— Отлично выглядите, милорд, — ободрил его с переднего сиденья Пим.
Майлз вспыхнул и отвернулся, попытавшись придать себе хоть сколько-нибудь невозмутимый вид. Потом взял корзину цветов и протянутые Пимом свернутые кальки и, слегка покачнувшись под тяжестью корзины, повернулся к дому.
Из-за спины раздался голос Пима:
— Не желаете, чтобы я что-нибудь понес?
— Нет, благодарю. — Майлз доковылял до двери и прижал палец к панели замка. Пим устроился поудобнее на сиденье, достал считывающее устройство и приготовился ждать возвращения хозяина.
Внутри дома послышались шаги, дверь распахнулась, и перед Майлзом предстала улыбающаяся госпожа профессор. Седые волосы уложены, как всегда, аккуратно, темно-розовое платье со светло-розовым болеро расшито зеленой виноградной лозой — орнамент и цвета ее родного округа. Официальный форский наряд наводил на мысль, что госпожа Фортиц либо собиралась вот-вот уйти, либо только что вернулась откуда-то, однако мягкие уютные тапочки на ногах опровергали подобное предположение.
— Привет, Майлз. Ну ты и шустрый!
— Госпожа профессор, — улыбнулся Майлз с легким поклоном. — Она здесь? Дома? С ней все в порядке? Вы сказали, что сейчас самое подходящее время. Я ведь не слишком рано приехал? Я боялся опоздать. Движение просто жуткое. Вы ведь будете поблизости, да? Я принес вот это. Как по-вашему, ей понравится? — Высокие красные цветы щекотали нос, а кальки так и норовили выскользнуть.
— Проходи. Да, все в порядке. Она тут, с ней все хорошо, и цветы дивные… — Профессорша спасла чуть было не упавший на пол букет и подтолкнула Майлза в холл, захлопнув ногой входную дверь. После яркого весеннего солнца холл показался Майлзу сумеречным и прохладным. В доме витал аромат воска, старых книг и академической пыли.
— На похоронах Тьена в окружении всех этих родственников она казалась очень бледной и усталой. Мы едва смогли перекинуться парой слов.
Двумя парами: «Примите мои соболезнования» и «Благодарю вас», если уж быть точным. Не сказать, чтобы Майлз очень-то рвался беседовать с ней в присутствии родственников покойного Тьена Форсуассона.
— Полагаю, для Катрионы это было огромное напряжение, — разумно заметила госпожа профессор. — Она пережила такой кошмар, а кроме нас с Георгом — и тебя, — ей просто не с кем об этом поговорить. Конечно, ее наипервейшим долгом было помочь Никки все это выдержать. Но она не дрогнув выстояла от начала и до конца. Я очень горжусь ею.
— Да, верно. А она?.. — Майлз вытянул шею, заглядывая в комнаты: кабинет с книжными полками и гостиная с книжными полками. И никаких молодых вдов.
— Сюда. — Профессор провела его по коридору через кухню прямо в маленьких садик. Несколько высоких деревьев, крошечная лужайка, кирпичная стена — очень уютный укромный уголок. Поодаль, в тени, сидела за столом женщина. На столе лежали кальки и считывающее устройство. Женщина покусывала кончик ручки, сосредоточенно хмуря брови. Черное платье с высоким воротом, серое болеро с черной вышивкой по краю. Темные волосы заплетены в косу и сложены узлом на затылке. Заслышав скрип двери, женщина подняла голову и… Брови мгновенно взлетели вверх, а на губах сверкнула такая сияющая улыбка, что Майлз от неожиданности моргнул.
— Майл… Милорд Аудитор! — Она поднялась, шелестя юбкой.
Майлз склонился к ее руке.
— Госпожа Форсуассон, вы прекрасно выглядите. — Она выглядела чудесно, хотя, возможно, и казалась чересчур бледной — впрочем, не исключено, что это впечатление создавалось из-за строгого черного наряда, но серо-голубые глаза Катрионы сияли словно бы еще ярче. — Добро пожаловать в Форбарр-Султан. Я принес вот это… — Он указал на букет, который госпожа профессор пристроила на столе. — Хотя, похоже, тут эти цветы не больно-то нужны.
— Они просто восхитительны! — заверила его Катриона, вдыхая пьянящий аромат. — Я унесу их потом к себе в комнату, там они будут смотреться еще лучше. С тех пор как установилась более или менее теплая погода, я стараюсь как можно больше времени проводить на воздухе, под открытым небом.
Неудивительно, если вспомнить, что почти год Катриона прожила на Комарре, в городе под стеклянным куполом.
— Вполне вас понимаю, — кивнул Майлз.
Они улыбнулись и замолчали.
Первой пришла в себя Катриона.
— Благодарю вас, что пришли на похороны Тьена. Для меня это очень много значит.
— При сложившихся обстоятельствах, я не мог поступить иначе. Жаль только, что я не смог сделать ничего более существенного.
— Но вы уже и так очень много сделали для меня и Никки… — Майлз смущенно отмахнулся, и Катриона поспешила сменить тему. — Может, присядете? Тетя Фортиц?.. — Катриона выдвинула один из плетеных садовых стульев.
Профессор покачала головой:
— У меня дела в доме. Справляйся сама. — И, добавив с едва заметным ехидством: — У тебя получится, — госпожа Фортиц удалилась в дом.
Майлз устроился напротив Катрионы, положив на стол кальки в ожидании подходящего момента. Рулон наполовину развернулся.
— Вы уже закончили дело? — поинтересовалась Катриона.
— Это дело будет иметь еще долгий резонанс, но на данном этапе — да, закончил, — кивнул Майлз. — Вчера представил последний рапорт — иначе навестил бы вас раньше.
— И теперь вы получите другое задание и снова уедете?
— Вряд ли Грегор рискнет втравливать меня еще в какое-либо дело до своей свадьбы. Боюсь, в ближайшие несколько месяцев мои обязанности будут носить главным образом общественный характер.