– Куда? – испуганно спросил Осинин.
– Да ты же и сам знаешь, – небрежно ответило существо и взяло его за руку. – Пошли.
– Не пойду! – истерически закричал Ян, хватаясь за кровать.
– Пойдёшь, пойдёшь, – с глумливой ленцой заверила тварь. – Мне не злой мальчишка был нужен, а настоящий злодей-отступник. Вот я тебя по этому пути и провёл. Почти до самого конца. Вспомни-ка всё, Янкель Аронович Осинин!
Яну вдруг показалось, что он полностью утонул в чёрных дырах зрачков и оказался в полной тьме. Но в этой тьме мелькали призрачные картины: простреленные головы, нож в его руках, перерезающий горло, измождённое, безволосое лицо отравленного полонием шпиона, нищие умирающие старики, взрывы домов, проданные, заведённые в окружение солдаты, падающий на землю вертолёт и много чего ещё…
– В наших краях уготовано тебе место почётное, – услышал он и словно вынырнул из омута. Существо продолжало со страшной силой сжимать его руку. – Ты ведь почти свят – в нашем понимании, конечно. А мы своим святым респект оказываем. Своеобразный, но тебе, думаю, понравится.
– Уйди! – простонал Ян. – Спаси, Господи!
– Поздно, Он теперь тебя не слушает, – скучливо ответила тварь. – Ты вот что сделай – так, как наш главный святой. Понимаешь, про кого я?
Ян отчаянно замотал головой.
– Ну, не важно, – ответило существо. В голосе его звенела зловещая насмешка. – Всё равно уже мой, как ни трепыхайся.
Каким-то неведомым образом они оказались в саду, но не в том, что рос перед домом – деревья здесь были пустые и голые, выставляя высушенные ветви, как воздетые конечности скелетов. Ян готов был поклясться, что это был не Лондон. А что это было – чёрт знает. Бывшего олигарха затопил безумный, изнуряющий ужас.
Существо подвело его к одному из деревьев с очень низко склонённой толстой веткой.
– Вот это тебе подойдёт. Как и тому подошло, – произнесло оно.
– Что? – выдавил из себя Ян.
– Что-что, осинка, конечно, – небрежно ответил его поводырь и взялся рукой за шарф Яна. Тот с ужасом увидел на чёрных пальцах твари длинные кривые когти.
– Пойдёт, – заключило существо. – Давай, делай.
И тут Ян обречённо понял, что делать придётся. Размотав шарф, он передал конец существу, которое ловко завязало его на ветке. Потом долго возился с петлёй, пока искуситель не отобрал шарф и не сделал её сам. Подтянул шарф по размеру, накинул петлю на шею Яна и, как маленького, поднял и подсадил его на ветку.
– А вот теперь сам. Больше мне тебе помогать нельзя, – сказал бес и сложил когтистые лапы на груди.
– Зачем? – прохрипел Осинин, с трудом балансируя, чтобы не сорваться.
– А что тебе ещё остаётся? – с некоторым даже удивлением спросил злой дух.
Ян знал – больше ничего. Поэтому просто дал своим ногам в рваных носках соскользнуть с ветки. Его охватило мучительное удушье. На мгновение вокруг вспыхнули ярчайшие звёзды, и в голове мелькнуло, что он-таки прыгнул на орбиту. Однако всё вокруг вновь почернело, и в этой бездонной черноте сначала появился пронзительный красный огонёк – словно последний уголёк догоревшего дома. Но он разрастался и превратился в ревущее пламя, которое мгновенно пожрало то, что оставалось от Яна Осинина.
* * *
Джейн Сэлливан, агент МИ5, двадцатишестилетняя блондинка, выглядящая, как девочка-подросток, чем вовсю пользовалась в своей работе, сначала испугалась. Клиент, которому она подсыпала в коньяк рицина, вдруг выпрямился и уставился на неё бешеным взглядом. Она решила было, что раскрыта и нащупала «стреляющую ручку» с отравленным цианидом зарядом. Но клиент протянул руку и выцедил напиток. Джейн слегка отпустило.
Клиент вдруг стал что-то бормотать, обращаясь явно не к ней. Ну да, по-русски она не знала ни слова. Её заданием было просто подсыпать яд бывшему агенту влияния в России, который стал бесполезен и только компрометировал своим пребыванием Соединённое Королевство. Потом с ним пришлось бы переспать, изображая развратную школьницу, а утром уехать на машине конторы. Клиент бы тихо умер через несколько дней – от инфаркта, инсульта или пневмонии, и Джейн просто забыла бы об этом эпизоде.
Но русский, похоже, сошёл с ума. Он спорил с кем-то, о чём-то умолял, и на лице его был написан непередаваемый ужас. Джейн просто не знала, что делать.
Наконец он вскочил и, как был в носках, побежал в ванную. Джейн пошла за ним и видела, как он лихорадочно привязывает шарф к перекладине для полотенец и делает петлю. «Не выдержит», – прикинула опытная в такого рода делах дама. И правда не выдержал, но не перекладина, а шарф – когда клиент встал на край ванны и прыгнул, он порвался и мужик свалился ничком с болтающимся обрывком на шее.
Джейн подождала несколько секунд – не очнётся ли – потом проверила пульс на шее. Мёртв. Ну что же, так тоже неплохо. Только надо замести следы.
Она прошла в комнату и тщательно вытерла всё, за что бралась. Свой стакан она вымыла, надев перчатки, поставила на место, а в стакан Яна долила коньяка. Подумала, взяла его дорогие туфли, пошла в ванную и натянула на покойника, не забыв завязать шнурки. Вернулась в комнату, позвонила и сказала кодовую фразу. Вскоре машина уже въезжала в аллею. Тут Джейн заметила, что пропустила флэшку, торчащую из компьютера. Всё, что было на жёстком диске, давно уже находилось в конторе, но на флэшке могло быть что-то интересное. Сунув флэшку в сумочку, осмотрелась в последний раз. В угасающем камине догорали какие-то бумажки. Ну и пусть. Девушка отвернулась и весело сбежала вниз, не забыв запереть дверь электронных ключом – точной копией того, который остался в кармане пиджака покойного олигарха Яна Осинина.
Беги, пацан, беги!
Ипт, вот это уже серьёзно. Трое навстречу, двое заходят сзади. Не сопляки и не бакланы, главарь точно деловой – внимательные тусклые глаза, холодная усмешка, в рукаве прячет выкидуху. Его надо валить первым, с остальными будет легче.
И где, спрашивается, эта ваша долбанная мировая гармония? Стоит усталому следаку сдать табельный ствол и побрести по городу, наслаждаясь тёплым майским вечером и любимым портером, как начинает наяривать холодный дождь, порывы ветра грубо толкают в задницу, а любимого портера нет в ларьке, и приходится заменять его нелюбимым. Хоть тот и крепче. А когда, добивая шестую бутылку, этот вполне умиротворённый следак расслабленной походкой приближается к дому безлюдным парком и уже видит немытые тёмные окна своей холостяцкой берлоги на четвёртом этаже, он нарывается на пятёрку гопников с серьёзными намерениями. Я не имею в виду, что они жаждут предложить мне руку и сердце.
«Щ-щчик», – щёлкает выкидуха. «Длинь-звяк», – недопитая бутылка разлетается от удара по краю урны, обдав мою руку пивом и оставив в ней симпатичную «розочку» с выдающимся острым осколком. Левой я перехватываю клешню пахана, несущую перо прямо в мою печень. Спасибо, не надо. Она, конечно, основательно проспиртована и вряд ли долго протянет, но всё-таки ножик – это лишнее. Моя правая с «розочкой» между тем достигает ухмыляющейся морды противника. «Ч-чпок», – лопается его глазное яблоко. Уркаган дико орёт, на меня брызгает кровь и глазная жидкость. А вы что думали, я им ментовскую ксиву совать стану? Хрен!
Тут меня охаживают чем-то по рёбрам. Телескопическая дубинка, похоже. Вот же прибарахлённые пацаны какие! Бью ногой с разворота, попадаю удачно, гопник отлетает на газон. От кастета успеваю отстраниться. В принципе, инцидент исчерпан – пахан, стоя на коленях, исходит стонами и матюгами, обеими руками держась за лицо, очевидно, в надежде удержать вытекающий глаз. Поздно, милый. Ушибленный ногой, кряхтя, старается подняться, ему тоже пока не до чего. Третьего, с кастетом, опрокидываю прямым в челюсть. Остальные сейчас побегут. Тут меня накрывает тьма.