– Юра… Юрий Николаевич, – ответил тот.
– Вот и хорошо, Юра, а то мне к вам обращаться «капитан Новиков» не слишком комфортно. Меня можете звать Лев Иванович. Вы работали вместе с Мажаровым? – сразу перешел он к делу.
– Собственно, нет. Меня в этот кабинет совсем недавно перевели. Уже после того, как Мажарова убили.
Гуров бросил на капитана внимательный взгляд и спросил, указывая на стеллаж:
– Эти папки – дела Мажарова?
– Да, – подтвердил тот. – Я свои еще не успел перенести. Сегодня к вечеру должен закончить.
– Эту полку не трогайте, пожалуйста, – попросил Лев, – чтобы мне не запутаться, где чье. А это место Мажарова? – показал он на стол в углу и, поймав утвердительный кивок, уточнил: – Здесь ничего не трогали?
– Кто? Если я, то нет, – немного растерянно ответил Новиков. – Но начальство смотрело, наверное. Документы-то исчезли!
– А Мажаров хранил документы здесь, в служебном кабинете?
– Откуда же мне знать? – окончательно растерялся капитан. – Я же говорю, мы работали поврозь…
– А кто есть из тех, с кем он работал непосредственно? Кто еще занимает этот кабинет? Ведь Мажаров работал здесь не один? – Гуров кивнул на второй стол и компьютер.
– Он, кажется, был приятелем Лыкова, – покраснев, сказал Новиков. – Но тот на первом этаже сидит. А здесь пока я один. И не знаю, кто был до меня. Но могу узнать, – тут же добавил он.
– Узнайте, пожалуйста, и позовите сюда. Прямо сейчас.
Новиков исчез за дверью, а Гуров подошел к столу. Он не был заперт, и полковник принялся осматривать его содержимое. На это у него ушло меньше пяти минут – в столе почти не было бумаг. Затем он перешел к шкафу. Методично перебрал все представленные здесь папки, просмотрев содержимое каждой. Прогнозы оправдались – здесь были какие угодно дела, но только не те, которыми было поручено заниматься Мажарову в последнее время. То есть ничего о подозреваемых в хищениях выделенных на подготовку к чемпионату средств. Собственно, иного полковник и не ожидал после беседы с Орленко. Оставалось надеяться, что тот хотя бы даст Гурову фамилии тех, проверкой кого занимался Мажаров.
В этот момент дверь кабинета открылась, пропустив вперед капитана Новикова. За ним шествовал грузный мужчина с одутловатым лицом, страдавший одышкой, хотя на вид ему было лет сорок пять – пятьдесят.
– Вот, майор Королев Игорь Дмитриевич. Он работал с Мажаровым в одном кабинете.
Королев достал из кармана не блещущий свежестью носовой платок и вытер им мокрый лоб. Глядя на него, можно было подумать, что на дворе разгар лета, а не середина апреля. Под его глазами набрякли темные мешки.
«Больной, что ли? – мелькнула у полковника мысль. – Или с похмелья?»
– Игорь Дмитриевич, расскажите мне о Мажарове, – с ходу начал Лев, не теряя времени. – Вы присаживайтесь, – кивнул он на свободный стул, а сам сел у стола Новикова. Затем бросил на капитана выразительный взгляд, и Новиков снова исчез из кабинета.
– А что рассказывать-то? – пожал плечами майор, продолжая тяжело дышать.
– Что он был за человек, как проявлял себя в работе, с кем общался… Чем был озабочен последнее время перед смертью?
– Человек как человек, – слегка недоуменно ответил Королев. – Не слишком-то общительный. Мы с ним хоть и в одном кабинете сидели, но разговаривали мало. Да и некогда разговаривать – работа ведь.
– Ну хорошо, расскажите о работе.
– Он вел дело подрядчиков, – односложно произнес майор.
– Это мне известно. А что известно вам об этом? Неужели Мажаров не делился тем, как продвигается дело? Что ему удалось узнать?
– Нет, не делился.
Дальнейшая беседа была столь же непродуктивной. Королев отвечал неохотно и кратко, и никакой полезной информации Гуров от него не получил. К тому же майор постоянно сопел и жаловался на гипертонию. Пожалуй, о течении этой напасти Гуров узнал больше, чем о майоре Мажарове. В конце концов, поняв, что только зря теряет время, Гуров отпустил Королева.
Второй сослуживец Мажарова, которого привел Новиков, молодой капитан Лыков, вел себя более нервно, но сведений предоставил еще меньше, чем Королев. Он сразу открестился от того, что был приятелем Мажарова, сказал, что отношения их ограничивались фразой «Привет, как дела», а уж рабочими делами майора он и вовсе никогда не интересовался, потому что у него своих хватает. Гуров не стал тянуть резину и быстро свернул бесперспективную беседу. Оставалось ждать, что приготовил ему Орленко.
Подполковник не заставил себя ждать: он лично появился на пороге бывшего кабинета Мажарова, держа в короткопалой руке несколько листков, и с улыбкой объявил:
– Вот все, как вы просили. Здесь будете смотреть?
– Пожалуй, нет. – Гуров сунул документы в сумку. – В номере посмотрю. Я, знаете ли, привык размышлять в одиночестве.
– Что ж, хорошо, – одобрил Орленко. – Вы где остановились? В «Береге», наверное?
– Да, – подтвердил Гуров – теперь скрывать этот факт было бесполезно.
– А… номер? На всякий случай, так сказать, мы должны быть в курсе. Мало ли что может случиться.
– Что, например? – в упор спросил Лев.
– Ну, всякое… – Орленко неопределенно покрутил рукой в воздухе. – Словом, мы должны знать, где вас найти, ну и организовать безопасность, так сказать. Все-таки мы за вас отвечаем! – с оттенком некоей гордости добавил он.
– Не думаю, что в этом есть необходимость. Во всяком случае, пока, – ответил Гуров. – Что касается номера, то я еще и сам не знаю, куда меня поселят.
– Если будут какие-то пожелания или, не дай бог, жалобы, сразу звоните мне! – со строгой важностью проговорил подполковник. – Разберемся, обеспечим лучшие условия!
– Большое спасибо, – кивнул Гуров, покидая кабинет и направляясь к лестнице.
Он вышел на улицу. На крыльце курил крепко сбитый мужчина в джинсовой рубашке и джинсах в тон, который при появлении полковника сразу же выбросил окурок в стоявшую рядом урну. Он сделал движение навстречу Гурову и, как показалось полковнику, хотел что-то ему сказать, но в это время со стороны улицы раздался автомобильный гудок. Лев повернул голову. У обочины стоял припаркованный «Опель Кадет». Дверца его была приоткрыта, и сидевший за рулем водитель, довольно молодой, с рыжими вихрами, приветливо махал ему рукой и улыбался.
– Карета подана, товарищ полковник! – громко крикнул он.
Гуров вернулся взглядом к мужчине в джинсовом костюме, но тот круто развернулся и, не говоря ни слова, прошел в здание ОБЭПа. Полковник же направился к «Опелю».
– Здравствуйте, – продолжал улыбаться водитель. – Присаживайтесь. Меня Миша зовут. Вот, буду вас сопровождать, так сказать!
– Вы уверены, что стоит утруждаться? Я могу вполне обойтись сам.
– Да мы люди маленькие, подневольные, – без тени обиды пожал плечами Михаил, – что начальство прикажет, то и выполняем. Но со мной-то надежнее будет.
– Машину хорошо водишь? – с сомнением спросил Лев, оглядывая водителя сверху вниз. На первый взгляд он дал бы ему не больше двадцати лет. – До убойного отдела доставишь?
– Обижаете! – протянул тот. – Я с семи лет за рулем! Отец шофером был, по горному серпантину знаете как гонял? Круче Шумахера! И без единой аварии! И у меня за десять лет ни одной. А уж до убойного за пять минут долетим!
– Сколько же тебе лет? – полюбопытствовал Гуров, пристегивая ремень безопасности.
– Двадцать три, – ответил тот. – Но я же говорю – машину с детских лет знаю. По здешним дорогам с закрытыми глазами могу передвигаться, – и, вздохнув, добавил: – Я, вообще-то гонщиком мечтал стать, да не сложилось.
Под болтовню Миши они доехали до убойного отдела. Слушая его беззаботный тенорок, Гуров обратил внимание, что машину Михаил водит действительно очень грамотно. Движения его были уверенными и профессиональными, сам он – спокойным и несуетливым. Лев не любил нервных водителей. Он вообще не доверял людям, которые нервничают в профессиональной сфере, – это выдавало неуверенность в себе. К зданию, в котором располагался убойный отдел, они подкатили даже быстрее предсказанных Мишей пяти минут. Полковник направился к дверям, а Михаил включил музыку, откинулся на сиденье и заложил руки за голову, явно собираясь дождаться его в приятной обстановке.