Схватки в тупиках (сборник) - Павел Виноградов

Павел Виноградов

Схватки в тупиках (сборник)

Прыжок на орбиту

То ли туман, то ли дождь – не различить в темени, окутавшей мартовским вечером Лондон. Лишь ощущение сырости, проникшей, казалось, до самых костей, ледяной слякоти, окутавшей внутри тела сердце, печень, лёгкие…. Вязкая мокреть одежды. Слякоть под подошвами дорогих, но безнадёжно заляпанных туфель.

Ян не обращал на всё это внимания. Он шёл по кривым улочкам старого района столицы без определённой цели. Не сидеть же в номере отеля, нажираясь семилетним Хеннеси – лучше у них всё равно нет, а Ян предпочитал тридцатилетний. А собственной недвижимости в Лондоне у него не осталось – вся описана за долги.

Пару дней назад Ян сказал случайно встреченному в кафе знакомому журналисту, что больше не видит смысла в жизни. Сказал просто так, не для интервью, хотя прекрасно понимал, что завтра же эти его слова будут опубликованы. Да и плевать!

Он поднял воротник пиджака, плотнее закутался в любимый старенький шарф, но промозглый, гнилой дух Лондона доставал его и под пиджаком, и под шарфом, и под несвежей водолазкой.

Из-за угла материализовались две тени, за ними неясно маячила третья. Даже в мутной тьме Ян различил их сверкающие глаза под чёрными балаклавами. У первого в руке что-то блеснуло. Известно, что: «Аллах над нами, ножи в кармане – вперёд, мусульмане!»

– Дэнги давай, зарэжу, – гортанно сказал главарь. Хоть английский знает. Двое других молчали – видимо, не знали.

Нисколько не испугавшийся Ян внутренне усмехнулся, вспомнив, как такие же, в балаклавах – и чёрных, и цветных, и вообще без балаклав, с бородами и автоматами, и «балшыми кынжалами» в своё время скакали перед ним на задних лапках, выпрашивая кто тысчёнку-другую, а кто миллиончика три гринов.

– Хорош маски-шоу устраивать, не Москва, – презрительно бросил он по-русски. Голос чуть похрипывал – простыл, надо думать. Не мудрено…

Джигиты сначала замерли, потом первый почиркал лезвием в воздухе и не очень уверенно сообщил по-русски:

– Я твою маму…

Надо же, родственничек… Ян подумал, что лет десять назад джигиты покруче этого, неведомыми путями пробравшегося в Англию, с радостью готовы были предоставить ему, Яну Осинину, для сексуальных утех и своих мам, и дочерей, и жён, да и самих себя. Впрочем, вспоминать нет смысла… Он спустил с подбородка шарф и поглядел на парней тяжёлым взглядом.

– ДIаёйл шакалш[1], – спокойно сказал он запредельно оскорбительную для чеченца фразу.

Аллах ведает, что они увидели в его глазах – огонь, взрывы, трупы, огромные деньги, нефть, замешанную на крови, и просто кровь, очень много крови. Или просто узнали. Но главарь сдавленно крикнул:

– Шайтан!

Троица поспешно растворилась в тумане. Ян натянул шарф, поглубже погрузил руки в карманы потёртого пиджака и вновь побрёл по столице бывшей владычицы морей. На губах его змеилась горькая усмешка. «Шайтан…» Почему бы и нет…

«Всё, – решил он, – хватит месить грязь душой и ногами. Надо встряхнуться».

Он махнул выползшему из тумана чёрному, похожему на катафалк, такси.

– Аскот, – небрежно бросил шофёру.

Тот недоверчиво осмотрел непритязательную одёжку клиента. Ян глянул в глаза и ему. Водитель ни слова не произнёс все сорок километров пути.

В Аскоте – фешенебельном пригороде столицы – стоял бывший дом Яна. Сейчас он принадлежал бывшей же его жене Анне. Второй жене, отсудившей у него по разводу несусветную сумму в 220 миллионов фунтов. Ну, и этот дом и ещё кое-какую недвижимость. Но электронный ключ от дома он всегда носил с собой – на всякий случай. Он знал, что сейчас дом пуст – Анна с дочерью где-то путешествовала, а слуги были уволены. Вполне приличный ночлег для бесприютного бывшего олигарха.

Такси остановилось, проехав длинную тенистую аллею у ворот, за которыми обильно ветвились уже покрывшиеся набухшими почками деревья. Ян небрежно сунул водителю то ли четыре, то ли пять пятидесятифунтовых банкнот – российская привычка расплачиваться наличными, от которой он никак не мог отвязаться. Это минимум раза в два превышало стоимость поездки, и, схватив деньги и высадив пассажира, водитель поспешно уехал, мелькнув задними огнями. В аллее вновь воцарилась тьма. Ян терпеливо ждал, пока от нажатия кнопки плавно откроются ворота.

Сад был сильно запущен, а коттедж производил впечатление дешёвого аттракциона с «привидениями»: мутные окна, кое-где валялась осыпавшаяся с крыши черепица, поскрипывала не запертая дверь. Впрочем, за ней была вторая, вполне прочная и оборудованная тревожной сигнализацией, которую Ян сразу отключил.

Осинин не спеша поднялся на второй этаж, где некогда была их супружеская комната. Здесь было довольно прохладно, но имелся камин и всё, что нужно, чтобы разжечь его. Что Ян и сделал. Огромная круглая кровать под зеркалом на потолке была в чехле, как и вся мебель. Ян нетерпеливо сорвал его, сбросил на пол и, как был – в грязных ботинках и мокром пиджаке – бросился на давно не принимавшие человеческих тел простыни и подушки.

Некоторое время лежал без движения. В голове навязчиво крутилось слово, брошенное убежавшим нохчем: «Шайтан!» Плохо. Надо подлечиться.

Рывком спрыгнув с кровати, он подошёл к скрытой в дубовых панелях стены дверце бара и с удовольствием обнаружил, что без него им почти не пользовались.

Так, тридцатилетний Хэннеси – то, что надо. Он открутил крышечку и сделал хороший глоток, поискал бокал для коньяка, но нашёл лишь стакан, щедро плеснул туда и перенёс всё добро на туалетный столик у кровати. Вытащил телефон, номер которого мало кто знал, и нажал на автоматический вызов. На него ответили, но молчали.

– Я бы хотел на ужин рыбы, – он мог сказать, что угодно – на том конце трубки реагировали на его номер и голос.

– Секунду, – ответили ему и отключились. Впрочем, телефон сразу же зазвонил и бесцветный голос спросил:

– Какой именно рыбы желаете?

– Свежей, – ответил Ян и отключился. Там знали, по какому адресу везти заказ.

«Свежей», значит до от 11 до 13 лет. 14–15 он назвал бы «анчоусом». Меньше 11 – «мальком». Но до таких он никогда не опускался. Пока. Оптимальна была лолиточка лет на 12 – эти заводили его сразу.

Он опять откинулся на кровати. Слово продолжало вертеться в голове. «Как пропеллер вертолёта», – словно бы кто-то глумливый шепнул ему это в ухо. Совсем плохо. Нельзя так раскисать. Прошлое надо оставить там, где оно есть – в пустоте, откуда никто не возвращается. Но ужас был в том, что иногда ОНИ возвращались.

Как тот молоденький солдатик, искажённое страхом лицо которого на миг возникло перед ним, когда он увидел нож в руке чеченца. Лицо первого собственноручно убитого им человека – после многих, убитых по его приказу. Дело было в каком-то горном ауле, название которого он, конечно, забыл. Обычная операция по «освобождению» пленных солдат федеральной армии. То есть, по доставке чеченцам положенных им от Осинина отчислений за его доли в наркотрафике и нелегальном нефтяном бизнесе. Ну и, конечно, для поднятия политического имиджа зама секретаря Совета безопасности. Ему передали пятерых испуганных рядовых-срочников, которых его охрана тут же запихала в личный вертолёт Яна и принялась стращать, чтобы не ляпнули ненужного журналюгам. На траве остался один связанный и избитый солдат – просто не поместился в небольшом вертолёте. Осинину было всё равно – что пять, что шесть, жрущие из его рук телеканалы и так прославят его до небес.

– А этого куда? – спросил рыжебородый командир боевиков. По-русски он говорил без малейшего акцента.

Осинин только махнул рукой. Он прекрасно понимал, куда сейчас отправится дрожащий пацан, глядящий на него с отрешённым отчаянием кролика, на которого навели ружьё.