Услуга за услугу.
— Вы хотите, чтобы я с ней поговорил?
— Нет, я просто хочу знать, что лучше: пытаться бороться или просто махнуть рукой?
Комната, в которой располагался отдел, выглядела так, словно она выпала из времени. Здесь все осталось, как в 1970-х: линолеум на полу, желтые стены двух оттенков и серые казенные столы с резиновыми накладками по углам. В ожидании возвращения своей напарницы с моей клиенткой Керлен остался стоять.
Я достал из кармана визитку и протянул ему.
— Вы разговариваете с бойцом, это и есть мой ответ. Сам я не могу заняться ее делом из-за конфликта интересов между вами и мной. Но скажите ей, чтобы она позвонила мне в контору, и мы подыщем для нее хорошего адвоката. Пусть сошлется на вас.
Керлен кивнул, взял со стола DVD-диск и передал мне.
— Могу показать вам это прямо сейчас.
Я взглянул на диск.
— Что это?
— Наша беседа с вашей клиенткой. Вы сможете убедиться, что мы прекратили разговор, как только она произнесла заветные слова: мне нужен адвокат.
— Я непременно удостоверюсь в этом, детектив. Не хотите ли объяснить, почему вы ее подозреваете?
— Разумеется. Мы ее подозреваем и выдвигаем против нее обвинение, потому что она это сделала и призналась до того, как попросила вызвать адвоката. Простите, советник, но мы играли по правилам.
— Вы хотите сказать, что она призналась в убийстве Бондуранта?
— Ну не то чтобы во всех подробностях. Но в ее словах содержались и признание, и противоречия. Больше ничего говорить не буду.
— Не сказала ли она, случайно, и в таких же «подробностях», почему она это сделала?
— А в этом не было нужды. Жертва собиралась отнять у нее дом. Это более чем достаточный мотив. Так что с мотивом у нас никаких проблем.
Я мог бы сказать ему, что он ошибается, что я как раз нахожусь в процессе приостановки дела о лишении ее права собственности на дом, но предпочел помалкивать. Моя работа состояла в том, чтобы собирать информацию, а не выдавать ее.
— Что вы еще нарыли, детектив?
— Ничего такого, чем я хотел бы поделиться с вами на данный момент. Придется вам подождать окончания расследования.
— Так я и сделаю. Прокурора из округа уже назначили?
— Если и назначили, то мне это неизвестно.
Керлен кивнул на заднюю дверь, я обернулся и увидел, как в смежную комнату для допросов вводят Лайзу Треммел. У нее был классический вид оленя, ослепленного автомобильными фарами.
— У вас пятнадцать минут, — сказал Керлен. — И то только потому, что я сегодня добрый. Полагаю, нам незачем развязывать войну.
Во всяком случае, пока, подумал я, направляясь в комнату для допросов.
— Эй, минутку! — окликнул меня Керлен. — Я должен проверить ваш кейс. Правила, знаете ли.
Он имел в виду алюминиевый, обтянутый кожей атташе-кейс, который я нес в руке. Можно было бы, конечно, затеять спор насчет обыска, нарушающего право адвоката не разглашать информацию, полученную от клиента, но я хотел поговорить со своей клиенткой, поэтому сделал несколько шагов назад, шлепнул кейс на стол и, щелкнув замками, открыл его. Все, что в нем было, — это папка с делом Лайзы Треммел, чистый блокнот, а также новый договор и доверенность на осуществление адвокатских полномочий, которые я распечатал в машине по дороге в полицию. Лайза должна была подписать эти документы заново, поскольку теперь мне предстояло вести не гражданское, а уголовное дело.
Керлен бегло осмотрел содержимое моего кейса и кивком разрешил закрыть его.
— Итальянская кожа ручной выделки, — сказал он. — Выглядит как шикарный кейс наркодилера. Вы ведь не якшаетесь с неправильными людьми, а, Холлер?
Он снова изобразил улыбку поживившегося канарейкой кота.