем выдернуть Патрисию прямо сюда.
Император прекратил мучить свое несчастное ухо и покосился на сына:
– Все-таки я тоже опасаюсь, чтобы моя дочь не попала под чьи-то оскорбления или, того хуже, физические домогательства. Девушки там тоже проходят службу и, по всеобщему мнению, не отличаются повышенной нравственностью. Но они ни в какое сравнение не могут идти с наследницей престола. Так что…
– Понимаю, и для этого предприму дополнительные превентивные меры, – в знак подтверждения своим словам маркиз демонстративно постучал кулаками по столешнице. – Обязательно наведаюсь в училище с обычной инспекционной поездкой как раз к моменту парадного построения принятых на обучение курсантов. Доведу до командования новый указ императора про повышение морального облика в начальных войсковых образовательных заведениях и без обиняков намекну самым ретивым сержантам и младшим командирам, что именно в их среде я поищу первых козлов отпущения. А потом накажу для острастки всей армии. Думаю, этого будет достаточно для ликвидации любых неуставных отношений в училище.
– Хм, указ хорош, спору нет. Кажется, я его уже подписал, – правитель Оилтонской империи повернулся к командиру Дивизиона. – Ну а что нам скажет полковник Капочи?
Традиционно на должности командира элитного Дивизиона не мог находиться военный со званием старше полковника, какие бы другие высочайшие посты он ни занимал. Серджио это вполне устраивало, все равно обращение «господин главный куратор» сразу ставило его гораздо выше любого маршала. Различалось три обращения императора к начальнику дворцовой стражи: по имени – для самых интимных разговоров; по званию – для решения семейных проблем, и по должности – для строго официального, протокольного общения.
Сейчас от Серджио требовался совет как от самого информированного с воинской точки зрения члена семьи. Поэтому он начал с недавней, страшно всех взволновавшей истории.
– Попытка проникновения на территорию интерната группы виконта Земы показывает, что ни в каком месте, куда бы мы ни спрятали Патрисию, она не будет в полной безопасности. По счастливой случайности и стечению некоторых, до сих пор не выясненных обстоятельств, сам Зема, его сын и племянник погибли, как и все члены их бандитской шайки. По заключению аналитиков, которое они мне вручили по дороге сюда, складывается мнение, что больше ни единого сообщника в свои планы предатель-виконт не посвящал. Похищение и все последующие шаги они намеревались совершать только с участием родственников и самых преданных телохранителей. Племянника уничтожили вместе с флайером, Зему с сыном сожгли вместе с их космической яхтой, так что во время скоротечной погони они никому ничего не успели сообщить. Теперь об их конкретной цели нападения знаем только мы.
– А тот неизвестный вор-патриот? – напомнил император.
– Он совершенно случайно, но неимоверно вовремя оказался в том самом нужном для нас месте. Поэтому ни сном ни духом не мог догадаться о намерениях преступной группировки виконта Земы. Сделал свое благое дело и наверняка до сих пор улепетывает без оглядки. По всем выкладкам проведенной экспертизы удачливый Робин Гуд даже примерно не предполагал об имеющемся у его противников вооружении.