Крала и у самой себя, и у всего остального мира.
Звали эту женщину Настасьей. Она жила с мужем в Финляндии вполне счастливо уже второй год. Была всем довольна и обеспечена.
– Как добрались? – тепло приветствовала она своих гостей. – Погода-то разыгралась, просто страх смотреть за окно.
– Погода ужасная, это верно.
– Впрочем, тут еще ничего. А помню, вот у нас дома в деревне, как непогода, так волки за околицей выть начинают. Вроде и не страшно дома-то, стены толстые, и в самом доме светло, а все равно мороз по коже от их воя продирает.
– Ну, ты вспомнила, Настена! – весело откликнулся разбирающий чемоданы Славик. – Тут-то у вас не волки, а самолетные двигатели воют.
– Не воют, Славочка, – как-то грустно усмехнулась Настасья. – У нас уровень децибелов специальным датчиком измеряли. Все у нас в норме.
– Всегда у вас все в норме. И не скучно тебе, Настасья?
Славик подтрунивал над хозяйкой так, словно был сто лет с ней знаком. А она и не думала обижаться на него. Только улыбалась своей замечательной, немного загадочной и печальной улыбкой. И отдавала распоряжения, куда нести вещи постояльцев, что накрывать на стол, отвечала, где у них в доме ванная, а где находится сауна. И умудрялась одновременно делать еще десятки других мелких дел.
Подругам досталась очень уютная комната, отделанная натуральным деревом. То ли сосной, то ли лиственницей. Девушки не слишком разбирались в древесине, зато они сумели оценить настоящий домашний уют, который из совсем недорогих подручных средств сумела создать неизвестная им дизайнер.
В том, что обставляла комнату именно женщина, у подруг не возникло ни малейших сомнений. Только женщина могла сплести из колосков пшеницы, ржи и овса кучу таких красивых веночков, украсив их еще и шишечками сухого хмеля, ягодками рябины, а также дополнить простыми соломинками, так к месту и по делу натыкав их в свои композиции. От последних веяло летним теплом и хлебным духом.
Постели были застелены безукоризненно чистым постельным бельем, на котором лежали красиво свернутые полотенца, переложенные колосками пшеницы. Пол застилала соломенная подстилка. А с потолка свешивались какие-то резные безделушки.
– Ну как? – встретила Настасья спустившихся вниз подруг. – Вам понравилась ваша комната?
– О, да! Очень. Спасибо вам огромное.
– А кто ее оформлял?
– Оформлял? – казалось, удивилась Настасья. – Я сама и обставляла. Кто же еще? А что? Плохо получилось?
В ее глазах мелькнул страх. Она очень боялась разочаровать кого-либо. И подруги поспешили заверить милую женщину:
– Просто чудесно!
– Мы прямо ахнули, когда вошли!
– Все эти колоски!
– И резные деревянные поделки!
– Прелесть!
– Правда? – тут же просияла им в ответ Настасья. – Я очень рада, что вам понравилось! А резные игрушки – это уже мой муж вырезал. Он у меня мастер на все руки. Он сейчас поехал в Хельсинки на рождественскую ярмарку. Продает там свои игрушки, а заодно обучает молодежь и всех желающих этому древнему ремеслу.
И Настасья качнула рукой свисающую с потолка жар-птицу с резным хвостом и пышным опереньем. Было видно, что своим мужем и его талантом она очень гордится. Но вот подруги просто не могли не подумать про себя, что Рождество-то в Европе уже давно прошло.
Финляндия хотя страна во многом православная, но Рождество отмечает по европейскому обычаю, в декабре, а не в январе вместе с Россией. Значит, основная ударная праздничная волна давно миновала. Тем не менее Настасьин муж все еще не вернулся домой. Похоже, как и многие финские мужчины, он был любителем крепко заложить за воротник.