Музыканты мало что ржали на весь салон, еще появилась откуда-то изрядных размеров фляжка, пошла по рукам. Сделали по паре глотков вдруг завыли из Битлов, истошно и некрасиво:
– Help! I need somebody help!
– Вам правда помочь надо: мозги полечить, – буркнул кто-то из пассажиров.
– Пасть захлопни! – рявкнул на него Карл.
Сейчас, когда благополучно оказались в самолете, напускная вежливость с него мигом слетела.
«Чего я всегда иду за ним, как овца на заклание?» – в который уже раз укорил себя Мирослав. Знал, конечно, за собой, что человек он мягкий. Слишком даже мягкий для хирурга. Часто на поводу шел, неразумные поступки совершал – лишь бы человека порадовать. Вот, к примеру, девчонке из Союза, Юлечке, ожерелье купил. Девушка просто расплылась, расцвела, растаяла. До конца жизни его щедрость запомнит, будет внукам рассказывать и гордо драгоценность им демонстрировать.
А Карлу, сколько добра ни делай, он это воспринимает как должное. Хватит уже. Надоело.
«Не поеду я завтра снова в Прагу, на дурацкий его концерт, – решил Мирослав. – Лучше уж Юлечку уговорю режим нарушить.Карла не будет, родители тоже в отъезде… Надо вина купить. Хорошего. Оплаток… Нет, лучше сырку, колбаски – она с таким восторгом рассказывала, что им в отеле на завтрак настоящую салями подают. В Союзе, видать, с продуктами совсем худо».
Старенький самолет неохотно и не спеша, словно все повидавший в жизни дед, пополз в направлении взлетки.
– Время в пути – сорок пять минут, – сообщила стюардесса. – Пожалуйста, пристегните ремни.
– Ну, ребята, теперь самое важное, – тихо произнес Карл.
О чем он? Мирослав покосился на рок-музыкантов. Фляжка уже исчезла, они сидят в своих креслах сосредоточенные, серьезные…
А едва борт набрал высоту – «жуки», словно по команде, вскочили со своих кресел.
– В туалет, пожалуйста, по одному, – тут же подскочила к ним стюардесса.
Карл молча, досадливо, словно муху, отодвинул ее плечом, девушка едва не упала.
– Эй, парень, полегче! – Мужчина, сидевший в соседнем ряду, угрожающе приподнялся в кресле.
И тут же умолк. Потому что в руках у Карла и еще одного музыканта (Мирослав никак не мог усвоить его имени) тускло блестнули стволы пистолетов.
– Всем тихо! – истерически на весь салон выкрикнул брат.
А его приспешник резким движением подтянул к себе стюардессу, приставил к ее щеке оружие, прокричал:
– Ее пристрелю, всех, если рыпнетесь! Всем конец!..
– Карл… – в ужасе выдохнул Мирослав.
– И тебя тоже грохнем, ублюдок! – В глазах брата светилась искренняя радость, зрачки совсем превратились в щелочки.
«Да он под кайфом! Карл – наркоман! Как я раньше не догадался?» – мелькнула запоздалая мысль.
– Что, докторенок, в штаны наложил? – улыбнулся ему брат. – Не бойся. Я все за тебя сделаю.
Его дружок хохотнул.
Оба, волоча за собой стюардессу, двинулись к кабине пилотов.
Мирослав вцепился в подлокотники кресла. Вот это он влип! А брат каков! Карл, конечно, пакостник, в том он давно не сомневался. Но гадости его, считал Мирослав, детские. Хвастался он недавно, что полицейскому в ресторане в пиво плюнули, когда тот в туалет отошел. Но угнать самолет?
«Лет десять дадут, – в ужасе подумал молодой врач. – И мне тоже. Как соучастнику».
Чехол с синтезатором (ручная кладь, что была зарегистрирована на него) стоял под креслом Карла. И оружие брат достал, кажется, из него…
Надо остановить их! Но как? Брат, соло-гитарист и хрипящая стюардесса – уже у пилотской кабины. Их прикрывают остальные двое музыкантов. Оба тоже вооружены: у одного пистолет, у второго – нож.
Ворвались в кокпит. Отголоски напряженного, на повышенных тонах разговора. Стюардесса плачет. Пассажиры застыли в оцепенении. Лишь мужик из соседнего ряда – тот, что пытался сделать Карлу замечание, – не утратил хладнокровия. Перехватил взгляд Мирослава, прошептал одними губами:
– Ты – того, кто с ножом. Я – второго.
– Выстрелит! – также еле слышно откликнулся молодой врач.
– Не остановим – самолет взорвут. Все подохнем.
– Эй, там, молчать! – выкрикнул один из музыкантов.
В голосе его, показалось Мирославу, особой уверенности не было. И он решился. Коротко кивнул своему неожиданному сообщнику, вскочил, бросился на волосатого террориста… В драках никогда силен не был (не его профиль), но сегодня все получилось: сбить с ног, вывернуть руку. А едва парень потерял равновесие, еще двое пассажиров подскочили, помогли. Второй музыкант – тот, что с пистолетом, – тоже оказался разоружен. Мирослав же вместе со своим внезапно обретенным соратником бросились к кабине пилотов.
Однако здесь все пошло куда хуже.
– Мирка! Стой, дурак! – истошно выкрикнул из кокпита Карл.
А соло-гитарист с размаху ударил стюардессу рукояткой пистолета по лицу, завопил:
– Я сейчас убью ее!!
Пассажир-сообщник смело (или просто безрассудно) налетел на музыканта, попытался вырвать из рук оружие…
В тот момент и прогремел выстрел. В замкнутом пространстве прозвучал он совершенно оглушительно, салон мгновенно наполнился дымом, запахом гари.
– Пожар! – всхлипнул из пассажирских рядов женский голос.
Мирослав почувствовал, как сердце его наполняется ледяным ужасом.
Однако стюардесса оказалась жива – даже, кажется, почти невредима, она в панике пыталась отползти в сторону. Зато в кабине пилотов – дверь в нее оказалась распахнута – все было обагрено кровью. Из пистолета Карла вырывался дымок. Один из летчиков лежал, уткнувшись лицом в панель приборов, а циферблаты неумолимо и быстро заливало красным. Потом вдруг – искры, резкий запах паленого…